{thumbimage 150px 1}В выставочных залах Музея изобразительных искусств открылась выставка московского скульптора Леонида БАРАНОВА
Величественные фигуры встречают зрителей уже на входе в здание Дворянского собрания Великого Новгорода. Интерпретация образов выдающихся деятелей мировой истории, науки и культуры — одна из главных тем в творчестве Леонида Баранова. В залах музея представлены многие персонажи прошлого: вот царь Пётр приподнялся на носочки, словно заглядывая через окно в Европу, Александр Сергеевич Пушкин стоит в окружении своих африканских прародителей, огромная фигура Фёдора Михайловича Достоевского с судорожно сведёнными пальцами рук, сутулостью явно передаёт нервозное состояние писателя. Все скульптуры автора живые, далёкие от академической приглаженности.
Об особенностях творчества, выбора тем, героев, отношения к современному искусству со скульптором побеседовал корреспондент «НВ».
Величественные фигуры встречают зрителей уже на входе в здание Дворянского собрания Великого Новгорода. Интерпретация образов выдающихся деятелей мировой истории, науки и культуры — одна из главных тем в творчестве Леонида Баранова. В залах музея представлены многие персонажи прошлого: вот царь Пётр приподнялся на носочки, словно заглядывая через окно в Европу, Александр Сергеевич Пушкин стоит в окружении своих африканских прародителей, огромная фигура Фёдора Михайловича Достоевского с судорожно сведёнными пальцами рук, сутулостью явно передаёт нервозное состояние писателя. Все скульптуры автора живые, далёкие от академической приглаженности.
Об особенностях творчества, выбора тем, героев, отношения к современному искусству со скульптором побеседовал корреспондент «НВ».
— Леонид Михайлович, такой концентрации скульптур на квадратный метр наш город, пожалуй, ещё ни разу не встречал — ассамблея героев поражает своим разнообразием. Но всё же, осмотрев экспозицию, автором работ которой вы являетесь, понимаешь, что особое место в ней занимают писатели: Пушкин и Достоевский. Это ваши любимые деятели искусства?
— Отнюдь нет. Мне кажется, что персонаж выбирается не потому, что он мне нравится как писатель или как исторический деятель, например. Просто это какие-то немножко другие отношения. Фёдор Михайлович, Александр Сергеевич, царь Пётр, полководец Суворов — это люди, с которыми мне было бы интересно познакомиться. Ведь и в нашей жизни есть люди, с которыми просто нравится общаться, и это необязательно люди одной с нами профессии. Мы и думать можем по-разному, но нам интересно вместе. Поэтому выбор тех героев, которых я изображаю, скорее, происходит именно по этому признаку: мне интересно было бы жить с ними в одно время.
— Но всё же образ Достоевского — один из центральных в вашем творчестве: первую версию его фигуры вы создали ещё в 1970-х.
— Да. А в 2004 году мою скульптуру Фёдора Михайловича поставили в Баден-Бадене. Достоевский в итоге вернулся в то же самое место, где он когда-то проигрался в пух и прах (скульптура стоит в самом начале центральной улицы немецкого курорта, ведущей к знаменитому казино, которое посещал писатель. — Прим. ред.).
Первая же задумка образа Достоевского появилась у меня действительно более тридцати лет назад. И получается, прошла почти вся жизнь, пока большая скульптура встала на своё место. Но это не значит, что после 2004-го ничего по Достоевскому не делается.
— А это правда, что одну из своих работ, посвященных Фёдору Михайловичу, вы дарите Дому-музею имени Достоевского в Старой Руссе?
— Почти правда. Только это не скульптура самого Достоевского, а скорее сюжетная композиция, где писатель представлен в виде памятника, к которому подошла женщина — его жена Анна Григорьевна. По существу это уже готовая вещь. Она выполнена в гипсе. Но, как вы понимаете, стоять гипсовой на улице она не может, она должна быть отлита в бронзе, на что нет денег. Задержка только в этом.
— Во время монтажа выставки вы продолжали работать: прямо в зале лепили портрет известного реставратора, нашей землячки Нинель Николаевны Кузьминой...
— Нинель Николаевна оказалась очень живой, интересной женщиной, работать с ней было легко, хотя она и сомневалась. Думаю, новгородцы в скором времени смогут увидеть её готовый портрет и оценить его.
