Новгородские берестяные грамоты вновь преподносят сюрпризы
Онлайн — сегодня основной метод общения и в научной жизни. И нет худа без добра, потому что на минувшей неделе более 500 человек, которым не безразлична история Великого Новгорода, стали зрителями на любопытнейшей интернет-лекции лингвиста, члена-корреспондента Российской академии наук Алексея ГИППИУСА. Учёный рассказал о результатах изучения новгородских берестяных грамот, найденных в археологическом сезоне 2020 года.
Поклон от Юрия к Олександу
Каждая берестяная грамота представляет собой уникальный документ. Алексей Гиппиус, посвятивший, пожалуй, всю жизнь реконструкции текстов древних берестяных писем, рассказал о наиболее любопытных посланиях. Одно из них обнаружили на Дмитровском третьем раскопе.
Текст грамоты выглядел очень странно. Смысл первой строки понять было несложно — «Поклон от Юрия от Жидилова ко Олександу». Но со второй и третьей строчками возникли сложности. Это был набор букв, из которых трудно сложить понятный текст.
Странностью было и то, что автор называл себя по отчеству — Жидилов. Обычно по отчеству в берестяных грамотах называли адресата. В имени Олександ и вовсе пропустили букву «Р», а букву «Кси» написали дважды. На грамоте можно также рассмотреть слабые отпечатки других букв — «скым».
Участники лекции предположили, что речь идёт о дисграфии, но с этим трудно было согласиться, ведь первая строка была разборчивой и понятной. Алексей Гиппиус предложил свой вариант, сообщив, что в руки учёных попала оборванная берестяная грамота. По его мнению, археологи обнаружили грамоту, которую написали дети — юные Юрий и Олександр. Они учились писать и воспользовались берестяным письмом отца, оторвав от него верхний слой.
— А на оставшемся написали то, что мы прочитали, превратили упражнения по письму в словесную игру, — заключил Алексей Гиппиус.
Письмо на коровьем ребре
Самой необычной находкой нынешнего сезона стала костяная грамота с Троицкого раскопа. Поначалу фрагмент коровьего ребра с нацарапанным на нём текстом приняли за торговую бирку, отнесённую ко второй половине XIII века. Содержание её таково: «Молвила куна ооболи 112». Рассмотрели на кости и другие цифры — 50 и 30. Согласно первоначальной версии, речь могла идти о торговой сделке по продаже соболей, а две буквы «о» объяснялись ошибкой писца.
Для учёных письма на кости — не научный сюрприз. В Великом Новгороде уже находили костяные изделия с надписями.
Алексей Гиппиус признался, что сначала тоже пошёл по проторённому пути. Куна, по словам учёного, — это распространённое в давние времена женское имя. Она-то и «молвила», что 50 и 30 соболей стоят 112 гривен.
— Два сорока соболей, то есть 80, — рассказал Гиппиус о том, как развивал первую версию. — Мех измеряли сороками. 112 гривен — это 14 гривен серебра. Значит, один сорочок соболей стоил семь гривен серебра.
Пазл учёного выглядел складным ровно до тех пор, пока несколько дней назад своим видением с ним не поделилась коллега, историк-славист Марина Бобрик. Она предположила, что речь идёт о торговой сделке, но символической.
— Куна и соболь в переносном значении являлись метафорическими наименованиями жениха и невесты, — пояснил Алексей Гиппиус.
Подтверждений тому этнографы знают массу. По традиции свадебного обряда несколько веков невесту изображали лебёдушкой и куницей, а её суженого — соколом и соболем.
Это значит, что костяная грамота содержит запись, в которой указана величина выкупа за невесту. 112 гривен — цена, названная роднёй девушки. Сторона жениха сначала предложила цену в 50 гривен, но семье невесты она показалась маленькой, и на костяном послании «появились» ещё 30 гривен.
— 80 гривен — та цена, на которой семьи жениха и невесты столковались, — сказал Алексей Гиппиус. — Такая грамота — новое уникальное материальное свидетельство русского брачного обряда.
