«Бабанов? Подождите. Так-так-так. А кто это?»
Хотелось бы думать, что такой вопрос — это преждевременная нота и потому фальшивая. Но время неумолимо: уходят таланты, уходят поклонники.
Виктору Бабанову — педагогу, музыканту, дирижёру, создателю оркестра русских народных инструментов при Новгородской областной филармонии в нынешнем году исполнилось бы 90. И уже 20 лет его нет с нами. Про тихий юбилей, прошедший без вечера или концерта, подсказали читатели. С просьбой напомнить о замечательном человеке. Значит, по-прежнему знают, помнят, любят.
Дитя войны, он родился на Смоленщине, рос в детдоме под Брестом. Потом поступил в Гомельское музучилище по классу народных инструментов.
— Так у него сложилась судьба, — рассказывает Елисей БАБАНОВ, сын Виктора Григорьевича, известный пианист, концертмейстер Академического ансамбля песни и пляски войск Национальной гвардии. — Балалайка была первым инструментом, который попал к нему в руки. И он самоучкой её освоил. Музыкальный талант в нём был виден явно и сразу. Старшая сестра Зоя — у них была довольно значительная разница в возрасте — дала слово поддерживать его, чтобы он смог учиться. На самом деле он мечтал о скрипке. Папа сам мне об этом говорил. И в итоге научился, но, поступив в Минскую консерваторию, оказался в классе знаменитого тогда дирижёра Виктора Дубровского, и это перевернуло всю его жизнь.
Народность, соединившись с классическим образованием, дала тот синтетический стиль, который был присущ Бабанову, где бы он ни работал — в Витебске, Новгороде, Ленинграде, снова в Новгороде.
В основном его жизнь прошла здесь, на родине России. Преподавал в музыкальном училище балалайку и дирижирование, руководил студенческим оркестром и оркестром в ДК имени Попова. Филармонический оркестр — лишь небольшая часть того, что он сделал. Ведь по времени это — только три года. Но именно они носят его имя. Об этом попросили музыканты, а почти все оркестранты были его учениками.
Бабанов обладал незыблемым авторитетом как у молодёжи, так и у коллег постарше.
— Мы все его уважали, — вспоминает Геннадий КАЛИНИН, в прошлом преподаватель Новгородского музчилища. — Просто признавали тот очевидный факт, что он выше любого из нас. Пусть ненамного — как это измерить? — но выше.
И это всё о нём?
Наверное, память о Викторе Бабанове — она больше внутри (в душе), чем вовне (в газетных интервью, к примеру). Сходив в библиотеку, я вернулся со стихотворением новгородской поэтессы Валентины Бодровой на память Виктора Григорьевича:
Говорят, что нет незаменимых,
Но кто решится заменить тебя?
Кто даст тепло мне рук неутомимых,
Какие были только у тебя?
Скажу, что это от сердца. А ещё я сделал для себя маленькое открытие о том, что Виктор Григорьевич был на дружеской ноге с Владимиром Ивановичем. Поветкин вёл дневник, вот запись от 6 октября 2001 года: «Приходил В.Г. Бабанов, играли в «шахмотья-лохмотья». А совместной музыкальной игры у них не было. Каждый озвучивал своё: Поветкин — древность, Бабанов — народность. Хотя не только её, конечно.
Есть ещё пара строк в книге Валерия Демидова «В дружбе с музами», написанной к 50-летию областного колледжа искусств имени С.В. Рахманинова о начале работы четы Бабановых — Валентины Васильевны и Виктора Григорьевича.
Опять метель
Кажется, о нём больше говорят ноты. Его же ноты. Собственноручно исписанные листы — переложения, партитуры. Семья передала это всё филармонии. И оркестранты наследием Бабанова пользуются до сих пор! Он создал репертуар на долгие годы — там сотни произведений. Инструментовщик он был изумительнейший. И неутомимейший. Поедет в санаторий — вернётся с партитурой какой-нибудь новой пьесы.
Рассказывают, что Бедрос Киркоров, зная его пристрастие к оркестровке, нередко заглядывал к дирижёру с понравившейся мелодией.
— Чувствую себя пушкинской героиней.
Художественный руководитель Новгородской филармонии Юлия БАЛАШОВА цитирует «Метель»: «Память его казалась священною для Маши; по крайней мере она берегла всё, что могло его напомнить: книги, им некогда прочитанные, его рисунки, ноты и стихи, им переписанные для неё».
— Любая нотинка для нас бесценна, ведь это Бабанечка наш писал!
Виктор Григорьевич переложил музыкальную иллюстрацию Свиридова для народного оркестра, эта композиция и сейчас в репертуаре. Слушатели её ждут. Каждый февраль она звучит снова.
И такая же долгая жизнь благодаря Бабанову у кота, которого мыши хоронили. Детям эта композиция неизменно нравится.
День рождения
Юлии Сергеевне посчастливилось присутствовать при зарождении оркестра. Известно, что директор филармонии Леонид Шитенбург сделал Виктору Бабанову предложение, от которого он не мог отказаться.
— В тот день я встретила их обоих на улице. Вот, говорят, оркестр будем создавать.
Было это в 2001 году. И, кстати, к Поветкину Бабанов не просто так приходил — советовался по поводу костюма музыканта-народника.
Музыканты Бабанова боготворили — за профессионализм, порядочность, деликатность, благожелательность.
Александр МАЛОФЕЕВ:
— Была бы такая возможность, посчитал бы за счастье снова оказаться с ним на одной сцене.
Сценой была целая область. Оркестр исколесил её всю. До маленьких сельских ДК. Бывало и так, что на концерт приходило десятка полтора зрителей. «Будем играть!» — говорил Бабанов. «Всю программу?» — спрашивали музыканты. — «Конечно. Это зрители, они пришли нас послушать».
Добрейший, интеллигентнейший. В каком-то старом понимании этого слова — интеллигент. Слава? Деньги? Тут — полное равнодушие с его стороны. Он жил и работал из любви к искусству. Это было его божеством или идеей, не суть. Он не просто учил, а творчески направлял. И требовал отдавать себя музыке. Как он сам. Имел право.
Всё, дети…
— Когда у меня впервые появилась возможность сыграть концерт с оркестром, и это было в Петербурге, — вспоминает Елисей Бабанов, — папа сказал: «Сыграешь, и мне можно спокойно умереть». Он очень хотел, чтобы я сыграл этот концерт.
Доводилось ли отцу и сыну быть вместе на одной сцене? Конечно, да. Пусть и редко.
— Я как-то играл с папиным оркестром в Новгороде Аренского — фантазии на тему Рябинина. И где-то стал отставать. Папа подмигнул музыкантам: «А у пианиста что-то не получается». Конечно, это была ещё репетиция. Но всё равно — урок. Сел за инструмент — играй. Очень горжусь, что я сын Виктора Бабанова. Считаю своего отца своим кумиром.
Как бы хотелось, чтобы он снова вошёл в комнату, стал бы о чём-то говорить, а хоть бы о чём-то совершенно несерьёзном, начал бы жестикулировать… Это какая-то магия. Как же много было в этих руках.
При Викторе Григорьевиче в оркестре была традиция возложения рук. Сначала Бабанов протягивал свою. И все поочерёдно возлагали сверху свои руки. А потом дирижёр завершал церемонию. Говорил: «Всё, дети, теперь играем!» И музыканты выходили на сцену. Они всегда были его детьми. И отвечали любовью на любовь.