— А часто ли вы обращаетесь к современникам в своих скульптурах?
— Довольно часто. У меня, например, есть портрет Николая Басова, учёного, который придумал лазер, недавно слепил Юрия Любимова — режиссёра Театра на Таганке. Некоторое время назад мы с ним подружились, стали сотрудничать: у него в театре стоит постоянная выставка моих работ. Также для его спектаклей я сделал несколько скульптур.
Вообще больше всего я лепил своих друзей, близких мне людей, а не известных персонажей, которых я не знал лично. Так что президента в моей коллекции скульптур нет.
— Ваш коллега по цеху скульптор и художник Зураб Церетели отличается масштабностью. А вам лично в каких измерениях работать больше нравится?
— Мне безразлично, какого размера мои скульптуры. Это зависит от многих моментов. Во-первых, если речь идет о большой скульптуре, то она должна стоять где-то на улице. В музее — свои пределы. Таких огромных скульптур, которые делал Зураб Константинович, мне делать не приходилось. Опять же по стечению обстоятельств. А то, что он делает, — по-моему, замечательно. Я не разделяю позицию нашей интеллигенции, которая всячески его поносит. Мне и живопись, и скульптура его нравятся. И то, что в Москве стоят сейчас его работы, — прекрасно. Ведь столица нашей Родины настолько пустая, на её улицах так мало произведений искусства, что даже говорить об этом как-то странно.
Сравните: когда мы идём по улочкам европейского города, мы встречаем скульптуру чуть ли не на каждом перекрёстке. Это всё элементы города. Они могут быть разного качества, разного размера, разных материалов. Но они есть. А когда мы идём по Москве, мы видим голые стены и голые тротуары. Во многих районах столицы даже свой дом среди прочих его близнецов сразу узнать трудно — просто потому, что они все одинаковые. Думаю, такая картина наблюдается во многих российских городах. Пожалуй, лишь Петербург чуть лучше в этом плане.
Насытить страну произведениями искусства, прежде всего скульптурой, — одна из главных задач сегодняшнего дня. Почему это не происходит, я не понимаю. Ведь у нас очень много скульпторов, но все их работы остаются дома либо в лучшем случае попадают в музей. И отсутствие денег здесь — не главная причина. Ведь на это нужно не так уж и много средств по сравнению с другими расходами.
— Может быть, причина в том, что скульпторы просто не предлагают свои работы?
— Что значит не предлагают? Это неправильная постановка вопроса. Художник не должен навязывать своё произведение обществу, так поступать ему просто неудобно. Чтобы кому-то предлагать свою скульптуру, например, я должен считать своё произведение лучше всех. А это очень трудно и не входит в мои задачи. Скорее общество, зрители должны сказать, что оно хорошо, интересно, привлекательно.
— Но, согласитесь, картины, скульптуры в основном приобретает не общество, а власть: руководство города, например, или предприятия, спонсоры…
— Власть является представителем общества. И это одна из её функций. Жаль, немногие пока сегодня понимают данный факт.
— Отнюдь нет. Мне кажется, что персонаж выбирается не потому, что он мне нравится как писатель или как исторический деятель, например. Просто это какие-то немножко другие отношения. Фёдор Михайлович, Александр Сергеевич, царь Пётр, полководец Суворов — это люди, с которыми мне было бы интересно познакомиться. Ведь и в нашей жизни есть люди, с которыми просто нравится общаться, и это необязательно люди одной с нами профессии. Мы и думать можем по-разному, но нам интересно вместе. Поэтому выбор тех героев, которых я изображаю, скорее, происходит именно по этому признаку: мне интересно было бы жить с ними в одно время.
— Но всё же образ Достоевского — один из центральных в вашем творчестве: первую версию его фигуры вы создали ещё в 1970-х.
— Да. А в 2004 году мою скульптуру Фёдора Михайловича поставили в Баден-Бадене. Достоевский в итоге вернулся в то же самое место, где он когда-то проигрался в пух и прах (скульптура стоит в самом начале центральной улицы немецкого курорта, ведущей к знаменитому казино, которое посещал писатель. — Прим. ред.).
