Кто в Витославлицах порядился, до следующей осени зарядился
В начале деревни частушки поют, на другом ее конце — ведут службу.
«Сейчас мы помолимся, чтобы благодать святого духа освятила воду», — предвосхищает молитвы батюшка, настраивая паству на борьбу дальнейшую с грехами, нас одолевающими. А посреди — примерка народных костюмов. Кому — сарафан, кому — рубаха длиной с нынешнее платье. Так это же другое дело: сразу становятся девки как девки, а парни как парни.
— Ну-ка уйди с переднего плана, всю красоту огрыз, — мальца пристраивают с краю.
Фото на память. Все довольны. Улыбается и малец.
И вот так всюду: люди ходят и ходят, а кругом что-то происходит и происходит. Как поспеть? Да никак! Где это? Да в Витославлицах, конечно. Опять конец августа, опять «Спасы».
Праздник съезжий, и народу подходяще съехалось. Хотя — три сотни за обычный билет? Правда, и Спасов сразу три — Медовый, Яблочный и Ореховый.
Непраздный праздник
Поврозь-то все отмечать — такое даже музей-заповедник вообще, а деревянное зодчество в частности вряд ли сможет. Так что не зря говорят, сила — она в единстве.
А ведь первый Спас, Медовый (в этот день встарь вырезали соты), еще и Мокрый. Шли крестным ходом к рекам и источникам. Святили воды, купались сами и купали детей, надевали на них чистые рубашки. Нынче на такие походы не хватает духу. Ничего, батюшка окропит. Еще святили колодцы, поили лошадей.
Второй Спас, Яблочный, он же — Средний, Калинник, Спас на горе. Тут всё просто. По церковному календарю — Преображение Господне. Что до яблок — оглянитесь: их время пришло. Яблочный нынче год, вот и новгородская праздничная деревня запаслась ими вдосталь.
Наконец, Третий. Настоящий Богатей: Льняной, Полотняный, Житный, Хлебный. Поминали перенесение в Константинополь из месопотамского города Едесы Нерукотворного образа Господа Иисуса Христа. И айда на ярмарку: в такой день непременно разойдутся и полотно, и холсты. Можно было начинать сбор орехов и печь пироги из муки нового урожая.
Если подумать над программой, как ее предки себе представляли, то во всякий Спасов праздник не до праздности им было. И не отдать все силы гулянью они стремились, а вернуть потраченные.
Сам целуй, но выручай
А теперь? И часа не прошло, как колокол объявил о начале праздника, а тут уж гости по свежескошенному полю кататься начали. Но как-то правильно катаются: слева направо и справа налево. Да под слова особенные:
Нивка-нивка, верни мою силку.
Помоги, Господь.
Я тебя жала, силку потеряла.
Помоги, Господь.
Довольные подымаются, бодрые такие. Хоть опять на нивы наши городские отправляй их. Нет-нет, только не сегодня. Потому что у нас еще и потехи час.
— Выручай!
Так-так, что творится-то? Вот это выручка, вот это я понимаю. Сидит бедолага в центре, вокруг хоровод, и нет ему свободы, пока кто-нибудь не поцелует. А уж поцелуют обязательно. И песню какую душевную, обхаживая тебя, споют:
Я на кочке сижу, слёзы катятся.
Денег нету ни гроша, выпить хочется.
Выручить, что ли, кого?
Я такой леной
Пойду-ка лучше льном займусь. Все польза. Вон мужик как его мнет-трет, аж раскраснелся.
— Хватит? — спрашивает у хозяйки Натальи.
— Где ж хватит-то? Еще трепать надо, потом чесать.
Видно, другого работника ей надо искать. Не вопрос.
— На-ка попробуй! — да это ж меня нанимают.
Не-а, я просто так на работу не соглашаюсь. Оплата интересует, продолжительность трудового дня. И вообще, сколько надо лен этот мять, трепать и чесать, чтобы было что предъявить.
— Как у кого, — уклончиво отвечает Наталья. — Раньше-то как: дед с бабкой сядут да за вечер пяст 20–30 и оприходуют.
— Во-во. Где ж мне такую бабку найти производительную?
— Ой, леной какой!
А я не леной, просто у меня диктофон с собой.
— Всю область проехала, а льна не видала, — кажется, не я сейчас из льняных пут выпутываться буду, а сама хозяйка, гостья-то толковая к ней пристала. — Вы-то где взяли?
— Сами ростим! — не моргнув глазом отвечала Наталья.
— Да ну!
— Что говорить-то? Сходи за избу да погляди.
За избу пошел я. И то сказать, работают. «Трудовины» в поле у них, к тому же и называются так. Целый фольклорный коллектив. Отныне я спокоен за наше льноводство.
Жужжит и кормит
Да и состояние новгородского пчеловодства, знаете ли, внушает, да... Научный подход потому что. Знакомьтесь, семья пчеловодов Жеребцовых. Глава Александр Николаевич — кандидат сельскохозяйственных наук. Сын — технических, дочь — экономических. А супруга?
— Мы ей объясняем, если чего-то не понимает, — с серьезным видом объясняет мне Жеребцов-младший, Антон.
— Да ладно тебе, — вступает старший. — У нее у самой — два высших образования.
