или Клиническое мышление и рукоделие доктора Веселовского
Он ну никак не выглядит на 70. Подтянут, энергичен, по-деловому собран. И немногословен. Говорит, что разговоры разговаривать — это не его, как, впрочем, и заниматься теоретическими выкладками, он — практикующий врач. Доктор, который отдал Боровичской ЦРБ 47 лет, из которых 39 — руководит хирургическим отделением...
Случайный выбор
Выпускник Окуловской школы Борис Веселовский не собирался поступать в медицинский. Занимался футболом и хоккеем и планировал сделать спорт профессией.
— Но мама эту мою идею восприняла в штыки, сказала, что спорт — несерьезное дело, — вспоминает Борис Александрович. — А поскольку для себя никакого другого направления не предполагал, то, получив аттестат, не знал, что делать дальше. И просто так, за компанию с одноклассниками, поехал в Смоленск — они подали документы в мединститут, и я — тоже. В итоге ребята не прошли, а меня зачислили на первый курс. Но поначалу мне жутко не понравилось в вузе: из знакомых — никого, общежитие не дали — временно притулился у одного парня в комнате, на лекциях мало что понимал. Короче, забрал документы, написал записку товарищу и поехал на вокзал. Он меня уже у вагона перехватил, отругал, как маленького, рассказал, что сам только с седьмого раза был принят в медицинский, а я, коль мне так легко далось поступление, не имею права взять и бросить. Он меня убедил вернуть документы в деканат, посодействовал в получении места в общежитии — в комнате со старшекурсниками, которые на первых порах мне помогали с учебой. Постепенно все наладилось, втянулся в студенческую жизнь, почувствовал интерес к медицинскому делу.
На вопрос, почему выбрал хирургию, Веселовский ответил тоже вопросом: «А что же еще?». И добавил, что, по его мнению, хирургия — самая эффективная медицинская специальность, а практикующий хирург — это специалист, который должен сочетать клиническое мышление и рукоделие.
— Не удивляйтесь, «рукоделие» — привычный для врачей термин. Хороший доктор должен понять, что с пациентом, то есть правильно диагностировать заболевание, определить тактику лечения — это и называется клиническим мышлением, а затем сам провести операцию. Можно быть докой в теории, но при этом ни разу не взять скальпель в руки. И таких врачей много. Что же касается рукоделия, то более искусного хирурга, чем Александр Федорович Типаков, у которого учился оперировать, когда пришел работать в Боровичскую больницу, я не знаю. Хотя нет, за всю мою профессиональную жизнь всего трех-четырех равных ему специалистов все же видел. Он виртуозно оперировал — отточенные действия, ни одного лишнего движения. Швы — всегда ровные и аккуратные.
После окончания Смоленского мед-института молодой доктор Веселовский, который, будучи студентом, умудрялся совмещать учебу и игру в футбольном клубе, мог стать спортивным врачом. Но тяга к хирургии победила. На работу в Боровичскую больницу он поступил в 1972 году.
Системный подход
Веселовский категорически не согласен с тем, что для врача смерть пациента — норма. Говорит, что в хирурги не идут бездушные люди:
— Не бывает двух одинаковых патологий, даже аппендицит — каждый раз разный, и, стоя у стола, часто приходится принимать решения по ходу процесса. На моем счету — тысячи оперативных вмешательств, и, казалось бы, должен быть привычным к тому, что иногда пациенты умирают. Но не привыкается. Снова и снова прокручиваю в голове ход операций, перепроверяя действия свои и ассистентов. Медиков называют циниками. Отчасти, возможно, это и правда, однако для нас это не правило, а исключение из него.
Борис Веселовский — из тех специалистов, кто берётся за операции различных сложности и профиля. Его неоднократно приглашали на повышение и в Новгород, и в Ленинград, но он всякий раз отказывался.
— После пяти лет работы в Боровичской больнице, где меня Типаков научил всему, что знал и умел сам, я подал документы в Ленинград, в ординатуру к профессору Павлу Напалкову, хирургу № 1 в СССР, — продолжает беседу Борис Александрович. — Под его руководством я значительно расширил свои практические навыки. И даже взялся за диссертацию. Но потом решил не защищаться, поскольку научная степень подразумевает исследования, лабораторные изыскания, короче — кабинетный труд, а я — практик.
