{thumbimage 150px 1}Одиннадцать лет после освобождения Новгорода от немецко-фашистских захватчиков семья Градиславы Бакочиной жила в кремле
Прогуливаясь сегодня по сердцу Великого Новгорода - Кремлю - Градислава Иосифовна всё чаще возвращается в годы своего детства. Когда восьмилетняя Градя вместе с другими детьми играла здесь в прятки, укрываясь в валявшихся на земле фигурах памятника «Тысячелетие России»... Когда по замерзшему Волхову «кремлёвские» ученики дружной толпой ходили в школу... Когда они - юные новгородцы - стояли в первых рядах на митинге, посвящённом Победе...
Здесь прошло её детство, здесь она выросла. Для неё эти стены - не памятник архитектуры, а родной дом.
Фамилия Бакочины была очень известной в Новгороде. Дед нашей героини - гармонный мастер, держал собственную мастерскую по ремонту этих музыкальных инструментов, а его семья, где каждый играл то на баяне, то на гармони, и вовсе представляла собой оркестр. У мамы Градиславы, Елены Филипповны, тоже были поистине золотые руки. Навыки рисования, полученные ею в изостудии, умение кроить и шить в годы войны помогут семье Бакочиных выжить.
Градя с мамой и сводной сестрой эвакуировались из города в июле 1941-го.
- Нас везли на самоходной барже до Волховстроя, где посадили на поезд, следующий в Кировскую область, - вспоминает Градислава Иосифовна. - Уезжали мы, как и многие, налегке, вещей особо никаких не брали. Говорили же, что эвакуируют ненадолго: недели на две-три. Поэтому бабушка с нами не поехала - осталась квартиру караулить.
Но театр военных действий, как мы знаем, разворачивался стремительно, и вернуться в родной город многие смогли лишь спустя несколько лет.
На станции Шахунья, куда прибыли наши герои, эвакуированных уже встречали жители с окрестных деревень. Погрузив на подводы нехитрый скарб приезжих, семьи развозили по деревням. Бакочиных приютили жители небольшой деревушки Челпайки, где им и ещё одной семье выделили полдома.
- На нас тогда приходили смотреть, как на диковинку: придут, встанут в дверях - «ни здрасти, ни до свидания», и стоят, - говорит Градислава Иосифовна.
«Кавыренных», как называли семьи эвакуированных - местным жителям было просто не выговорить такое длинное слово, первое время в деревне не очень-то жаловали. За глаза нахлебниками называли: делать ничего не делают, а кормить надо. Ситуация изменилась, когда к Бакочиным приехала из Новгорода бабушка. Она прямиком отправилась к председателю колхоза, чтобы тот дал работу, ежели кормить не хочет. Бабушка наравне с деревенскими мужиками и на сенокосах работала, и быков с коровами водила. А мама Градиславы обшивала всех деревенских девок. У новой хозяйки, в дом к которой они вскоре переехали, была швейная машинка.
Впрочем, в Челпайках Бакочины долго не задержались. Через год деревенской жизни мама нашей героини устроилась статистом в областной комитет народного образования в рабочем посёлке Шаранга. И здесь к ней тоже выстраивались очереди, но не из желающих принарядиться, а... за азбуками. На обложках от использованных тетрадей женщина писала буквы и каждую сопровождала небольшим рисунком. В годы войны, когда ни о каких учебниках, собственно, нельзя было и мечтать, рукописные азбуки шли нарасхват. Чем народ расплачивался в то время, догадаться несложно: кто хлеба краюху принесёт, кто молока, кто картошки. «Так что благодаря маминым рукам мы во время войны не голодали», - говорит Градислава Иосифовна.
Жизнь среди руин
{thumbimage 150px 1}Едва объявили об освобождении города на Волхове, мама Градиславы сразу же написала письмо с просьбой прислать ей вызов. Последнего ждать долго не пришлось: в почти полностью разрушенном городе катастрофически не хватало специалистов. Уже в апреле 1944 года Елена Филипповна вернулась в Новгород. Сначала она работала художником в парткабинете, а как только стали возрождать музей, пошла туда, более десяти лет оставаясь единственным художником-оформителем.
Градислава же с бабушкой вернулись в город в начале сентября 1944-го.
