С таким происхождением он едва ли мог рассчитывать на блестящую карьеру. Его отец за долгие годы безупречной службы дослужился лишь до звания поручика, но «выскочка», как его звали некоторые сослуживцы, стал одним из главных действующих лиц Отечественной войны 1812 года.
Михаил Богданович Барклай-де-Толли герой очередного выпуска субботней рубрики «Новгородика» губернатора области Андрея Никитина.
Барклай-де-Толли происходил из бюргерской немецкой семьи, являющейся ответвлением старинного дворянского шотландского рода. После присоединения Шотландии к Британии его предки бежали в Германию, а затем в Курляндию, которая после Северной войны стала российской территорией. Сам Михаил был «русским» в третьем поколении.
— Происхождение Михаила Богдановича мешало продвижению по службе, путь до чина полковника занял целых 20 лет, для сравнения Румянцев был полковником в 18. Зато после окончания русско-шведской войны его военная карьера пошла в гору: он получил звание генерал-лейтенанта, спустя незначительное время - генерала от инфантерии, а затем был назначен военным министром. Если в начале русско-шведской кампании сослуживцы относились к Барклаю с большим уважением, то после назначения на пост министра он приобрел себе много неприятелей, некоторые генералы даже подали в отставку в знак протеста, — рассказал губернатор.
На посту министра он провел несколько рекрутских наборов, создал военную разведку, по его поручению строились крепости, создавались продовольственные склады. Кроме того, он начал проработку неизбежной войны с Наполеоном — результатом стал «скифский план», предполагающий заманивание противника в ловушку при помощи демонстративного отступления. Наполеон же, наступая на Россию, рассчитывал, что это будет маленькая победоносная война. Здесь нужно заметить, что армия Наполеона составляла 680 тыс. человек, а российская была втрое меньше. И если бы армии встретились сразу у границы государства — исход битвы был бы предрешен.
Шло отступление, партия генералов, ратовавшая за большое главное сражение, росла, в числе выступавших за эту идею был и Багратион. Они просили у Александра I отставки «предателя» Барклая-де-Толли и назначения единого командующего. «Русские не должны бежать», «Я повинуюсь какому-то чухонцу», — писал Багратион. Напряжение в армии росло, и император назначил главнокомандующим Кутузова. Но тот продолжил тактику Барклая, и решился на генеральное сражение лишь тогда, когда численность двух армий примерно сравнялась.
В широком общественном сознании Михаил Богданович Барклай-де-Толли сохранился как генерал, руководивший отступлением русских войск в 1812 году. «Тактика выжженой земли», сдача Смоленска и Москвы и другие непопулярные решения являлись предметом жарких споров у историков. Первые два года после Отечественной войны 1812 года Михаила Богдановича даже не упоминали в числе генералов-победителей.
Багратион же, умирая, сказал: «Передайте Барклаю, что он был прав».
.png)
