Книга боровичанина Михаила Семёнова — памятник 177-й стрелковой дивизии
«Мы славных дел не забываем,
Когда под Лугою бои
Вели, сто семьдесят седьмая,
Бойцы отважные твои».
Анатолий Матюнин, лужский поэт (1933–2004)
«177-я дивизия из Боровичей. Лужский рубеж» — эта книга пережила уже второе издание. А может, и третье. Если отсчёт времени вести с 2014 года, когда она была ещё книжицей.
Михаил СЕМЁНОВ — генеральный директор ЗАО «Управление механизации № 282». Но в данном случае он прежде всего — внук солдата, одного из тысяч боровичан, оказавшихся на пути фашистов, рвавшихся к Ленинграду. Тяжелейшим летом 1941 года они продержались на Лужском рубеже 45 дней.
— Михаил Александрович, только ли родство подвело вас к письменному столу?
— Сначала так и было. И маленькая главка «Семейная хроника», которую читатель найдёт в последнем, самом полном издании книги, она всё ему объяснит. Я её писал прежде всего для своих внуков. В 177-й воевал мой дед по материнской линии Дмитрий Васильевич Петров. Один из тех, кто сумел выйти из окружения и спасти знамя дивизии. Он погиб в ноябре 1941-го под Ленинградом. Его младший брат Василий также начал войну в рядах 177-й. Впоследствии он сражался под Сталинградом, а погиб гвардии капитан Петров в 1943-м на Украине. Первая моя книжечка о нашей дивизии (по сути, я написал то, что знал на тот момент) включала в себя краткий список имён боровичан, воевавших на Лужском рубеже. И вдруг на меня будто небо упало! Шквал звонков, обращений. Люди приходили, приносили фотографии своих родственников, просили помочь узнать их судьбу. Стало ясно, что работу надо продолжать.
— Вспоминается акция «Бессмертный полк». Как раньше без этого жили? Личная память о войне, гордость за своих близких — это теперь так важно.
— У нас в Боровичах с «Бессмертным полком» была интересная история. Вышли два человека с фотографией одного и того же бойца. Оказалось, что один — прямой потомок, правнук, а другой — как бы двоюродный, поскольку является внуком сестры солдата. И познакомились они на «Бессмертном полку».
— Казалось бы, списки не пишут, их составляют. Не проза же, в конце концов. Но можно представить, как это непросто, если нужно искать и сверять. Несмотря на то, что много информации можно почерпнуть в открытом доступе на сайте «Мемориал».
— Там много, но далеко не всё. Мои помощники обратились в военкомат. Сохранились архивы не только Боровичского района, но и Мошенского и Опеченского (был и такой когда-то). Некоторые документы, увы, оказались почти нечитаемыми. Плюс неполнота сведений. Допустим, есть номера команд, направлявшихся в 177-ю, но нет фамилий тех, кто был призван на службу. Или не указано подразделение, в которое человек направлен. Неудивительно, что люди, писавшие запросы в военкомат, получают ответы, из которых мало что можно понять. Мне боровичане много таких ответов «накидали». Пришлось приводить информацию к общему знаменателю. Это действительно делается не просто и не быстро.
— Но в итоге...
— Да нет ещё итога! В поимённом списке — более 8000 военнослужащих, но всего в составе дивизии их было 14 500. Хотя в названии книги «дивизия из Боровичей», можно говорить и о том, что она в целом «новгородская». Боровичане составляли большинство — порядка 70%. Остальные — это жители Старорусского, Крестецкого, Новгородского районов и самого Новгорода тоже.
— Книга вызывает чёткое ощущение того, что вам очень хочется исправить некую историческую несправедливость по отношению к землякам, которые своей самоотверженностью и стойкостью внесли немалую лепту в то, чтобы сорвать фашистский блицкриг на ленинградском направлении. 45 дней обороны Лужского рубежа дорогого стоили.
— Косвенным признанием этих заслуг можно считать и отзывы врага. Из не вошедшего в книгу: немецкая печать писала, что 177-я — дивизия НКВД.
— Почему это не вошло?
— Что-то продолжаешь узнавать, тема не отпускает.
— В элиту, значит, записали, чтобы понятнее было, почему Ленинград не взят.
