Лингвист Алексей Гиппиус дал свои ответы на загадки новгородских и старорусских берестяных грамот
Прошедший археологический сезон принёс исследователям берестяных грамот новую коллекцию интереснейших находок. Им была посвящена традиционная лекция лингвиста, академика Российской академии наук Алексея ГИППИУСА в Новгородском университете.
В довольно вместительной поточной аудитории Гуманитарного института собралось столько слушателей, что мест хватило не всем — кое-кто разместился прямо на ступеньках. Если они и испытывали какие-то неудобства в этот вечер, то, скорее всего, быстро о них забыли. Лекция, как всегда, получилась очень увлекательной.
У Тудорка кадь
Алексей Гиппиус начал разговор с грамот, найденных на Пятницком раскопе в Старой Руссе. Участники археологической экспедиции Новгородского университета обнаружили здесь четыре берестяных документа в слоях XII века.
Больший интерес представляет грамота № 57. Хотя это только фрагмент целого текста. Письмо — типичный для того времени реестр сбора, в котором девять раз встречается одно и то же слово — «кдь». Это кадь — мера сыпучих продуктов.
В Новгороде археологи привыкли иметь дело с кадями ржи, а если вспомнить, что Старая Русса была известна соляным промыслом, то, возможно, речь идёт о кадях соли.
— Обычно старорусские грамоты XII века радуют нас интересными именами, и эта грамота — не исключение. Первое имя — Тудор. Это новгородский вариант имени Фёдор, Феодор, которое было фонетически трансформировано, — пояснил Алексей Гиппиус. — Жаден — тоже имя известное. Оно образовано от глагола «жадети», то есть «желать».
Илька, Кузьма и Завидич — вполне типичные имена для того времени. Другое дело — «пировой», то есть пировой жене, жене Пира. Пир, скорее всего, — часть составного имени, и историкам известно одно такое древнее имя — Пирогост. От него образовано прилагательное «пирогоща» — это название знаменитой киевской иконы, упоминаемой в «Слове о полку Игореве».
Фигурирует в грамоте ещё один герой с любопытным именем — Облик. Трактовки его происхождения могут быть разными, отмечает Алексей Гиппиус. Можно предположить, что это производная от прилагательного «облый», то есть «круглый».
— Значит, Облик — это «толстик», «круглик», — сказал Алексей Гиппиус. — Но суффикс -ик был нехарактерен для древних новгородских имён, и, скорее всего, это имя приставочно-корневое — об плюс лик.
Встречались среди новгородцев обладатели других двусоставных похожих имён — Обрад и Обвид.
Осталась без «круты»
Ещё одна найденная в Старой Руссе берестяная грамота, получившая № 58, оказалась даже более интересной находкой несмотря на то, что это вновь лишь фрагмент целого документа. Сохранились только обрывки строк.
Во второй строке берестяного письма читается слово «крута». Если попытаться реконструировать текст, то, возможно, это прилагательное «крутой», но, вероятнее всего, по мнению Алексея Гиппиуса, речь идёт о слове из северорусского говора, использовавшемся в разных значениях — женские украшения, убор, оклад иконы.
— Но основное значение этого слова — приданое, — сказал лингвист.
Обрывок слова в первой строке — «пу» — может быть частью слова «попу» или, более вероятно, «епископу». После «круты» следует местоимение «ей», а в третьей строке читается «наболю», то есть «позабочусь».
Сложив воедино древний пазл, можно предположить, что речь шла о приданом, которое неизвестной нам «ей» не было отдано. Так что, возможно, в 58-й старорусской грамоте говорилось о бракоразводном процессе, который проводили при участии церковных властей — епископа.
Велосипед боярыне
В Великом Новгороде археологические изыскания велись на нескольких раскопах — Троицком, Досланьском, на месте ремонтируемого Морского центра капитана Варухина и Иоанновском, где когда-то располагался Немецкий двор.
