В 2024 году министр обороны Андрей Белоусов получил от Верховного поручение — сформировать войска беспилотных систем. Через несколько месяцев в Российской армии появилась новая структура.

Своими глазами видел первое военное применение беспилотника «Фантом». В сентябре 2014 года начались интенсивные бои в Донецком аэропорту. Военкор с позывным «Печенька» кое-как смог снять блокировку, запрещающую летать квадрокоптерам над зонами безопасности аэропортов. Мы подняли машину в небо в самый критический момент — во время атаки вэсэушной брони и пехоты на здание старого терминала. Парни в терминале буквально истекали кровью. Через 10 минут миномётчики получили точнейшие координаты противника. Открыли огонь и отсекли от танков вражескую пехоту, а потом заставили её оттянуться назад. В коллективном бессознательном ополченцев полезность «малых» коптеров зафиксировалась.

С 2016 года в подразделениях Народной милиции ЛДНР стали появляться первые беспилотные лаборатории. С помощью «бытовых» дронов делали качественную фотосъемку переднего края противника. Строили и беспилотные «крылья» для дальней разведки, бомбили противника, минировали дороги в тылах. Эти наработки не пропали даром.

Сберечь жизни

С инструктором одного из подразделений беспилотных систем 51-й армии мы сидим на вывернутом и расколотом куске бетона, ждём, когда хоть чуть-чуть растянет туман и парни начнут летать в полную силу. Это тренировочная площадка для будущих бойцов беспилотных войск.

Учат обращаться с бумажной картой и компасом: спутниковую навигацию на фронте часто глушат. Учат паять, чинить дроны и правильно ставить антенны. Следующий курс — компьютерные симуляторы, затем занятия на полигоне, тестирование и только потом — боевая работа.

Позывной моего собеседника — «Ваня». Он из Донбасса. Отец воевал в «Спарте» и погиб во время штурма Донецкого аэропорта. Ваня ушёл в ополчение, едва ему исполнилось 18 лет.

Ваня вздыхает:

— Помнишь, как дроны называли «детсадом»? Теперь этот «детский сад» двигает прогресс. В Интернете смотрел ролики про FPV-дроны, никто не знал тогда, что это. Мы начали замечать применение этих дронов противником. В декабре 2022 года командир поставил задачу — научиться! Нас двое было, таких самоучек из разведроты. За две недели освоили FPV, заехали на позиции, и 4 декабря был первый вылет под Песками. Нашли трёх вэсэушников. Дрон попал в крайнего, он шёл с большим белым мешком. Заряды тогда были самодельные, брали две гранаты, сверлили корпуса и соединяли…

Спрашиваю Ваню про самые его запомнившиеся цели:

— «Хаммер», два МРАПа (большие бронеавтомобили с усиленной защитой от мин. — Ред.), Т-82 — польский. М-113, «Брэдли» — три штуки. Так в основном работаем по живой силе и блиндажам. Мы обеспечиваем проход нашей пехоты через линию обороны и укрепы врага. Дроны очень много наших жизней сберегают…

«Много птичек»

Мы хорошо слышим, как у подножия холма ученики Вани тренируются в «снайперской стрельбе по-беспилотному»: раз за разом загоняют дрон-камикадзе в учебный оконный проём. Судя по радостным крикам, парней переполняет восторг. Иногда дрон гулко шмякается в стену — оператор промазал. Тогда все ругаются и затихают — меняют винты, «приводят дрон в чувство».

От скорости, с которой ты запустил или забрал дрон, зависит твоя жизнь. Я замечаю:

— Вижу, у вас хорошо со снабжением! Помнишь, как раньше было?

Конечно, Ваня всё помнит. Помнит, как собирали сбитые дроны, свои и чужие, на минных полях и из трёх поломанных делали один рабочий. Это называлось «каннибалить». Помнит, как потел и трясся оператор, когда вражеский РЭБ перехватывал управление нашей машиной и начинал её сажать. Или когда заблудился в тумане, а предательская батарея стала садиться… Но всё изменилось. От нового рода войск Ваня ждёт «очень-очень много дронов». Я спрашиваю: «Что значит в твоем понимании много?» и инструктор объясняет подробно:

— Когда ты можешь работать столько, сколько есть целей. И не переживаешь, что два дрона надо оставить в запас: вдруг появится какая-то особенная цель. Дроны закончились, ты сообщил, тебе принесли ещё. Для любого оператора это главное — иметь 15–20 дронов на расчёт в сутки.

К нам подходит ещё один инструктор, действующий начальник расчёта БПЛА с позывным «Цыган». Очень неохотно, но рассказывает, как в начале СВО наводил «Искандер» на вражеский комплекс С-300. Потом я даже видел эту поражённую цель несколько раз — обгоревший, рыжий от ржавчины, этот С-300 два года стоял на обочине дороги в районе Токмака, на Запорожском фронте. С удивлением узнаю, что в батальоне есть курс противодействия вражеским дронам, причём специально для мотоциклистов. И это важная деталь. Здесь учат самому актуальному, если учесть, что на мотоциклы в зоне СВО бойцы сели относительно недавно — во время штурмов Красногоровки и Селидова осенью 2024 года. Спрашиваю, конечно: как мотоциклисту противостоять дрону? Цыган объясняет:

— Всё просто. Скорость и маневр. Как и на коптере.

За ними прогресс

Никакие БПЛА-войска невозможны без крепкого тыла.