«Не послушавъ Новаграда»
Однако самой важной с исторической точки зрения лингвист назвал грамоту, найденную на Воздвиженском седьмом раскопе. Она состояла из двух слоёв, один из которых был основным, а второй — подложкой. На ней текст читался лучше всего.
В послании, которое датировали третьей четвертью XIV века, говорилось о направившейся за волок рати. Речь идёт о Заволочье, территории у Онежского озера и Северной Двины, являвшейся частью новгородских владений. Автор грамоты, как считает Алексей Гиппиус, интересовался, следовало ли «блустисе» или «не блустись» той самой рати — остерегаться ли появления войска.
— Заволочье — важная для Новгорода территория, откуда получали пушнину, — рассказал лингвист.
Отношения новгородцев с двинянами складывались по-разному. Дань взимали и мирным путём, и силой. Известно о военных походах из Новгорода в Заволочье. Грамота, по мнению Гиппиуса, рассказывает о такой операции.
Учёный предложил вписать содержание берестяного письма в исторический контекст, напомнив об известии, появившемся за 10–15 лет до времени написания грамоты. Под 1342 годом Новгородская первая летопись рассказывает о частной военной кампании, которую организовал в Заволочье Лука Варфоломеев. «Не послушавъ Новаграда», то есть без официального разрешения, он «взя» землю Заволочскую по Двине, все погосты «на щитъ».
Местные жители тоже должны были беспокоиться по поводу появления такого войска, пока оно проходило через земли новгородцев, считает Алексей Гиппиус.
Каллиграф из XII века
Самой красивой берестяной грамотой не только нынешнего сезона, но и всей коллекции новгородских писем из Средневековья Алексей Гиппиус назвал ещё одну находку с Воздвиженского раскопа — датированную XII веком бирку с одним-единственным словом «розметъ» (разверстанная подать или пошлина). Её могли, к примеру, прикрепить к мешку с пушниной.
До того тексты со словом «розметъ» встречались, самое раннее, в XIV веке. Найденная бирка делает его древнее на два столетия. Признаком раннего домонгольского текста стал и нацарапанный перед словом крест.
Лингвист отметил, что автор обладал очень красивым почерком. После слова он прибавил двоеточие и фигурный росчерк, а буквы «Р» и «О» нанёс, не отрывая писало от бересты, одним движением руки. «Это признак высочайшего профессионализма писца», — заявил Алексей Гиппиус.
Кубышка с серебром
В Великом Новгороде нашли клад времён шведской оккупации.
Новгородская экспедиция Института археологии РАН во время раскопок на Софийской набережной в Великом Новгороде обнаружила клад начала XVII века: более 1,5 тысяч серебряных монет в керамической фляге-пороховнице. Самые поздние из них отчеканены на новгородском денежном дворе во время шведской оккупации в 1611–1617 годах. Это первый крупный клад монет этого периода, найденный археологами в Великом Новгороде.
— За почти 90 лет археологического изучения Новгорода при раскопках найдено около 10 кладов разных эпох, но клад с монетами XVI–XVII веков обнаружен впервые, — сказал заместитель директора Института археологии РАН, член-корреспондент РАН, доктор исторических наук Петр ГАЙДУКОВ.
В ноябре археологи приступили к исследованию участка набережной, на котором прокладывают глубокие траншеи под коммуникации возле гостиницы «Интурист». Этому месту на средневековой карте Новгорода соответствует северная окраина Неревского конца, одного из древнейших районов города.
В траншее на глубине 2,3 метра учёные обнаружили круглый тяжёлый предмет. Его очистили от грязи и увидели, что это — покрытая зелёной поливой красноглиняная фляга-пороховница диаметром около 10,6 см и толщиной 5,5 см, с отбитым горлом. Всего в кубышке оказалось 1716 серебряных монет.
Клад состоит преимущественно из копеек и денег Ивана Грозного. Наиболее поздними монетами оказались копейки, чеканенные шведами в оккупированном Новгороде в начале XVII века. Именно это позволило определить, когда был спрятан клад.
