В Новгородский государственный объединённый музей-заповедник после реставрации вернулась картина Джорджа Доу «Портрет Александра I» (1826)
На сегодняшний день в фондах НГОМЗ — больше ста графических, живописных и скульптурных изображений императоров и императриц.
Первые лица государства позировали только избранным мастерам, а их изображения можно было видеть как в дворянских усадьбах, так и, естественно, в государственных учреждениях. О том, кто и как писал российских императоров, рассказала Ирина ВАСИЛЬЕВА, заведующая отделом комплектования, изучения и популяризации музейных коллекций НГОМЗ.
— Ирина Михайловна, первые лица государства — современные или прошлых веков — люди занятые. Хватало ли у российских государей времени на многочасовые позирования для художников?
— Надо сказать, не все художники писали императоров с натуры. Например, широко признанный в высших кругах Дмитрий Левицкий, который на протяжении 20 лет возглавлял портретный класс императорской Академии художеств, никогда не писал Екатерину II с натуры. Он только копировал работы других авторов, хотя его кисти и принадлежат наиболее известные изображения императрицы.
Так, для портрета, который мы на днях презентовали после реставрации, Александр I позировал один или два раза в 1818 году в Аахене, где проходил конгресс императоров — победителей Наполеона. Этот портрет считался самым удачным изображением государя и неоднократно воспроизводился впоследствии. Отреставрированный портрет полностью повторяет первоначальную композицию, то есть является авторским повторением.
— Интересно, как в XVII—XIX веках можно было попасть, как сказали бы сегодня, в императорский пул художников?
— О, это была очень непростая и интересная вещь. Тот же Доу, например, хоть и был известным портретистом своего времени, но в число придворных живописцев не входил. На конгресс в Аахен он приехал в свите своего покровителя герцога Кентского, который его и представил Александру I. Российский государь тогда позировал Томасу Лоуренсу, писавшему его портрет для Зала славы императоров-победителей в Виндзорском замке. Тогда-то Александру и пришла мысль создать более значительный пантеон славы и в России, запечатлев там русских генералов. Этот заказ получил Доу — императору очень понравилась работа художника.
К заказу Доу подошёл очень серьёзно: он привёз в Россию свои работы, устраивал выставки. И, надо сказать, его приняли восторженно: о работах Доу писали статьи, художникам понравилась его свободная манера письма. Кроме того, он работал быстро, поэтому сразу стал очень популярен. В итоге Джордж Доу с помощью русских живописцев Вильгельма Голике и Александра Полякова исполнил 329 погрудных портретов генералов — участников Отечественной войны 1812 года и заграничных походов 1813—1814 годов, большие портреты прославленных полководцев Кутузова и Барклая-де-Толли, а также — особое российское новшество — четыре портрета солдат-ветеранов, составивших Военную галерею в Зимнем дворце.
— Не обидно ли, что основателем направления стал иностранец?
— Многие правители России отдавали предпочтения иностранным художникам. У нас, например, в Музее изобразительных искусств, что в Дворянском собрании, висит портрет Муравьёва-Апостола работы Жана-Лорана Монье. Этот художник в своё время был придворным портретистом Людовика XVI и Марии-Антуанетты. После их казни он эмигрировал в Лондон, потом приехал в Германию, где и познакомился с Муравьёвым. И впоследствии, видимо, по его рекомендации Монье перебрался в Россию, где был очень хорошо принят и сразу стал личным художником Елизаветы Алексеевны. Австрийский художник Иоганн Лампи приехал в Россию по приглашению князя Потёмкина. Он писал императрицу Екатерину II. И уже его работы копировали русские художники.
— Почему же государи не доверяли отечественным художникам?
— Вряд ли можно сказать, что не доверяли. Скорее — отдавали предпочтение признанным европейским мастерам, которые, кстати, очень часто переезжали из одной страны в другую и работали при нескольких королевских дворах. Это была обычная практика, художники выполняли все заказы, вплоть до высочайших, зарабатывая на жизнь. Российские императоры всячески приобщались к европейской светской культуре, которая была значительно старше, опытнее, чем российская, она диктовала моду и определяла вкусы. Отечественные живописцы активно воспринимали блестящий художественный стиль приезжавших мастеров, но более прочувствованно, наделяя свои образы эмоциональной глубиной и одухотворенностью, что, конечно же, придавало их произведениям совершенно особое звучание.
— Как эти работы — парадные портреты первых лиц России прошлых веков — попали в наши фонды: из дворянских усадеб или из других музеев?
— Они попали к нам после революции, когда были национализированы частные собрания, которых в провинции, в покинутых дворянских усадьбах, было немало. Также коллекция пополнялась и картинами из Русского музея и упразднённого музея Академии художеств. Ведь провинциальный музей должен был показать народу не только то, что хранилось в дворянских гнёздах, но в целом становление и развитие искусства. Эти произведения искусства составили основу первой картинной галереи, которая открылась в Новгороде в 1925 году. Сначала она располагалась в бывшем губернаторском доме, потом — в церкви Входа Господня в Иерусалим. Когда началась Великая Отечественная война, часть картинной галереи была эвакуирована в Кировскую область, а судьба картин, которые не удалось вывезти, до сих пор неизвестна.
— А в наши дни ещё существует традиция написания официальных живописных портретов президентов и первых лиц государств? И есть ли подобные картины в фондах Новгородского музея-заповедника?
— И сейчас, конечно, глав государств пишут. Те же, например, Глазунов, Шилов. У них очень много портретов первых лиц разных стран. Другое дело, что у нас нет традиции размещения живописных изображений президента или премьер-министра во всех госучреждениях. Сегодня первенствует фотография. Фотопортреты первых лиц страны висят на стенах или стоят в рамках на столе в кабинетах многих руководителей разных уровней.
А вот в советское время, особенно в 1920—60-е годы, в госучреждениях живописные произведения, в том числе и парадные портреты, были обычным делом. Но не каждый художник и тогда мог написать официальный портрет Ленина, Сталина и любого другого политического лидера. Это всегда был официально утвержденный круг художников. Достойно воплотить образ вождя разрешалось единицам. Поэтому многие живописцы лишь повторяли работы приближённых художников.
Фото Владимира БОГДАНОВА
и из архива Новгородского
музея-заповедника
