Новгородская грамота №8 с Неревского раскопа рассказывает о выкупе корове. Этому посланию от Семнуновой жены к Игучку будет посвящён очередной материал проекта «НВ» и лингвиста, академика Российской академии наук Алексея Гиппиуса «Напиши мне грамоту».
Прочтение этого письма, найденного в Новгороде на Неревском раскопе в слоях XII века на мостовой, не обошлось без приключений. Не удивительно, учитывая, что береста сильно потрескалась, а естественные трещины на ней слились с буквами.
Текст грамоты звучит так:
О сьмнун[ье] къ Игучку чья ти е
сть корова, да молови ему ожь хочьши
коровь, а едеши по корову, а вьзи три гривьньПеревод такой: «От Семнуновой жены к Игучку. Тому, чья корова (или: чья у тебя корова), скажи: «Если хочешь корову и едешь за коровой, то вези три гривны».
– Начало письма до сих пор читается без полной уверенности, но, скорее всего, адресная формула была именно такой – «от Семнуновой жены к Игучку», – говорит Алексей Гиппиус. – Семнунова – жена Семьюна, то есть Семёна, а Игучко – это, вероятно, уменьшительное от имени Игнат.
Во второй строке сначала прочитали «ожалочши», что пытались трактовать по-разному, но одинаково безуспешно – никакой разумной интерпретации эта последовательность не поддавалась. Впоследствии оказалось, что буква, читавшаяся как «л», на самом деле «х», верхняя часть которого пропала в разрыве бересты. Так «ожалочши» превратилось в «ожь хочьши», что значит «если хочешь». И сразу смысл до того загадочного текста стал понятен.
По словам учёного, в расшифровке текстов берестяных грамот главное – собрать треугольник из определённых условий. У текста должен быть понятный, ясный смысл, он должен быть грамматически связным и соответствовать графическим нормам своего времени. Если эти три условия соблюдены, тогда исследователь имеет право считать, что грамота прочтена верно.
Познакомиться со всем собранием берестяных находок можно на сайте «Древнерусские берестяные грамоты».
История с коровой, меж тем, скорее всего, была не такой уж безобидной. Три гривны, которые предлагалось заплатить за её возврат, хоть и не серебром, – большие деньги. Столько кормилица в XII веке не стоила, уверен Алексей Гиппиус.
Поэтому возникла версия, что корова из восьмой грамоты стала причиной немалых проблем для кого-то из новгородцев – бродила, возможно, и растоптала чьи-то посевы, наворотила дел в чужом огороде. Поэтому хозяину животины нужно было компенсировать ущерб, если он хотел вернуть рогатую домой.
Но грамота №8 запомнится учёным не только коровой, которая гуляла сама по себе. Это ещё и образец так называемой «бытовой» новгородской орфографии, отличавшейся от той, которая использовалась писцами церковных книг и официальных документов.
Главное отличие состоит в том, что в бытовом письме буква «о» могла смешиваться с «ъ», а буква «е» – с «ь». Книжный писец мог написать только «конь», а писец бытовой грамоты – также «коне», «кънь», «къне». Книжному «хлѣбъ» может соответствовать в бытовой записи «хлебо» или «хльбо». При этом читалось все равно «конь», «хлѣбъ».
Так и в нашем письме о корове: написанное по-бытовому «ожь хочьши» читается как «оже хочеши».
Почему так писали? Дело, по-видимому, в том, что большинство новгородцев, писавших грамоты, не учили писать – их учили читать. Учебником были церковные тексты, а книжное церковное произношение было особым. Скажем, слово «Богъ» произносилось как «Бого», а слово «день» читали как «дене».
Реакцией на эту разницу между живым и книжным произношением и стала бытовая графика. К счастью для исследователей, смешение ограничивалось только парой «о» – «ъ» и тройкой «е» – «ь» – «ѣ». «О» могло смешиваться с «ъ» но не с «е», нельзя было написать «кень» – это была бы ошибка.
А вот написание «хлѣбь» возможно – так будет выглядеть в бытовой графике, с заменой «е» на «ь» форма именительного падежа «хлѣбе», с диалектным окончанием «-е». О нём уже шла речь в разборе грамоты №7.
В грамоте №8 мы встречаемся с ещё одной особенностью древненовгородского диалекта. За написанием «коровь» стоит замаскированная бытовой графикой форма родительного падежа «коровѣ». В наддиалектном древнерусском языке здесь было окончание «-ы».
– Описание бытовых графических систем древнего Новгорода – одно из важнейших открытий, совершённых в изучении берестяных грамот выдающимся лингвистом, академиком РАН Андреем Анатольевичем Зализняком, – говорит Алексей Гиппиус. – С ним пришло понимание того, что большинство берестяных текстов написано грамотно, без ошибок. Соответственно, возросла и требовательность к прочтениям. Теперь, прежде чем упрекнуть писца грамоты в небрежности, надо хорошенько подумать: а может, это мы пока что-то не понимаем? И нередко именно в этих местах кроется то новое и самое интересное, что несёт в себе берестяное письмо.
Читайте берестяные грамоты вместе с «НВ» и Алексеем Гиппиусом!
Теги: Великий Новгород, проект, берестяные грамоты, археология, наука, история, НапишиМнеГрамоту, Алексей Гиппиус