Опытного врача не всегда радуют перемены, происходящие в отрасли здравоохранения. По его мнению, сама система отталкивает талантливую молодежь от медицины. Сейчас в отделении, которым руководит Веселовский, — пять хирургов, но полностью укомплектовать штат удалось за счет специалистов, приехавших трудиться к нам из стран, некогда являвшихся частью СССР.
— Российские медвузы не испытывают недостатка в слушателях. Однако новоиспеченные врачи не торопятся к операционному столу. Почему? Не желают брать на себя ответственность за жизнь пациентов. И потом, пугает низкий уровень подготовки студентов — многие не знают элементарных вещей, и их, по понятным причинам, не хочется допускать до больных, — рассуждает собеседник.
По мнению Веселовского, негативно на имидж людей в белых халатах влияет еще и то, что врачи вынуждены больше заниматься бумагами, нежели больными, вести переписку с Фондом обязательного медицинского страхования, разъясняя правильность назначений, а в случае летального исхода годами доказывать в разных комиссиях и в судах свою невиновность.
— У меня была стажировка в США. Так вот там врачи занимаются только своими прямыми обязанностями, а документы и прочие официальные дела ведут администраторы и юристы, — приводит доводы Борис Александрович. — У нас же все иначе: я два года хожу в суд, потому что родственники умершего пожилого, хронически больного, в запущенном состоянии человека хотят получить с больницы два миллиона рублей. Вины медиков в его смерти нет. Но я раз за разом почему-то вынужден это доказывать в судебных заседаниях, тратя свое время, которое мог бы уделить пациентам.
Веселовский, прошедший советскую школу подготовки, — за универсальных хирургов. Узкая специализация, по его убеждению, безусловно, должна быть, но становиться тем же сосудистым хирургом не со студенческой скамьи нужно, а только после того, как человек набьет руку в общей хирургии.
Что же касается оснащения клиник, то, по словам заведующего отделением, аппаратура облегчает задачу медикам. Только вот в России, как в советский период времени, так и сейчас, материально-техническое обновление больниц на периферии сильно отстает от потребности.
— А вот против чего я точно выступаю, так это против аппаратного мышления врачей, — заявляет Борис Александрович. — Диагностического оборудования сейчас очень много, но стопроцентного результата не даст ни одна, даже экспертного класса, машина. По отдельным патологиям техника до 50% ошибок выдает. Это я к тому говорю, что доктор не должен лишь на данные диагностических обследований полагаться, его величество анамнез никто не отменял, врач обязан мыслить клинически. Приведу пример: женщину долгое время мучили боли в области живота и желудка. Терапевт порекомендовал УЗИ, оно показало желчнокаменную болезнь. Пациентку отправили в поликлинику на консультацию к хирургу, который, взглянув на результаты исследования, предложил даме удалить желчный пузырь. Она сдала нужные анализы и поступила к нам в отделение на плановую операцию. Когда же я принял ее, то понял, что желчнокаменная болезнь имеет место быть, но отнюдь не она является источником постоянной боли, а опухоль, которая легко прощупывается руками. То есть ни один доктор до меня не сделал обязательного — не осмотрел пациента. А такого быть в принципе не должно!
Вместо послесловия
У хирурга Веселовского график плановых операций расписан на недели вперед. А ведь бывают еще и экстренные случаи. Пока мы с ним беседовали, в кабинет то и дело заглядывали коллеги, которым необходимо было проконсультироваться по поводу того или иного пациента.
Борис Александрович, который 39 лет руководит хирургическим отделением Боровичской ЦРБ, говорит, что всегда по-человечески относится к подчиненным:
— Мы все разные, моя задача как управленца — найти подход к специалисту, где-то — пожурить, где-то — подтолкнуть, похвалить и даже пожалеть. Одного я не прощаю — лжи. Медики отвечают за жизни людей, и если врач или сестра позволят себе что-то важное утаить, недосказать коллегам, что может потом сказаться на самочувствии больного, доверять такому сотруднику я больше не смогу, как и работать с ним.
...Дверь в кабинет снова открылась — заведующего отделением попросили срочно пройти в смотровую, куда привезли сложную пациентку. Борис Веселовский извинился, прервал разговор и отправился к больной.