Дружно убеждают меня, что мед всему голова, а к пчелам надо относиться с умом, не отмахиваться, не шарахаться. Если человек правильно себя ведет, то пчела никогда его не ужалит. Ну разве что за шиворот нечаянно ему заберется, и случится неприятная неожиданность.
— И часто забирается?
— Мы, к примеру, не опухаем, когда нас жалят, — поясняет Антон.
— Ульи-то у вас, надеюсь, пустые?
— Были бы полные, тут уже вся деревня разбежалась бы!
Веселые пасечники в Сольцах. Живут, правда, почти в областном центре, хозяйство только у них далеко. Там, где много свободной земли.
Обещают, что на будущий год тоже приедут на «Спасы». Место больно благолепное, и люди добрые. И тогда точно будет весело. Мол, посмотрели, подумали и решили, что тоже не лыком шиты: почему не пошить себе наряды как есть деревенские? Ну и показать бы надо, как делается мед. Чтоб ученее народ стал. Большинство-то, наверное, никакого понятия не имеют. А труд этот тяжел, но благодатен.
Вита и копыта
Жеребцов любит пчел, а Зайцев — лошадей. Для интересующихся лошадками Алексей — просто клад. Вот, почитайте, что записал, то и написал.
— Нет, из рук кормить ее не надо. Она ведь что подумает: «Ага, а нет ли вот у того мальчика чего-нибудь еще и за пазухой? А может, вот тот мужчина так добр, что припас для меня что-то в кармане?».
— Вам рассказали, что у лошадей стираются зубы от удил? И этот человек раньше видел лошадей? Они ему не приснились? Смотрите!..
Хозяин, как конский стоматолог, аккуратно открывает огромную пасть кобыле Вите:
— Удила вставляются вот сюда, здесь ни одного зуба нет.
— А Вита хорошо понимает, что она — Вита?
— Не очень. Им это несвойственно. Вот будут лежать Шарик и Бобик. Вы позовете: «Бобик, Бобик!», и Бобик, навострив уши, подымет морду: «Я тут, в чем дело?». А если будет пастись небольшой табун, и вы крикнете: «Орлик!», то к вам, вероятно, прибегут все. Мало ли чего вкусного у вас есть. Зато лошадь можно научить разным голосовым командам. Витушка, дай ногу!
И Витушка дает.
— Другую!
На, не жалко.
Счастья полный воротник
Не знаю, почему, не могу объяснить это с точки зрения методического подхода к традиционным празднованиям восточных славян и... Ладно, хватит лен трепать: мне не хватило коровы.
Козы, да, были. Спокойные такие, даже когда рогами вперед. Важные, нарядные. Но не крупный рогатый скот. Не главные из кормилиц. А говорили «У Спаса всего в запасе».
Может, потому хозяйки праздника, а в самом начале у них что-то вроде штаба было, на любой вопрос могли ответить, но и любой задать, как раз возле коз это было, я ж не просто так про них вспомнил. Так вот, наседали они на городских, выпытывали, как, мол, живешь, мил человек.
Например. «Девка-то ты, вижу, добрая. Скотинку хоть держишь? — Да, кошка у меня. — Эво-на! От скотинку-то нашла. Корова есть у тебя? Да что у вас там в городе есть-то? Соседи есть? А ты их знаешь? У нас-то, погляди, вся деревня гуляет, если что. Ну а печка хотя бы у тебя есть в доме? Слава те, Господи. А то я думаю, как ты вообще там живешь. Коровы даже нет».
Вот и я такой. Ни коровы дойной, ни коня сильного, ни жита своего на поле. Слушайте, гороха и того нет. Не было, вернее. Потому как с праздника возвращался, имея в кармане кой-какой запасец добрых горошин. А новгородцы-то — те еще любители гороха!
— Эй, народ честной, тоненький-худой, маленький-большой, кто гущи отведал, подходи, горохом обсеем, чтоб все хорошо до следующего Спаса было! Сеем, сеем, посеваем, с новым счастьем поздравляем. Кричите громче, кому гороху?
— Нам!
И солнечным днем под гороховым дождем летят на эти летящие горсти. Пятерней ловил — не ловилось. Смирно стал и достал. Не то чтоб сам, а всяко разно за рубаху насыпалось. На счастье, на здоровье, удачу и благоприятствование всякое и на что-то там еще.
А народу деревенскому — новгородскому, псковскому (ансамбль «Плескава») и ярославскому («Лодия») — за это спасибо. Впервые на нашем фольклорном празднике была представлена духовная музыка. И водосвятие, самое настоящее, у часовни Петра и Павла, тоже было впервые. Так что в этом году Спас был и народным, и православным. Наверное, как и должно быть. А нам теперь заряду всякого до следующего Спаса хватит. Он, кстати, Ореховым будет.
Вообще-то на праздник я ходил не один. Под занавес состоялось воссоединение семьи с журналистом, которому никак не удавалось выкинуть из головы свою репортерскую обязанность. Подвели баланс. Выяснилось, что мой пятилетний внучок успел больше: во все игры, какие видел, встрял, даже к перетягивающим канат присоединился, но был утянут, видимо, раньше надо было встать. Призовое яблоко за промах мимо цели получил (мы ж научимся еще). На ходулях прогулялся. Руки, правда, их держали чужие, но это только начало. И у часовни был, и крест целовал. И всю обратную дорогу рассказывал, рассказывал. Истинно, праздник был у человека.
Владимир БОГДАНОВ (фото)