Внушительное собрание найденных в Новгороде за прошедшие годы берестяных грамот пополнилось ещё 15 находками.
Почти все новгородские грамоты, обнаруженные в прошедшем сезоне, нашли в слоях XIV–XV веков. Одной из самых интересных стала грамота № 1170, найденная на Троицком раскопе. Археологи датируют письмо XIV веком.
Предположительно, в грамоте шла речь о судебной процедуре, в которой с одной стороны главными героями были бояре. Их, правда, не каждый «разглядит» в тексте. Так и хочется прочитать — «педъ боѧръI не». Археологи даже шутили по этому поводу, назвав грамоту «велосиПЕД боярыне». Но это только если дать волю фантазии. Лингвисты себе такого позволить не могут.
Как разъяснил Алексей Гиппиус, «педъ» в этом случае вовсе не окончание какого-то другого слова, а предлог «перед». Он уже встречается в других исторических документах. Боярыни тоже в грамоте нет — есть только «бояры» и частица «не» перед словом «вязан».
Другим героем текста и был этот кто-то — «не вязан есмь». Это часть выражения «ни вязан, ни бит», что на языке XXI века означает примерно то же, что и «не пойман — не вор». То есть героя не уличили в совершении преступления, он отрицает обвинение.
Грамота № 1170 стала первым берестяным письмом, в котором упомянули бояр — важных персонажей истории Новгорода.
Другое любопытное слово — «доряд». Не исключено, что это существительное или часть глагола «дорядити». Возможную подсказку можно найти в словаре Владимира Даля, где упоминается «доряживание» как продолжение судебной процедуры.
Ещё одно слово, впервые встретившееся в новгородских берестяных грамотах, — «капуста». Его содержит письмо № 1159, найденное на Досланьском раскопе в слоях конца XIV — начала XV веков.
Сосед у «капусты» в этом тексте оказался довольно неожиданный — «на то послухъ». Послух (от слова «ухо») — это свидетель на суде. Однако, по мнению Алексея Гиппиуса, капуста и послух — соединение вполне естественное, так как существует немало новгородских купчих, в которых упоминаются гряды капусты в качестве сельскохозяйственных угодий.
— Так что перед нами, скорее всего, фрагмент купчей грамоты, — сделал вывод лингвист.
От Родивана до Луки
Нельзя пройти мимо ещё одной новгородской грамоты — № 1164, обнаруженной всё на том же Досланьском раскопе.
Над этим документом явно трудился профессиональный писец. Почерк очень красив, а часть букв даже написана двойным контуром — такое в берестяных грамотах встретишь нечасто.
Переводится эта грамота довольно просто. «От Родивана (Родиона — Прим. авт.) до Луки 10 от Матфея до Колинца 10, от Пантелея до Курьего 10» и т. д. Правда, если в начале послания явно упоминаются мужские имена, то затем их сменяют топонимы. Вожане и вовсе представители финно-угорского народа — водь.
Ответ на загадку Алексей Гиппиус нашёл на подробной карте Российской империи, составленной геодезистом Фёдором Шубертом в 1840-е годы. Здесь на реке Сясь можно найти практически все названия из новгородской грамоты — Коленец, Переколу, Курье, Ильинский погост, Луки, Радовань, такую похожую на Родивана. Спустя почти пять веков топонимы сохранились. Всё это находилось на территории нынешней Ленинградской области.
Однако почему в грамоте столько раз упоминается число 10? Есть предположение, что речь идёт о жеребьях — крестьянских наделах. Подсказку можно найти в новгородской грамоте № 390. В ней говорится об участке, в который входят те самые 10 жеребьев. Десятичное деление было традицией того времени. Да и нашего тоже.
К сожалению, на современной карте на реке Сясь уже не найдёшь названий из новгородской грамоты. Зато теперь их хранит не только карта Фёдора Шуберта, но и берестяной свиток.
Теги: Алексей Гиппиус, берестяные грамоты, история, археология, Великий Новгород
