Мало их осталось, участников боевых сражений и их вдов, чуть больше — малолетних узников концлагерей. Все они были в какой-то степени обижены — войной, страной, а некоторые — роднёй. Сам себя необходимым не можешь обеспечить — становишься всем в тягость. Оно, может, и не всем, да какая тут разница.
А кто-то получил казённую бумажку со всеми полагающимися печатями и подписями. На бумажке написано: «Вам отказано в предоставлении ЕДВ (единая денежная выплата. — Прим. ред.) на приобретение жилого помещения...
...в связи с тем, что в соответствии со ст. 51 ЖК РФ Вы не признаны нуждающимся в жилом помещении». Не нуждающейся была признана и бабушка Маня из деревни Выбити Солецкого района, бездетная вдова участника войны Петра Михайловича Михайлова, умершего ещё в 1965-м.
Обращалась старушка в разные инстанции, не сама, правда: родственники по её просьбе. Приезжали в квартирку комиссии из администрации поселения, района и даже области (управление жилищной инспекции), составляли акты о том, что жильё вдовы для проживания пригодно, потому что «деформаций несущих конструкций дома не выявлено». В актах обследования подробно описано состояние «пригодной к проживанию» однокомнатной квартирки. Например, указано, что отопление не работает, и посреди комнаты поставлена буржуйка, что требуется замена полов, канализации, ванны, электропроводки и электросчётчика. Про незакрывающиеся окна и входную дверь вообще интересно написано: «Оконный блок подвержен гниению, рама не закрывается, дверь деревянная, перекошенная и не закрывается».
Помочь в ремонте тоже отказались, поскольку квартира была приватизирована. Когда двоюродная сестра спросила Марию, зачем, дескать, ты приватизировала эту развалюху, та ответила: «Так бабы на лавке сказали, что иначе заставят выкупать по остаточной стоимости, а кто их знает, какая эта стоимость будет, неровён час, на улице останешься».
Кто не успел, тот опоздал
Короче, в пригодной квартире восьмидесятилетняя вдова участника войны не могла ни в туалет сходить — ходила на ведро, ни в ванне помыться, обогревалась у печки-буржуйки и жила с открытой дверью. По поводу последнего обстоятельства: бабу Маню обокрали, стащили целлофановый пакет с 20 тысячами «гробовых» и со сберкнижкой, пустой, правда. Из-за той беды у старушки случился инсульт, потом второй, и стала она совсем немощной.
Взяла её к себе всё та же двоюродная сестра, которой самой за семьдесят. Тамара Дмитриевна рассказывает:
— Мария просила, чтобы я не отдавала её в богадельню, так она дом для ветеранов называла. Боялась почему-то, причитала, что мы — родные кровиночки. У неё кроме меня есть ещё один родственник, родной племянник. Она и жила-то ради него — свадьбу его играла, квартиру ему обставляла, с внуком нянчилась. Состарилась — стала не нужна. Когда ей сертификат на жильё не дали, племянник от неё и отказался. А я Марию и без сертификата не бросила, два года она у меня жила… Я вот думаю: у неё грамот разных полно, всю жизнь трудилась — в колхозе, на лесозаготовках, вдова ветерана войны, а ничего ей не было положено. Несправедливо как-то, мне кажется.
…Вот и я размышляю — хотя теперь уже поздно размышлять и выяснять, кто прав, кто виноват. Умерла баба Маня, недели две как умерла. Что ж, старая, пожила. А что условия не улучшила, так, может, оно и правильно по отношению высших, небесных сил к её племяннику. Племянник, он ведь не сын, у него и совесть не сыновняя. А вот в Окуловском районе другая история приключилась.
Когда читаешь очередное сообщение о том, что столько-то участников Великой Отечественной войны улучшили жилищные условия, получив денежную выплату от государства, в душе возникают смешанные чувства. Хорошие — оттого что ветераны наконец поживут в комфортных условиях. И горькие — жить им осталось не так уж долго. И всё же. Они уйдут в мир иной с осознанием своей значимости для государства — о них вспомнили, а при мысли, что детям помогли, старикам уходить покойнее.
