Судьба человека на войне, право выбора и долг, необходимость сохранить в себе гуманное перед лицом катастрофы – главные мотивы произведений Константина Симонова. В романе-эпопее «Живые и мёртвые», одном из лучших произведений о Великой Отечественной, они звучат с потрясающей силой.

Театр вместе с режиссёром Алексеем УТЕГАНОВЫМ обращается к событиям 1937 и 1943 годов и делает главным героем постановки Фёдора Фёдоровича Серпилина. Тесное переплетение военных подвигов и трагедий, трудных решений, личной драмы в жизни героя воплощает в себе всё то, что стало страницами книг и учебников, памятью о невероятных усилиях, принёсших Великую Победу.

Накануне премьеры «НВ» поинтересовались у режиссёра, легко ли перерабатывать роман-эпопею в спектакль.

— Алексей, вопрос простой: «Живые и мёртвые» — глыба, 80-летие Победы — ДАТА, а перед вами задача: поставить спектакль. С какими чувствами взялись за дело?

— Когда мне только предложили эту идею, я тоже в течение недели находился в состоянии глубокого пиетета к материалу и автору. То и другое лишало всякой возможности по-деловому подойти к материалу. Однако в целом режиссура с такой проблемой сталкивается постоянно. Мы же начинаем делать Шекспира, Пушкина, а ведь они – ого-го! И каждый раз с ними как-то договариваемся.

— То есть эту проблему решить удалось?

— Но возникла вторая. Первая часть «Живых и мёртвых» не очень удобна для театра. Там герой путешествует из локации в локацию, как следствие, возникают большое количество незначительных персонажей и много мест действия. Театр этого не любит по природе своей. Однако мне кажется, что я придумал решение. А когда придумал, начал писать пьесу и быстро зашёл в тупик. Дочитал до второй книги — «Солдатами не рождаются» и вот там меня вдруг осенило! На сцене нужно делать именно вторую книгу. И спектакль, хоть и называется «Живые и мёртвые», всё же в основном опирается на первую половину второго тома.

— Благодаря чему пришло озарение?

— Меня поразила жизнь одного из эпизодических персонажей первой части — генерала Серпилина. И во второй книге у него оказалась удивительная судьба, что для театра как раз очень хорошо. Поскольку моя жизнь связана с большим количеством военных действий, я из Мариуполя, и войны в нашей семье было достаточно, мне не хотелось делать спектакль про битвы и смерть. На сцене современными средствами это всё, конечно, можно устроить, и даже будет эффектно, и многие любят, но… Мне это неинтересно. Мне всего интереснее человек. А путь генерала Серпилина было возможно показать без смертей и обстрелов. Конечно, они упоминаются и влияют на происходящее, но случаются за кулисами, воспроизводить их можно, но не нужно...

— Получился спектакль не про войну, а про людей на войне?

— Война у нас является обостряющим предлагаемым обстоятельством, оно, как пресс, выдавливает из человека самые главные черты характера, которые в обыкновенной жизни мы бы очень долго выявляли. В нашем спектакле сцен, где герою хорошо, всего две. И это тяжело. Он постоянно под давлением обстоятельств. Поэтому мы видим, каков его характер.

— А как передаётся военная атмосфера?

— Для атмосферы у нас используется не музыка, а кино. В спектакле будет много кинохроники. Кадры не оставляют людей равнодушными: это и есть та самая война, на фоне которой всё происходит. А музыка технически призвана замедлять действие, служит для лирики.

— Спектакль будут сравнивать с известным кинофильмом.

— Мне странно наблюдать, когда спектакль сознательно хочет быть похожим на кино. Вплоть до интонаций некоторых реплик. Зачем это? Мы делаем свой спектакль. Насколько это будет аутентично уже существующим произведениям, я не знаю. Да я и подхожу к этому вопросу с другой стороны. У нас в 90-е годы совершенно бросили патриотическое направление, и вообще, и в творчестве. При том что в советские времена, особенно к концу СССР, его было много. Местами — слишком. И тем не менее патриотическое воспитание нельзя упускать совсем. То, что сейчас это всё возрождается, — правильно. Тема патриотизма востребована. И мы работаем и на этом поле тоже.

Теги: театр драмы, спектакль, Живые и мертвые, 80 лет Победы