«Новгородскому комсомольцу» — 60
Круглая дата у некогда популярного издания была буквально на днях — 2 июля. Говорят, что газета живет один день. Мол, красная цена вчерашним новостям — как снегу по весне. Но это сегодня. А вот лет так через... В общем, придет в библиотеку историк, сядет за подшивки — глядишь, интересный труд напишет. И кто-то непременно прочитает, что же там было такого?
Изучают ли историки «Новгородский комсомолец»? Кажется, не дошли. За более «древней» частью XX века сидят пока.
Но на журфаке НовГУ газету читают. Как иначе? Классика, можно сказать. А для тех, кому несколько десятилетий назад было около или чуть более 20, реакция молодежной газеты была классной стартовой площадкой.
Наше всё
Писатель, журналист, краевед Ирина САВИНОВА — как раз из той «комсомольской» плеяды. Всего три года работы в штате. Первый — 1965-й.
— Я ведь вовсе не в газете начинала, — вспоминает Ирина Дмитриевна. — Работала в конструкторском отделе на «Волне». Съездили в подшефный колхоз, написала заметки, пригласили в редакцию.
Так многие приходили — без журналистского диплома. Отчасти это можно объяснить дефицитом кадров — не было тогда в Новгороде журфака. И в редакциях, конечно, старались не упустить способную молодежь.
— Для меня «Новгородский комсомолец» — это становление всей моей журналистской биографии, — продолжает Ирина Савинова. — Мне кажется, современные СМИ такой школой уже не служат. Понятно, что тут очень трудно сравнивать. Мы по-другому жили и по-другому писали. Ничего не «жарили». Поднимали на щит примеры добросовестного труда, порядочности, дружбы. Той страны, той системы, того общества давно нет, но я все-таки убеждена, что печатным словом надо внушать людям хорошие мысли. Не по-советски (я не зову назад), а в принципе.
Наталья МЕЛКОВА, чьи университеты в «Новгородском комсомольце» много позднее (1985–1991), на ту же сравнительную тему, говорит, что призвание журналистики — поиск неких смыслов. Точно не простой пересказ сводок происшествий.
Это старая школа, от этого не уйти. Журналист должен уметь писать точно, доходчиво, но и образно тоже. Слог требовалось оттачивать.
Наталья тоже пришла в газету с производства — была инженером-строителем на «Азоте». Уже будучи в штате «Комсомольца», поступила на журфак ЛГУ. Между прочим, журналистскую искорку у инженера заметили еще на комбинате: Наталью приказом директора перевели в многотиражку «Химик». Были же времена!
Сама атмосфера областной молодежной газеты — живая, творческая — способствовала самоорганизации и самореализации.
— Какие замечательные и талантливые ребята были рядом! Саша Зорин, Артур Кангин — он потом работал ответственным секретарем в журнале у Михаила Жванецкого, и сам давно уже писатель. Было у кого учиться. Были очень доброжелательные отношения — мы умели радоваться успехам друг друга.
Через ту же «комсомольскую» школу в разное время прошли такие известные новгородские перья, как Сергей Брутман, Александр Власов, Александр Орлов. Александр Иванович к перу приравнял объектив. К слову, не он один.
Отъявленный реалист
Андрей КОЛОДИН начинал в «Комсомольце» в конце 1970-х, ушел накануне 1990-х. Он нередко встречается с молодежью, поскольку сотрудничает с НовГУ. Руководит Домом творческой фотографии «Мы» имени Александра Овчинникова, готовит будущих профессиональных фотожурналистов. Однако его самого давненько уже нет на полосах газет.
А писать — пишет.
То ли правда, то ли мнится —
Кто ж его поймет?!
И не мог остановиться...
И сейчас идет...
Этот «путник» — из его книги «Единица измерения», там — стихи, проза. Сейчас над следующей книгой работает.
Он числит себя среди тех «комсомольцев» 1980-х, кто был «отравлен кислородом».
— В больших количествах он бывает вреден, — говорит он. — Так и свобода, наверное...
В 1980-м умер Владимир Высоцкий.
— Мы с Володей (Владимиром Дмитриевым. — Прим. автора) решили, что в газете должен быть материал, — вспоминает Андрей Колодин. — Подготовили полосу. Со словом актрисы Аллы Демидовой о Владимире Высоцком и, конечно, его стихами. Фото взяли из журнала «Америка». «Вымарав» оттуда все, что могло выдать источник. Отличное фото: Высоцкий держит гитару за гриф, как винтовку... Наш редактор несколько раз переспросил: «Точно умер?» Взял макет и сунул в ящик стола: «Я не самоубийца!» Но потом все-таки передумал...
В 1988 году Андрей Колодин увидел Америку не на журнальных страницах — воочию. Был одним из новгородских участников похода за мир. Целый месяц в США. Масса впечатлений. Серия очерков, печатавшихся в «Новгородском комсомольце» аж полгода.
— Кто-то хвалил, кто-то упрекал, мол, что это вы тут превозносите Запад? Устал оправдываться: «Да вы что? Да я патриот своей страны...». Правда, я старался быть объективным.