Ремонтно-техническая база беспилотного отряда «Барс 22», батальон «Тигр», не видна ни с земли, ни с воздуха. Все мастерские спрятаны в кунгах (кузовах-фургонах). Это готовые лаборатории для беспилотчиков — свет, отопление, розетки, шкафчики и ячейки и рабочие столы-верстаки. Нужно — выдернул лабораторию краном, поставил на трал и повёз вслед за отступающим противником.

Немолодой боец Сивуч паяет, поглядывая в настольную лупу, контроллер заряда батарей. После этой манипуляции дрон будет летать в два раза дольше. Рядом боец Меленя чинит корпус дрона — показывает мне отломанные «лучи», пластиковые штанги с моторчиками. Самая распространенная поломка. С удивлением узнаю, что парни прошли курсы подготовки и даже получили сертификаты «техников-инженеров». Считают, что новый род войск обязательно потащит за собой развитие беспилотной техники, микроэлектронику и прочее. Мастеров ждёт целая стопка поломанных дронов, поэтому я прощаюсь и иду к саперам. Саперы окопались на самых дальних выселках.

Меня встречает улыбчивый и бородатый Вайджа, он воюет с 2022-го. На его верстаке лежат штатные боеприпасы для дронов. Вижу их первый раз. Спрашиваю:

— И как они работают? Лучше, чем бутылки от минералки с пластитом, гайками и гвоздями?

Вайджа смеется:

— Лучше настолько, что переделывать нет смысла. Два вида взрывателей ставятся. Внутри сетка, которая даёт равномерный разброс осколков, а не так, как бывает с гранатами, — половина корпуса осталась целой. Вот боеприпас весом три килограмма…

— Для укрытий?

— Да! Блиндажи «разбирать». Вообще великолепно работает. Хорошая фугасная составляющая и чугунные осколки.

Я спрашиваю Вайджу про создание отдельного рода войск, и он демонстрирует безошибочную сапёрную логику:

— Теперь есть конкретные люди, отвечающие за наш род войск.

Не будет путаницы, волокиты с людьми, которые не понимают значения БПЛА и как эта сфера работает. И командующий этим родом войск будет контактировать напрямую с министром обороны.

«Царь-дрон» и «дрон-матка»

Новый род войск вобрал в себя все возможные беспилотные системы — дроны воздушные, наземные, надводные. Дроны, работающие на передовой и в ближнем тылу противника, и дроны типа «крыло», занимающиеся дальней разведкой. Кстати, с большими «крыльями» у нас всегда был полный порядок. Еще в 2016 году видел их работу в Сирии. «Герани» тоже всем известны, а кроме них, есть «Ланцеты», ZALA и «Суперкамы». Мой собеседник не скрывает, что он фанат «Суперкама». Во время интервью «Суперкам» лежит между нами на огромном столе, раскинув крылья от края до края. Кажется, что дрон нас внимательно слушает. Командир отделения «Суперкам» с позывным «Тимоха» рассказывает мне про своего любимца, нежно к нему притрагиваясь. Открывает и закрывает лючок с парашютом — на нём дрон садится после работы. Вращает шарообразную камеру с двумя объективами — дневным и ночным. Тимоха вздыхает, расправляя сложенные винты:

— Ему бы ещё скорости добавить, вообще идеальная машина была бы!

«Суперкамы» летают очень высоко, от 1500 до 4000 метров, и единственное, что может сделать противник, — сбить его другим дроном. Как правило, пилот «Суперкама» замечает дрон-таран и уходит. Но не всегда.

Спрашиваю, что даст нашей армии новый род войск. Тимоха заходит издалека, как «Суперкам» на цель:

— Помнишь, было такое понятие: «Артиллерия — бог войны»?

Я киваю и добавляю:

— А пехота — царица полей!

Тимоха продолжает свою мысль:

— Скоро официально БПЛА заберёт этот «царский» статус!

— ???

— У любой войны есть свои пропорции — соотношения в потере бойцов и техники. За счёт беспилотников мы сохраняем людей. Дроновод поражает технику из относительно безопасного места. И при этом наносит врагу огромный ущерб! FPV с противотанковым зарядом стоит 100 тысяч рублей, не больше. А сколько стоит танк?

Рассказываю Тимохе про кусок брони от «Леопарда», уничтоженного на запорожском направлении во время «контрнаступа». Он сейчас хранится в библиотеке Верховного главнокомандующего. А я нашёл человека, который спалил этот танк дроном за сорок тысяч рублей, — он так и назывался ВТ-40, в честь легендарного донецкого военблогера Владлена Татарского. А «Леопард» был в самой «жирной» модификации «2 Б» — около 10 миллионов долларов такой стоит. Такая вот пропорция…

Спрашиваю собеседника, как будет дальше развиваться беспилотная авиация? Тимоха всё давно обмыслил. Потому отчеканивает не задумываясь:

— За счёт прогресса в связи надо будет отодвинуть операторов БПЛА как можно дальше от линии фронта. И начать применять «беспилотники-матки», несущие на себе дроны-камикадзе.

На прощание Тимоха заводит меня на склад и показывает, как в реальности выглядит «много дронов». «Много дронов» — это когда они сложены штабелями от пола до потолка и полностью заполняют огромную комнату. Новому роду войск есть с чем работать — хватило бы целей.

Автор: Дмитрий СТЕШИН, военкор «КП»