{mosimage}Перед Новым годом творческая копилка Новгородского академического театра драмы им. Ф. М. Достоевского пополнилась премьерой спектакля «Коварство и любовь» по произведению немецкого поэта, философа, историка и драматурга Фридриха Шиллера. Только в XX веке Новгородский театр не один раз обращался к этой пьесе. Последняя постановка была осуществлена в 1980 году. На этот раз режиссер-постановщик Сергей Морозов представил зрителям новую сценическую редакцию пьесы. Актриса театра Людмила Бояринова сыграла в спектакле роль леди Мильфорд. Это третья роль Людмилы Владимировны на новгородской сцене после принятия в труппу годом ранее. С актрисой можно было познакомиться на спектаклях «ДР.» (Клара) и «Последняя жертва» (Юлия Тугина). Корреспондент «НВ» поинтересовалась, как у Людмилы Бояриновой прошел творческий год на новгородской сцене.
— Вы уже больше года играете на новгородской сцене. Что Вы можете сказать о зрителях?
— Сейчас в нашем театре происходят интересные процессы. Наряду с техническим обновлением и сильным административным управлением появился творческий лидер. Обновляется репертуар, расширяются творческие возможности труппы, приглашаются интересные режиссеры, художники, композиторы. Театр участвует во всероссийских и международных фестивалях, обретает свой стиль и двигается в четком художественном направлении. Все больше новгородцев идут в театр и премьеры проходят с аншлагами. А в нашем зале мест больше, чем в большинстве крупных столичных театров. Полностью распроданные билеты – это признание зрителями работы команды нашего театра. И это придает нам сил и уверенности в творчестве и надежду на взаимоприятные встречи с новгородцами.
— Я читала, что Вам ближе трагические образы. Вы фаталист?
— Мне интересны любые художественные произведения, в которых задаются ситуации, требующие выбора, жертвенности. В трагических ролях больше сложных эмоций, глубины, и работа над такими образами увлекательна. Но при этом скажу, что, играя в комедийных спектаклях, всегда получаю удовольствие от актерского баловства и «хулиганства». А на вопрос о фатализме я отвечу, что борюсь с ним (смеется). А если серьезно, то человек поступками сам определяет свою судьбу.
— А что, на Ваш взгляд, является определяющим в работе актера?
— Здесь можно вспомнить Станиславского: работа над собой. А я бы еще добавила: борьба с собой. Должна быть разбужена эмоциональная природа артиста, он должен совершенствовать голос, пластику, музыкально развиваться. Но, прежде всего, он должен развиваться душевно и интеллектуально. А это означает очень острое восприятие проблем вокруг и внутри себя. Мне интересны неравнодушные люди, у которых болит внутри. Я за то, чтобы они постоянно «ковыряли» у себя эту рану. Если тебе нечего сказать, зачем выходить на сцену. Зачем вообще жить, если у тебя там ничего не болит. Если ты просто существуешь, передвигаешься. Это не значит, что ты должен быть всегда несчастен. Нет. Ты должен стремиться быть счастливым. Но чтобы у тебя было что-то, что все время стучало, как сердце.
— А с чего начинается Ваша работа над ролью?
— Есть определенные этапы. Сначала переписываю роль в тетрадь, делаю пометки, фиксирую замечания и пожелания режиссера. Меня этому не учили, но я знаю, что многие великие актеры всегда переписывали роль в тетрадь. Потому что делаешь это своей рукой, своим почерком. Не холодный печатный текст, а твоя личная работа. В спектакле «Коварство и любовь» я смотрела разные переводы, чтобы выбрать именно тот текст, который будет точнее и эмоциональнее. Конечно, думаешь над эпохой. Что это за человек, когда он жил, определяешь его болевые точки, его тему.
— И когда работа доходит до премьеры, что Вы чувствуете?
— Я очень волнуюсь перед выходом на сцену. Это хорошо, потому что актер должен быть взволнованным, неуспокоенным. И я придумываю себе какую-нибудь сложную задачу в роли, которую мне придется выполнять, чтобы мой человеческий страх перед выходом на сцену был направлен только на выполнение актерской задачи. Волноваться надо перед той ситуацией, в которую ты попадаешь, как герой.
— Продолжим тему разных эпох в спектаклях. Какая Вам ближе?
— Достаточно сложный вопрос. Я не могу выделить определенные годы или века. Если есть волнующая тема, то интересно переноситься в любую эпоху. Но, если, конечно, постараться определить идеал, то, наверное, 18-19 века. Это время отличается принципиально другими отношениями между мужчиной и женщиной. Например, мужчина невольно встает, когда входит женщина. В этом проявляется тонкость и уважение. В этом веке приятно ощутить себя женщиной.
— Как по Вашему, актерскому мастерству можно научить или все-таки талант приоритетен?
— Тоже сложный вопрос. Я считаю, что, конечно, талант должен быть на первом месте. Но если этот талант необучен, не подкреплен ремеслом, то тогда смысл в этом таланте. Если он брызжет своим талантом по стенкам, а толку от него никакого. Конечно, человек должен пройти какую-то школу. Необязательно это должен быть какой-то театральный вуз. Я знаю великолепных актеров без образования, но у них были сильные коллеги-наставники. Поэтому я за сочетание ремесла с талантом.
— Согласны ли Вы, что только личность может заинтересовать зрителя?
— Есть разные труппы: есть с более благополучной судьбой, есть с менее, есть с хорошим актерским составом, есть хуже. Но все равно, интересен театр тот, где есть некий лидер, который задает определенную планку, который несет тему и ведет за этой темой весь коллектив. Этим человеком может быть любая творческая личность – актер, режиссер, художник. Да, я считаю, что и раньше, и сейчас всё определяет личность. И не только в театральной среде.
