Чем удивила Хвойная внука командира крылатого спецназа?
Два года назад и тоже в октябре в посёлке Хвойная был открыт мемориальный зал, посвящённый истории воздушного моста с блокадным Ленинградом. С аэродрома в Хвойной лётчики Московской авиагруппы особого назначения (МАОН) доставляли продовольствие для осаждённого города, обратными рейсами они эвакуировали ленинградцев. Во время Великой Отечественной войны бывшие гражданские лётчики успешно решали различные боевые задачи, снабжая партизан, действующую армию. А в 1943 году группа пилотов побывала с секретной миссией на базе Эррол в Шотландии. Об этой странице истории военной транспортной авиации напоминает уникальный экспонат — лётный костюм Королевских ВВС Великобритании, привезённый в Москву командиром МАОН Вениамином Коротковым и переданный его потомками Хвойнинскому краеведческому музею.
Буквально недавно гостем музея стал Олег Шевцов — внук командира крылатого спецназа, политический обозреватель газеты «Труд».
— Как впечатление, Олег Эдуардович?
— Я же здесь впервые, поэтому впечатление у меня новое, но вместе с тем подготовленное. Всё-таки военное прошлое моего деда, Вениамина Михайловича Короткова, — это семейная история, нами сохраняемая. Я знал, что Хвойная — прифронтовой посёлок, железнодорожный узел, аэродром. Откровением стало, как здесь дорожат своей историей, как хорошо всё устроено в небольшом помещении.
— Вы могли передать семейные реликвии и в какой-нибудь большой музей.
— На вещи спрос действительно есть, и немалый. В больших музеях экспонаты, бывает, теряются из виду. А в Хвойной наши реликвии — в центре внимания. Словом, на месте. Это — то самое материальное воплощение истории. Аэродрома же нет, самолётов нет…
— Вы довольно долго работали за границей.
— Да, я был собкором во Франции, наблюдал западноевропейскую провинцию, а не нашу. С другой стороны, через паузу лучше заметны перемены. Наконец-то наша провинция стала жить и развиваться! Причём не только, а может, и не столько из-за внимания со стороны федерального центра. Благодаря самим местным людям — неравнодушным, активным. Я общался с сотрудниками музея, представителями администрации. И почувствовал, что ими движут не одни лишь профессиональные обязанности, это их личный выбор. Мы все должны не делать вид, что нам хорошо, а делать, чтобы действительно было хорошо. Любить, строить, защищать, бороться за молодёжь — чтобы не уезжали из родных мест.
Школьники в музее — это хорошо. Конечно, рассказывать надо всё — и про Рюрика, и про Александра II. Но наша общая история вот этими хвойнинскими ребятами не будет восприниматься так живо и непосредственно, как своя, местная. Как рассказы о земляках, защищавших и нашу большую Родину, и свою, малую.
Спасибо за книгу о Хвойной, которую мне там подарили. И ко всему этому там ещё и красиво. Должен сказать, что к Хвойной я был подготовлен ещё и книгой Анны Белорусовой «Лётчики особого назначения».
— Насколько мне известно, Анна Юрьевна отыскала вас каким-то непростым путём.
— Она вышла на меня через редакцию издания, в котором я работал. Вообще, история такая: Анна Юрьевна увидела сочинение моего сына о своём героическом деде, которое было выложено на сайте посольства России во Франции. Детей же надо учить, вот я и учил их при нашей дипломатической миссии. Вы же как журналист знаете, что есть среди читателей такие энтузиасты, которым бывает крайне необходимо высказать своё мнение автору лично. И я подумал, что это именно такой случай.
— А читатель был не ваш, а вашего сына.
— Да! К тому же такой читатель, с которым нас связывает кровное боевое братство наших дедов. Более того, Вениамин Михайлович Коротков и Пётр Иванович Колесников были друзьями. Их дружба продолжалась и после войны. Анна Юрьевна, конечно, большой молодец, такие материалы раскопала в архивах. Меня лично просто сразила наповал добытым ею личным делом моего деда в архиве гражданской авиации. Но мы свои домашние «анналы» теперь тоже систематизируем. Сын занимается, он у нас археолог, сотрудник Государственного исторического музея.
— У вас нет ощущения, что вам повезло? Ваш дед вернулся домой, вы видели его, общались.
— Я хорошо его помню. Это был высокий, красивый человек с замечательным чувством юмора. И при этом — очень скромный. Такое было поколение. Заслугами не кичились. У него было много наград, мы их, конечно, храним. Он возглавил МАОН, будучи майором, а уволился в запас подполковником и сразу включился в восстановление гражданского авиасообщения — это было в Белоруссии. Как и многие другие фронтовики, рассказывать о войне не любил.
Не могу оспаривать, что у тех, чьи отцы и деды вернулись с войны живыми, было преимущество. Хотя думаю, что формулы одинаковой для всех нет. Те, кто полегли на полях сражений, они всё равно остались с нами. Не думаю, что для кого-то может быть пустым звуком то, что его дед погиб на Волге, когда решалась судьба нашей страны, или потом в Европе, когда наши воины гнали врага до самого его логова. Их помнят, этих дедов, ими гордятся. И, значит, пусть непрямым путём, они тоже участвовали в воспитании внуков. И будут воспитывать своих потомков и впредь, я надеюсь.
— Кстати, о Европе. Ведь незадолго до нынешних событий в шотландском Эрроле был установлен памятник нашим лётчикам. В 1943-м один экипаж погиб, уводя самолёт подальше от домов местных жителей. Хочется надеяться, что хорошая память о русских лётчиках выстоит несмотря ни на что.
— С моей точки зрения, общественное мнение не формируется одними только официальными структурами. И гражданские связи могут переживать тяжёлые периоды дипломатических отношений. Что, я надеюсь, и произойдёт. Совершенно очевидно, что дипломатические отношения должны питаться тем, что объединяет народы, а не наоборот. Конечно, восстановление отношений будет нелёгким, но когда закончится СВО и точки над i будут расставлены… Я имею в виду нашу безопасность, а не только для стран «золотого миллиарда», как говорит наш президент. Будут созданы возможности для нормального общения, и всё восстановится. И вот эта наша история с лётчиками МАОН тоже тому поспособствует. Правда состоит в том, что наши страны воевали против общего врага — нацизма. А теперь запад выставляет нас исконными врагами, всегда стремившимися на них напасть. И это полное враньё. Так говорят политики, это на их совести. Рано или поздно общество заставит себя слушать и уважать.
В новом дополненном издании книги «Лётчики особого назначения» автор рассказывает о своей поездке в Эррол после начала СВО. Тогда в газете «Таймс» вышла публикация «Из России с любовью к бывшему союзнику». «В эти трудные и тревожные времена жители Эррола тепло приняли Анну и памятник, ставший символом дружбы с русскими, нашими союзниками во Второй мировой войне, — говорилось в статье. — Возможно, это искреннее проявление человечности послужит маяком надежды на мир в будущем».
