На Пискарёвском кладбище открыта мемориальная плита новгородцам, отдавшим свои жизни за спасение Ленинграда
Святые камни Пискарёвки —
Печаль, одетая в гранит.
Блокада, как петля верёвки,
Смертельным голодом грозит.
Эдуард Новиков
8 сентября 1941 года сомкнулось вражеское кольцо блокады. 900 дней и ночей. Тяжелейшие, жесточайшие испытания. Голод, холод, артобстрелы, бомбёжки. Неисчислимые жертвы. Только на Пискарёвском мемориале, по разным данным, покоятся от 470 до 520 тысяч человек — мирные жители и защитники осаждённого города. Среди них есть и уроженцы новгородской земли.
В 2002 году на Пискарёвском кладбище открылась Аллея Памяти — там устанавливаются мемориальные плиты защитникам Ленинграда. Как российскими регионами, так и странами СНГ, бывшими республиками СССР. Вся огромная страна сражалась за великий город и его жителей. До настоящего времени установлено уже более ста плит. Наша, новгородская, заняла место между Волгоградом и Ростовом. Надпись на ней гласит: «Вечная память и слава сыновьям и дочерям древней новгородской земли, отдавшим свои жизни, защищая блокадный Ленинград».
На торжественной церемонии выступили губернаторы Санкт-Петербурга и Новгородской области Александр БЕГЛОВ и Андрей НИКИТИН.
— Новгородцы делали всё для того, чтобы блокада была снята, — сказал Андрей Сергеевич. — В условиях жесточайшей оккупации жители Партизанского края смогли провезти 200 подвод с продовольствием в осаждённый город. И это был подвиг людей, которые понимали, что значит для нашей страны Ленинград.
Да, подвиг. Люди делились последним, пренебрегали опасностью, ведь каратели убивали мирных жителей, если узнавали об их участии в организации обоза. Всем сердцем они были с Ленинградом. Да они и были тоже ленинградцы: и новгородцы, и псковичи — все они были в то время жителями большой Ленинградской области.
Глава региона также отметил роль Боровичей: в годы войны город принял раненых в два раза больше, чем вся его довоенная численность. И поблагодарил губернатора Санкт-Петербурга за поддержку, оказанную при решении вопроса о присвоении Боровичам звания города трудовой доблести.
В свою очередь Александр Беглов поблагодарил своего новгородского коллегу и правительство Новгородской области за заботу о жителях блокадного Ленинграда, ныне проживающих в нашем регионе.
После открытия памятной плиты Андрей Никитин оставил запись в Книге почетных гостей Пискарёвского кладбища.
Возле мемориала — парк. Мамы с колясочками… И рядом же — шумная улица. Церемониальная барабанная дробь лишь на секунды превращает улицу в фон. Это город. Огромный. Живой. Но он ничего не забыл.
С годами боль утрат остыла.
Молчат могильные холмы...
Но забывать о том, что было,
Мы не должны… мы не должны.
Три спасения
В сентябре 1941-го Игорю ИВАНКИНУ было семь лет. Один из тех осенних дней ему памятен особо.
— Мы с мамой скрывались от бомбёжки в заводском убежище, — вспоминает Игорь Иванович. — Помню жуткий вой сирены — его не забудешь. Бомба взорвалась где-то над нами. Стало темно. Когда всё утихло и снова появился свет, я вдруг увидел, что толстая металлическая тумба-опора согнулась, как человек под непосильной ношей, а потом стала выпрямляться. Выйдя на улицу, я сказал маме, что больше никогда не спущусь в бомбоубежище. Мы хотели сесть в трамвай-американку. Но надо было поторопиться, а я никак не мог справиться с застёжками сандалий. Это нас и спасло: трамвай попал под обстрел. Мы видели его остов, видели убитых пассажиров. Подошли к дому... Попробуйте представить свой дом в разрезе. Стена рухнула, наша квартира — как на ладони. Посреди комнаты раскачивался абажур... Много лет спустя, будучи в Ленинграде на учёбе, я ходил смотреть на наш бывший дом. Он уцелел, был отремонтирован. Другие люди, всё чужое. И только старый дедушкин телефон висел на стене. Причём не как раритет: он работал!
Игорь Иванович — известный новгородский журналист. Можно сказать, многостаночник. Работал и на радио, и на телевидении, и в печати — в «Новгородской правде», потом редактировал газету «Время». И фотографировал, и фильмы снимал.
Вряд ли он стал бы новгородцем, если бы не война. Родители поселились в Новгороде, потому что отец в 1944-м вошёл в число тех ленинградцев из кадрового резерва Жданова, кого направили в древний город — руководить, восстанавливать, налаживать жизнь.
Но он мог и навсегда остаться ленинградцем, не пережив блокады. Ребёнком, находившимся в состоянии предсмертной дистрофии, в 1942 году был вывезен в Хвойную. Транспортным самолётом с аэродрома в Выборгском районе.
Воздушный мост
Так называется проект, инициированный в Хвойной в прошлом году и приуроченный к 75-летию снятия блокады.
Мы рассказывали («НВ», «Хвойная — Эррол. Вылет задерживается») о том, что памятная доска, посвящённая базировавшимся в Хвойной лётчикам МАОН (Московская авиация особого назначения), участвовавшим в снабжении блокадного Ленинграда продовольствием и в эвакуации его жителей, должна была открыться ещё в мае. Так вот, это примечательное для райцентра событие наконец произошло. И буквально вчера.
Памятную доску безвозмездно изготовили в Карелии на заводе «Петро-заводскмаш». Автор проекта — внук пилота МАОН Андрея Емельяновича МОЛОДЦОВА московский дизайнер Иван ЮДИНКОВ.
— К сожалению, мой дед рано ушёл из жизни, — говорит он. — Войну прошёл, а погиб в мирное время, в 1950 году. — Я родился, когда его уже не было. И не слышал его воспоминаний о войне. Хожу с его портретом в «Бессмертном полку», помню, горжусь. Но вся эта история с МАОН — Хвойная, Ленинград, Севастополь, Шотландия — стала для меня откровением. Спасибо Анне Белорусовой за её книгу «Лётчики особого назначения». Было очень приятно и волнительно принять участие в увековечении подвига наших дедов. Хочу побывать в Хвойной...
