В предыдущем выпуске спецпроекта «НВ» и лингвиста, академика Российской академии наук Алексея Гиппиуса «Напиши мне грамоту» мы говорили о берестяном письме, в котором шла речь о сватовстве, а в этом поговорим о любви. Грамота №752, найденная в Великом Новгороде на Троицком раскопе в слоях XI века, является самым настоящим любовным письмом.
Прочитаем оригинальный текст:
«-------------- (к) тобѣ тришьдъ а въ сю недѣлю цьтъ до мьнь зъла имееши оже е и къ мънѣ н ходилъ а ѧзъ тѧ есмѣла акꙑ братъ собѣ ци уже ти есмь задѣла сълюци а тобѣ вѣдѣ ѧко есть не годьнъ аже бꙑ ти годьнъ то оцью бꙑ сѧ вꙑтьрьго притькль! ...
Конечная часть
... нѣкдь инодь въспиши жь ми про ...
... хаблю ци ти буду задѣла своимъ бьзумьемь аже ми сѧ поцьньши насмихати а судить б҃҃ъ и моѧ худость»
И перевод:
«[Я посылала] к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю (или в это воскресенье), ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала [к тебе]. А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, ты бы вырвался из-под [людских] глаз и примчался … … теперь где-нибудь в другом месте. Отпиши же мне про…
Буде даже я тебя по своему неразумию задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то судит [тебя] Бог и моя худость (= я)».
– У этой грамоты в 2025 году появилась родная сестра – 1229-я грамота, найденная тоже на Троицком раскопе, и тоже в слоях XI века, – рассказал Алексей Гиппиус. – Это тоже письмо молодой женщины к мужчине на довольно личные темы. Однако последнюю грамоту нельзя считать любовным письмом, потому что характер отношений между автором и адресатом там немного другой. Но некоторое сходство между этими документами есть.
Автором 1229-й грамоты была Перешка, которая написала письмо Недану, другу своего скончавшегося мужа. Она очень эмоционально укоряет мужчину за то, что тот забыл оказавшуюся в беде семью товарища. Возможно, за этим желанием увидеться стояло что-то большее.
Примечательно, что и в той, и в другой грамоте используется не дошедшее до нашего времени слово «хабитися». «Хабитися кого-то» означало «оставлять», «уклоняться» или «воздерживаться».
В 1229-й грамоте новгородка просила адресата – «охабися от нехождения ко мне», то есть «откажись от неприхождения ко мне». А в 752-й мы читаем – «хаблю». К сожалению, оно находится в месте разрыва грамоты, и лингвисты могут только предполагать, что именно хотела сказать автор письма. Может быть, «никогда тебя не оставлю»? Или наоборот, «хочешь ли, чтобы я тебя оставила?».
Любовное письмо из XI столетия написано по всем канонам таких посланий – с соблюдением особой секретности. Все берестяные письма начинаются с адресной формулы – «покланяние» от такого-то к такому-то. Имя автора может быть пропущено, если послание дошло до нас не полностью. К примеру, было разорвано.
В начале грамоты №752 нет имени ни автора, ни адресата. Но составить портрет новгородки, которая нацарапала писалом это письмо, можно.
– Оно написано человеком, который был знаком с литературным языком, – перед нами длинный текст со сложным синтаксисом, – пояснил Алексей Гиппиус. – Здесь используются сложноподчинённые предложения, довольно длинные фразы, замечательная образность… Кстати, есть тенденция – женские письма на бересте нередко имеют сложную синтаксическую организацию. Новгородские женщины умели красиво выражаться и порой обгоняли своих мужчин в грамотности.
Например, слово «безумье». Оно и сегодня – признак высокого стиля. Вряд ли кто-то в обычном разговоре использует такую лексику. Больше девяти веков назад было так же.
– Ещё один книжный компонент, – уточнил Алексей Гиппиус.
Познакомиться со всем собранием берестяных находок можно на сайте «Древнерусские берестяные грамоты».
Понятно, что Татьяна Ларина из XI века любовных романов не читала и письменных образцов для страстных посланий не имела, – как могла, как чувствовала, так и писала. Но с литературой того времени влюблённая явно была знакома и пользовалась этими знаниями свободно. В одной строке она и грозит: «пусть тебя судит Бог и я», – и молит о сочувствии, называя себя уничижительным «моя худость». Это калька с греческого выражения, означающего «я, недостойная».
Где новгородка могла позаимствовать такую изысканную реплику? Допустим, из епископской проповеди в церкви.
Ещё одна интересная лингвистическая находка этой грамоты – слово «тришед» из самой первой строки.
– …которое объяснил наш замечательный лингвист Вадим Крысько, посвятивший этому отдельную статью, – рассказал Алексей Гиппиус. – Это один из вариантов наречия кратности. «Тришед» значит то же, что наше «трижды».
Вадим Крысько показал, что сегодняшние наречия с суффиксом «жды» – единожды, дважды, трижды, четырежды – происходят от причастий прошедшего времени глагола «идти», – пришёл, приШЕДший.
Мы уже сказали, что грамоту нашли на Троицком раскопе, но не уточнили, что письмо обнаружили на мостовой древней Черницыной улицы, которую раскопали археологи. На современных картах Великого Новгорода её нет, она пролегает глубоко под землёй где-то недалеко от Троицкой улицы.
Письмо было порвано на две части. Возможно, так с ним поступил получивший его молодой человек. И он не только порвал его на две полоски, но и вдобавок завязал их после этого узлом. Так грамоту и нашли – в виде узла.
Лингвистам не удалось полностью распутать частично несохранившийся текст, – можно только предполагать, что содержалось в двух пропавших строках. Одно понятно, там тоже было о чувствах.
Порой новгородцев и новгородок, оставивших нам целую коллекцию берестяных грамот, в шутку упрекают в том, что чаще всего они брали в руки писало и бересту, чтобы нацарапать очередное письмо о делах: долги, деньги, земли, дань, торговля, товары, споры… Никакой романтики!
752-я грамота – убедительный контраргумент на эти упрёки. Новгородцы умели влюбляться и очень выразительно объясниться в своих чувствах.
Читайте берестяные грамоты вместе с «НВ» и Алексеем Гиппиусом!
Теги: Великий Новгород, берестяные грамоты, история, Алексей Гиппиус, Напишимнеграмоту