— А чем не элита? Не НКВД, конечно, но настоящие русские мужики. Сильные, деревенские. Многие — с опытом Финской (Зимней) войны. На неё же мобилизовывали в основном жителей сельских районов. Это ленинградские заводы — всесезонные. А мужику что делать зимой? Пусть воюет! Вот они и держали центр Лужского рубежа, приняли на себя главный удар. Там стоит памятник ополченцам Балтийского завода. В Луге уверены, что их землю защищали ленинградцы. Хотя ополчение, всего несколько батальонов, прислали на подмогу, когда 177-я уже месяц выстояла. При этом приказом комдива их как неподготовленных было запрещено использовать на передней линии, только на второй или третьей. Я не хочу умалять заслуг тех, кто был отправлен драться и умирать. И многие из них наверняка дрались. Как умели, как могли. Но вот смотришь кинохронику 1960-х годов, рассказывается о встрече бойцов... Лужской дивизии Балтийского завода. Не было никакой Лужской дивизии! Чей-то уверенный голос сообщает про ополченцев, что «в этих окопах они первыми встречали врага». Тех, кто выжил, признавали почётными гражданами Луги. А к памятнику 177-й дивизии не несут цветов. Потому что такого памятника нет. Только памятный знак в деревне Вяжищи, поставленный внуком бойца. Это табличка с надписью: «Родные их в Боровичах так и не дождались».
— Возможно, ваша книга поможет увековечить их память достойно?
— Мы разослали её по школам. Она есть и в самой Луге, и на селе. Просто чтобы знали, что на Лужском рубеже стояли насмерть прежде всего боровичане, новгородцы. Что ещё можно сделать? Какие-то отголоски, попытки увековечить память наших земляков есть. Поисковики ставят звёздочки на месте гибели бойцов из 177-й.
«В нашей семье не сохранилась похоронка. Мама рассказывала, что после получения страшного известия она часто брала эту «тонкую бумажку»и целыми днями плакала над ней».
Из главы «Семейная хроника»
— Вы приводите слова начальника Генерального штаба маршала Василевского, который по значимости ставил Лужский рубеж в один ряд с такими сражениями начала Великой Отечественной войны, как оборона Бреста, защита Могилёва и Смоленска. Но в послевоенное время с точки зрения известности позиции у названных сражений разные. Достаточно сказать, что Брестская крепость с 1965 года носит звание крепости-героя.
— Кто-кто, а маршал знал, что говорит. Трудно сравнивать сражения. В каждом случае есть свои особенности и обстоятельства. Например, около 70% защитников Брестской крепости попали в плен, а в 177-й дивизии — только 15% личного состава.
— И судьбы очень многих из них неизвестны.
— Посмертные судьбы. Ведь в абсолютном большинстве они умерли из-за нечеловеческих условий. Их убили голод, холод и болезни.
— Есть такая вещь, как символ. Хатынь в Советском Союзе была воплощением всех уничтоженных деревень, приграничный Брест — примером стойкости.
— И сколько символов достаточно в масштабах страны? Есть какая-то норма? Страна у нас давно уже другая. Мы не должны оставлять наше прошлое в белых пятнах. Тем более когда это является чёрной неблагодарностью. Наверное, неправильно сопоставлять и ставить под сомнение признанные примеры подвига. И я к этому не призываю. Но уверен, что не надо быть боровичанином, чтобы признать очевидное: 177-я дивизия была оплотом Лужского рубежа. Сложившаяся же традиция помнить и чтить бои на ленинградском направлении этого не учитывает. На территории нашей области в Батецком районе также есть замечательный памятник ополченцам — из 1-й дивизии (Кировской). Туда приезжает руководство Кировского района. Всё очень торжественно. Но... Я читал оперативные документы с оценками боевых действий. Основными причинами неудач 1941 года называются недостаточные обученность и сплочённость личного состава. В этом никак нельзя было упрекнуть 177-ю дивизию, отмечавшуюся как одну из наиболее боеспособных. Тогда как дивизии, наспех сформированные из жителей Ленинграда и окрестностей, в военном отношении были слабы и даже, я цитирую, «проявили тенденцию разбегаться без выстрелов при появлении противника». Но фильмы-то снимались про них.
— Боровичская дивизия и создавалась, чтобы быть во всеоружии. Ведь её формирование было завершено 1 мая 1941 года, ещё до войны. Другое дело, что в целом нашей армии не хватало силёнок.
— Мы всегда к чему-то готовимся. Я после армии был взят на сборы. Советское время ещё было. Попал на учения. Кстати, под Лугой дело было. Тогда не знал, что как бы воюю там, где мои деды сражались по-настоящему. Очень масштабное мероприятие: огромное количество народу, иностранные наблюдатели. К сожалению, при всей значимости события складывалось впечатление, будто всё это по меньшей мере недоорганизовано. Какое-то подразделение попало под артобстрел. Стреляли, конечно, холостыми. Но из пушек же! В общем, один наш боровичский парень был убит. На Лужском рубеже. Спустя много лет после войны. Я не хочу, чтобы на наших рубежах снова появился настоящий враг, чтобы снова плакали матери. Будем же помнить то, что должны.