Вообще-то, он считает себя «отъявленным реалистом» — в предисловии к книге (от автора) так и подписался. Реальность нынче другая, не так ли Андрей Иванович?
— Другая. Но кто хочет быть честен, таким и будет. А кто теплохладен — тот не боец. И, значит, не журналист.
* * *
По иронии судьбы этим летом у «Новгородского комсомольца» — не один юбилей. Поскольку то, что было открыто в июле 1957-го, закрылось в августе 1992-го. 25 лет тому назад, стало быть. Трудно сказать, есть ли хоть один бывший «комсомолец», которому не было бы жаль своей газеты.
Не виновато советское прошлое. Допустим, «Московский комсомолец» живет и здравствует.
Бывшие «партократы» тоже имеют алиби. Вольности «Новгородского комсомольца» перестроечной поры никто из них так и не пресек.
Сказались пресловутые финансовые трудности. Говорят, газету были не прочь приобрести бизнесмены, столичные даже. Все-таки «Новгородский комсомолец» — это был бренд.
Зато, листая подшивки в библиотеке, ни историк, ни студент — никто вообще не упрекнет «НК» в конъюнктурщине и всякой разной джинсе. Газета всецело осталась в эпохе «больших надежд». В чем-то наивных — все мы задним умом крепки, но искренних.
Колонка редактора
Владимир ДМИТРИЕВ, главный редактор (1986–1989 гг.):
— В «Новгородский комсомолец» я приходил дважды. Совсем еще молодым корреспондентом в конце 1970-х. А потом — уже редактором. В промежутке была «Новгородская правда», где я поработал и корреспондентом, и спецкором, и заместителем ответственного секретаря. Человека тогда крутили-учили будь здоров. Помню, в «Новгородской правде» вызвал меня ответственный секретарь: «У тебя на третьей странице — две ошибки. Иди ищи!». Газета уже была готова к печати! Я пошел искать. Он называл это КВН. Сильно мобилизовывало, надо признать.
В 1986 году печатный орган обкома комсомола представлял собой четырехстраничное издание, выходившее три раза в неделю тиражом около 7 000 экземпляров. Для того времени это было мало. Вопросы участия молодежи в строительстве нового общества саму молодежь не особо интересовали. Но у нас, мы же сами были молоды, было огромное желание что-то изменить. И тут началась перестройка. Был такой анекдот. Встречаются два писателя. Один спрашивает: «Ты чего пишешь?». — «Да какое там пишешь! — отвечает другой. — Я читать не успеваю!». Вот что было за время.
Мы перешли на еженедельник — получилась толстушка на 16 страниц. И за довольно короткий срок довели тираж до 30 тысяч. Газету, что называется, вырывали из рук. Потому что печаталось много нового, были живые репортажи с мест, журналистские расследования.
Опубликовали мемуары бывшего заключенного сталинских лагерей актера Георгия Жженова. Потом вышли на сына Антонова-Овсиенко, напечатали неизвестную повесть о судьбах политзаключенных «Матильда и Лариса».
У нас было правило: не печатать ничего такого, о чем люди не говорят на кухнях. Кухня, как известно, заменяла советскому человеку Гайд-парк.
Нравилась такая смена вех, понятное дело, не всем. Как-то выход номера пришелся на 22 апреля. Вечером мне домой позвонил секретарь парткома одного крупного предприятия: «Как вы посмели не сказать ни слова о дне рождения Владимира Ильича Ленина?!». Товарищ потом доложил в обком. Это был первый звоночек.
Потом уже кто-то в обкоме вчитался в Антонова-Овсиенко. Требовали прекратить публикацию повести. Я отказался. Потом мы опубликовали репортаж с проходной. У нас была такая рубрика. Спрашивали людей, чем им запомнилась прошедшая неделя. Кто-то маму положил в больницу, кого-то пивнуха на углу достала, а один человек посмотрел трансляцию пленума ЦК КПСС и возмутился, что страной управляют такие недалекие люди, как Егор Лигачев.
Этот номер вышел 31 декабря 1988 года. Вечером того дня мне позвонили из обкома, сообщив, что 1 января состоится заседание бюро, на котором я обязан быть. Когда я вошел, от меня все демонстративно отвернулись. Первый секретарь обвинил меня в антипартийной подрывной деятельности. «Вы за это поплатитесь!». Была дана команда готовить документы об исключении меня из партии и снятии с работы. А дальше случилась интересная вещь: несколько молодежных трудовых коллективов выдвинули меня в кандидаты в Совет народных депутатов. В обкоме не стали усугублять «политический момент». Хотя внутренне я уже был готов к неприятностям. Перестройка перестройкой, а власть-то еще советская, и кто знает...
При всем при том это была золотая пора. Ни до того, ни после я не мог представить себе, чтобы читатели так любили газету. Объявляя подписку, мы призывали поспешить, ведь тираж ограничен. Действительно, вынуждены были искусственно ограничивать. Шквал звонков, мешки писем. Например, одна девчушка писала: «Больше всего на свете я люблю маму, «Новгородский комсомолец» и группу «Ласковый май». Так было. При очень скромных полиграфических возможностях мы делали мощную газету. Наш творческий коллектив. И время — наш соавтор.
Фото из архива «НВ»