Приказали маму не пущать
Как только сын вдовы участника Великой Отечественной войны Анны Петровны П. узнал, что она получила жилищный сертификат и хочет купить квартиру, вместе с женой зачастил к матери в гости. Такими они стали заботливыми, внимательными, можно было позавидовать бабушке — повезло с сыночком. Хотя у неё ещё и дочери имеются.
Уговорили они бабулю к ним переехать, мол, дом большой, комнату вам, мама, выделим, пропишем, ухаживать будем, зачем вам на старости лет отдельное жильё? Анна Петровна обрадовалась. Да и правда, для чего ей оно, когда можно жить рядом с родными. Так и порешили. Переехала обладательница ЕДВ в большой дом, угол ей выделили, прописать только забыли. Стали сделку оформлять с помощью нотариуса. И оформили, продав матери 1/13 от 1/3 доли невестки за сертификат, который, как известно, соответствует 945 тысячам рублей. Ни много ни мало два с копейками квадратных метра. Ещё и часть земли продали за пять тысяч: сынок даже сам эти пять тысяч супруге и заплатил, свои кровные.
Однажды, вернувшись из деревни, где навещала свой старый домик, Анна Петровна с удивлением выслушала сыновнюю домработницу: «Хозяева отдыхать на курорт убыли, а её, мол, пускать в дом не велено». Сейчас пожилая женщина у третьей дочки живёт, в собственности у старушки всё то же «разбитое корыто».
А получилось вот что. Заместитель прокурора Окуловского района Марина ИСАЕВА рассказала, что при проверке заявления пенсионерки — в прокуратуру Анна Петровна всё-таки обратилась — установлено следующее: в январе этого года гражданка П. получила жилищный сертификат, который передала своему сыну. До настоящего времени она проживает в ветхом неблагоустроенном жилом помещении. Коротко, просто и понятно.
— Со слов заявительницы, — говорит Марина Яковлевна, — в феврале она переехала к сыну в дом и сразу отдала сертификат. Почти сразу сын с супругой пригласили нотариуса, где пожилая женщина расписалась в трёх документах, что за бумаги — не помнит. Документы на жилье ей не отдали и её не прописали.
Полмиллиона
за квадратный метр
Гражданин П., то есть сын потерпевшей, пояснил, что когда мать получила свидетельство, то не знала, что с ним делать. Они с женой забрали её к себе, по доверенности оформили все необходимые документы. Мать, дескать, жила у них на полном обеспечении. (Она им и пенсию отдавала. — Т.К.) Покупать квартиру она не захотела, говорила, что с ними ей будет лучше. Затем она уехала в деревню, а потом мать… отвезли к другой дочери. Но он к ним ещё не ездил. Примерно то же самое пояснила и супруга П.
По закону гражданам, нуждающимся в улучшении жилищных условий, обеспечение жильём может осуществляться путём предоставления им единовременной денежной выплаты на строительство или приобретение жилого помещения. Его размер определяется исходя из общей площади жилья (36 квадратных метров) и средней рыночной стоимости 1 квадратного метра площади. В Новгородской области на I квартал 2011 года она составляла 27 тыс. рублей. В данном случае усматривается явная несоразмерность стоимости 1/13 от 1/3 доли и цене договора между П. и потерпевшей. Кроме того, предмет договора не мог быть оплачен из средств ЕДВ, так как условия не отвечают никаким вышеуказанным критериям.
Вот и выходит, что в действиях родственников Анны Петровны имеются достаточные для возбуждения уголовного дела признаки преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, то есть мошенничества, направленного на незаконное завладение государственными денежными средствами. 30 сентября 2011 года по материалам проверки прокуратуры района возбуждено уголовное дело. Теперь следствию предстоит разобраться, кто же улучшил свои условия за счёт средств, полагавшихся ветерану на жильё.
Кстати, в Окуловке говорят, что господин П. приобрёл нынче шикарную иномарку.
Татьяна КОЗЛОВСКАЯ
Владимир БОГДАНОВ (фото)