- Помню, вышли мы с поезда - кругом один иван-чай растёт, и ничего нет, - рассказывает Градислава Иосифовна. - Куда идти - не понятно. Потом уж бабушка разглядела вдали стены кремля. Туда и пошли.
Первые несколько дней воссоединившаяся семья жила в мастерской, где работала мама нашей героини. Она располагалась на втором этаже Никитского корпуса. Вскоре семье выделили комнату.
- Если пройти через арку, ведущую во двор Софийского собора, и свернуть налево, вы увидите два окна и дверь. Это были окна нашей комнаты, - объясняет Градислава
Иосифовна. - На месте двери тогда тоже было окно, но уже другого помещения. Там работники «Новгородской правды» принимали сводки. Так как вход у нас был общий, то сотрудники газеты всегда ходили через нашу комнату. Поэтому мы были первыми, кто узнал о безоговорочной капитуляции Германии.
Глубокой ночью дверь в комнату распахнулась, и Татьяна Фёдоровна, принимавшая сводки, крикнула со слезами в голосе: «Победа! Вставайте! Мы победили!». Мама побежала тут же будить работников музея, бабушка - знакомых. Так что к шести утра уже весь кремль бегал, радовался, обнимался. А днём состоялся торжественный митинг.
Впрочем, вернёмся к сентябрю 1944-го, когда школьница Градя пошла в первый класс.
- Школа на Посольской начала работать ещё весной 1944 года, а в сентябре учебное заведение работало уже в полную силу: мы учились в три смены, - рассказывает Градислава Бакочина. - Уроки для первоклассников начинались в 7.30 утра. Мы заходили друг за другом и такой дружной толпой шли в школу: зимой прямо по льду, весной и летом переплавлялись на лодке, потом по понтонному мосту.
Впрочем, дети всегда остаются детьми: как в мирное время, так и во время войны они находили время и на игры, и на шалости.
- Я сама лично пряталась в фигуры с памятника «Тысячелетие России», валявшиеся на земле, - говорит Градислава Иосифовна. - А когда памятник начали реставрировать, а как известно, восстановить его было решено в прежнем виде в самый короткий срок, мы с подружкой приняли в этом самое непосредственное участие. В дальних кустах мы однажды увидели какую-то фигуру с памятника, и когда мы привели туда строителей, они достали находку. Это оказался идол, который на памятнике выглядывает из-за спины лежащего татарина.
В итоге памятник был восстановлен уже к ноябрю 1944 года, после чего состоялось его второе торжественное открытие.
- Мама писала лозунги к этому мероприятию, а мы - будущее поколение Новгорода, кремлёвская детвора - стояли тогда в первых рядах, - вспоминает Градислава Иосифовна. - Никакие огромные колонны с плакатами, как пишут в некоторых книгах, в тот день по кремлю не проходили. Просто потому, что им неоткуда было взяться: народу-то было наперечёт.
Великое соседство
Сегодня в это трудно поверить, но в то время люди жили даже в арке, выходящей на городской пляж, заложив проход и вставив дверь.
И семья нашей героини ещё не раз меняла место жительства. После комнаты, выходящей во двор Софийского собора, Бакочины переехали в церковь Сергия Радонежского, что на Владычном дворе.
- Мы жили в алтаре: наша кровать стояла перед большой иконой, а в самой церкви размещалась комната сестёр Гиппиус - Татьяны Николаевны и Натальи Николаевны. После войны они работали в Новгородском художественном музее реставрации. У одного окна у них стоял верстак Натальи Гиппиус - она была скульптором по дереву, а у другого - мольберт Татьяны Николаевны.
На память о соседстве с представителями известной фамилии и сегодня у Градиславы Иосифовны хранятся рисованная открытка с пожеланиями здоровья и счастья «рожденнице Граде» и маленькая раскрашенная фигурка собачки, вырезанная из дерева.
* * *
Из кремля Бакочины переехали в 1955 году. Память об этих 11 годах, что они жили в кремле, Градислава Бакочина трепетно хранит до сих пор. В уникальном личном архиве и своих воспоминаниях, которыми она делится с современными школьниками гимназии «Эврика». «Да я сама неплохой экспонат», - с улыбкой отмечает моя собеседница.
Фото Владимира БОГДАНОВА
и из архива «НВ»