Первая же задумка образа Достоевского появилась у меня действительно более тридцати лет назад. И получается, прошла почти вся жизнь, пока большая скульптура встала на своё место. Но это не значит, что после 2004-го ничего по Достоевскому не делается.
— А это правда, что одну из своих работ, посвященных Фёдору Михайловичу, вы дарите Дому-музею имени Достоевского в Старой Руссе?
— Почти правда. Только это не скульптура самого Достоевского, а скорее сюжетная композиция, где писатель представлен в виде памятника, к которому подошла женщина — его жена Анна Григорьевна. По существу это уже готовая вещь. Она выполнена в гипсе. Но, как вы понимаете, стоять гипсовой на улице она не может, она должна быть отлита в бронзе, на что нет денег. Задержка только в этом.
— Во время монтажа выставки вы продолжали работать: прямо в зале лепили портрет известного реставратора, нашей землячки Нинель Николаевны Кузьминой...
— Нинель Николаевна оказалась очень живой, интересной женщиной, работать с ней было легко, хотя она и сомневалась. Думаю, новгородцы в скором времени смогут увидеть её готовый портрет и оценить его.
— А часто ли вы обращаетесь к современникам в своих скульптурах?
— Довольно часто. У меня, например, есть портрет Николая Басова, учёного, который придумал лазер, недавно слепил Юрия Любимова — режиссёра Театра на Таганке. Некоторое время назад мы с ним подружились, стали сотрудничать: у него в театре стоит постоянная выставка моих работ. Также для его спектаклей я сделал несколько скульптур.
Вообще больше всего я лепил своих друзей, близких мне людей, а не известных персонажей, которых я не знал лично. Так что президента в моей коллекции скульптур нет.
— Ваш коллега по цеху скульптор и художник Зураб Церетели отличается масштабностью. А вам лично в каких измерениях работать больше нравится?
— Мне безразлично, какого размера мои скульптуры. Это зависит от многих моментов. Во-первых, если речь идет о большой скульптуре, то она должна стоять где-то на улице. В музее — свои пределы. Таких огромных скульптур, которые делал Зураб Константинович, мне делать не приходилось. Опять же по стечению обстоятельств. А то, что он делает, — по-моему, замечательно. Я не разделяю позицию нашей интеллигенции, которая всячески его поносит. Мне и живопись, и скульптура его нравятся. И то, что в Москве стоят сейчас его работы, — прекрасно. Ведь столица нашей Родины настолько пустая, на её улицах так мало произведений искусства, что даже говорить об этом как-то странно.
Сравните: когда мы идём по улочкам европейского города, мы встречаем скульптуру чуть ли не на каждом перекрёстке. Это всё элементы города. Они могут быть разного качества, разного размера, разных материалов. Но они есть. А когда мы идём по Москве, мы видим голые стены и голые тротуары. Во многих районах столицы даже свой дом среди прочих его близнецов сразу узнать трудно — просто потому, что они все одинаковые. Думаю, такая картина наблюдается во многих российских городах. Пожалуй, лишь Петербург чуть лучше в этом плане.
Насытить страну произведениями искусства, прежде всего скульптурой, — одна из главных задач сегодняшнего дня. Почему это не происходит, я не понимаю. Ведь у нас очень много скульпторов, но все их работы остаются дома либо в лучшем случае попадают в музей. И отсутствие денег здесь — не главная причина. Ведь на это нужно не так уж и много средств по сравнению с другими расходами.
— Может быть, причина в том, что скульпторы просто не предлагают свои работы?
— Что значит не предлагают? Это неправильная постановка вопроса. Художник не должен навязывать своё произведение обществу, так поступать ему просто неудобно. Чтобы кому-то предлагать свою скульптуру, например, я должен считать своё произведение лучше всех. А это очень трудно и не входит в мои задачи. Скорее общество, зрители должны сказать, что оно хорошо, интересно, привлекательно.
— Но, согласитесь, картины, скульптуры в основном приобретает не общество, а власть: руководство города, например, или предприятия, спонсоры…
— Власть является представителем общества. И это одна из её функций. Жаль, немногие пока сегодня понимают данный факт.
Надежда ВЫЛЕГЖАНИНА
Владимир МАЛЫГИН (фото)
Владимир МАЛЫГИН (фото)