— У Вас есть сын. Связываете ли Вы его судьбу с актерской профессией?
— Я стараюсь его не делать закулисным ребенком. То, что он родился и развивается в творческой среде, повлияет на его дальнейшую жизнь. Он более эмоционален, приучен читать и анализировать, учится в музыкальной школе. И при этом с удовольствием занимается спортом и увлекается математикой. А с будущим определится, получив образование.
— Вы уже больше года играете на новгородской сцене. Что Вы можете сказать о зрителях?
— Сейчас в нашем театре происходят интересные процессы. Наряду с техническим обновлением и сильным административным управлением появился творческий лидер. Обновляется репертуар, расширяются творческие возможности труппы, приглашаются интересные режиссеры, художники, композиторы. Театр участвует во всероссийских и международных фестивалях, обретает свой стиль и двигается в четком художественном направлении. Все больше новгородцев идут в театр и премьеры проходят с аншлагами. А в нашем зале мест больше, чем в большинстве крупных столичных театров. Полностью распроданные билеты – это признание зрителями работы команды нашего театра. И это придает нам сил и уверенности в творчестве и надежду на взаимоприятные встречи с новгородцами.
— Я читала, что Вам ближе трагические образы. Вы фаталист?
— Мне интересны любые художественные произведения, в которых задаются ситуации, требующие выбора, жертвенности. В трагических ролях больше сложных эмоций, глубины, и работа над такими образами увлекательна. Но при этом скажу, что, играя в комедийных спектаклях, всегда получаю удовольствие от актерского баловства и «хулиганства». А на вопрос о фатализме я отвечу, что борюсь с ним (смеется). А если серьезно, то человек поступками сам определяет свою судьбу.
— А что, на Ваш взгляд, является определяющим в работе актера?
— Здесь можно вспомнить Станиславского: работа над собой. А я бы еще добавила: борьба с собой. Должна быть разбужена эмоциональная природа артиста, он должен совершенствовать голос, пластику, музыкально развиваться. Но, прежде всего, он должен развиваться душевно и интеллектуально. А это означает очень острое восприятие проблем вокруг и внутри себя. Мне интересны неравнодушные люди, у которых болит внутри. Я за то, чтобы они постоянно «ковыряли» у себя эту рану. Если тебе нечего сказать, зачем выходить на сцену. Зачем вообще жить, если у тебя там ничего не болит. Если ты просто существуешь, передвигаешься. Это не значит, что ты должен быть всегда несчастен. Нет. Ты должен стремиться быть счастливым. Но чтобы у тебя было что-то, что все время стучало, как сердце.
— А с чего начинается Ваша работа над ролью?
— Есть определенные этапы. Сначала переписываю роль в тетрадь, делаю пометки, фиксирую замечания и пожелания режиссера. Меня этому не учили, но я знаю, что многие великие актеры всегда переписывали роль в тетрадь. Потому что делаешь это своей рукой, своим почерком. Не холодный печатный текст, а твоя личная работа. В спектакле «Коварство и любовь» я смотрела разные переводы, чтобы выбрать именно тот текст, который будет точнее и эмоциональнее. Конечно, думаешь над эпохой. Что это за человек, когда он жил, определяешь его болевые точки, его тему.
— И когда работа доходит до премьеры, что Вы чувствуете?
— Я очень волнуюсь перед выходом на сцену. Это хорошо, потому что актер должен быть взволнованным, неуспокоенным. И я придумываю себе какую-нибудь сложную задачу в роли, которую мне придется выполнять, чтобы мой человеческий страх перед выходом на сцену был направлен только на выполнение актерской задачи. Волноваться надо перед той ситуацией, в которую ты попадаешь, как герой.
— Продолжим тему разных эпох в спектаклях. Какая Вам ближе?
— Достаточно сложный вопрос. Я не могу выделить определенные годы или века. Если есть волнующая тема, то интересно переноситься в любую эпоху. Но, если, конечно, постараться определить идеал, то, наверное, 18-19 века. Это время отличается принципиально другими отношениями между мужчиной и женщиной. Например, мужчина невольно встает, когда входит женщина. В этом проявляется тонкость и уважение. В этом веке приятно ощутить себя женщиной.
— Как по Вашему, актерскому мастерству можно научить или все-таки талант приоритетен?
— Тоже сложный вопрос. Я считаю, что, конечно, талант должен быть на первом месте. Но если этот талант необучен, не подкреплен ремеслом, то тогда смысл в этом таланте. Если он брызжет своим талантом по стенкам, а толку от него никакого. Конечно, человек должен пройти какую-то школу. Необязательно это должен быть какой-то театральный вуз. Я знаю великолепных актеров без образования, но у них были сильные коллеги-наставники. Поэтому я за сочетание ремесла с талантом.
— Согласны ли Вы, что только личность может заинтересовать зрителя?
— Есть разные труппы: есть с более благополучной судьбой, есть с менее, есть с хорошим актерским составом, есть хуже. Но все равно, интересен театр тот, где есть некий лидер, который задает определенную планку, который несет тему и ведет за этой темой весь коллектив. Этим человеком может быть любая творческая личность – актер, режиссер, художник. Да, я считаю, что и раньше, и сейчас всё определяет личность. И не только в театральной среде.
— У Вас есть сын. Связываете ли Вы его судьбу с актерской профессией?
— Я стараюсь его не делать закулисным ребенком. То, что он родился и развивается в творческой среде, повлияет на его дальнейшую жизнь. Он более эмоционален, приучен читать и анализировать, учится в музыкальной школе. И при этом с удовольствием занимается спортом и увлекается математикой. А с будущим определится, получив образование.
Фото из архива театра
