Конкурс проводился под эгидой Российского молодёжного центра и Татьяна СО-ДО (она Соловьёва по рождению и Домашенко по мужу) приняла в нём участие в номинации «Образ Суворова в живописи и графике».
— В возрастной группе 35+, — уточняет Татьяна Васильевна.
Очень интересная группа, сразу понятно, где заканчивается молодёжь и начинается бесконечность.
Она смеётся:
— Лучше бы уж 40+. Мне так удобнее считать, хотя понадобится знак умножения.
На днях ей исполнилось 80. В один день с Суворовым. Только Александр Васильевич, сами понимаете, постарше.
«Я его писала на фоне горы Дубихи. Ростовой портрет. У меня была картина, где Суворов изображён с Екатериной II. А здесь он — другой. В опале, наедине со своими мыслями. Мне изначально хотелось показать его человеком думающим, переживающим и, несмотря ни на что, верящим. Писать было трудно. Ведь на своих портретах Суворов всегда разный. Он не любил позировать, не любил зеркал. Художники писали его по впечатлению, по представлению. Я обложилась этими портретами, но никак не могла понять, где же он настоящий. Несколько раз заново писала лицо. Всё напрасно, тупик! Когда трудно, я молюсь: «Силы Небесные, помогите мне сделать Суворова таким, каким он был». И после этой моей мольбы у меня пошло. Враз».
Почему я здесь?
Кажется необычным для художника, но первым её Суворовым стал вовсе не портрет. Это была статья о Суворове — полководце и человеке. По просьбе мужа — художника-графика Николая Домашенко. Он работал над иллюстрациями к журналу «Сибирячок» (иркутянин Домашенко дорожил связями со своей родиной), а текст попросил написать жену. Естественно, она стала читать, вникать. Тогда и задумалась о каких-то своих совпадениях с Суворовым, начиная с общего дня рождения — 24 ноября.
У них с мужем уже были Сопины — купили там дачу. И уже знала она, что это — суворовские места. И что разрушающийся храм, хранящий ещё былое своё величие, построен Суворовым.
Позже она выкупит под картинную галерею двухэтажное здание бывшей учительской школы, построенной ещё до революции и находящейся неподалёку от церкви, и эта школа называлась Суворовской.
«Будучи ленинградкой, я просто искала красивое место подальше от мегаполиса и поближе к грибам. В Псковской области была, в Вологодской — нигде не нравилось. Пока один художник не подсказал деревеньку неподалёку от Боровичей. Осень, дождь, грязь. Помню старушку в автобусе: «Жаланный, передай на проезд». И от этого «жаланный» стало так хорошо. Я влюбилась! В эти места, в этих людей. А Суворов… Я же тоже Васильевна. И заглавной буквой фамилии совпадаю. Хотя, конечно, дело не в этом. Чувствую близость в духе, в образе жизни. Даже вот в этом: «Завтрак съешь сам…» Но до закалки суворовской, честно признаюсь, не дотягиваю. Компенсирую физической нагрузкой».
Мешая краски и бетон
Татьяна Васильевна рассказала мне, как в этом году заливала ленточный фундамент пристройки к своей галерее. Хочет сделать зал для работ мужа. Ведь он был прекрасным графиком.
А теперь ещё немного арифметики в дополнение к возрасту: около 40 мешков цемента, перемешанного с песком; 10 тонн раствора, перевезённого на тачке. Вручную, в одиночку.
— А что это вас так удивляет? — спрашивает. — Я и плотничать умею.
В молодости, когда жила с мамой в частном домике на окраине Ленинграда, поневоле пришлось заняться стройкой. Потом там же, в Рыбацком, ещё и свой дом построила. Она же художница, должна рисовать! А жизнь заставляла строить. И она убедила себя, что это нужно полюбить. Когда же появилась своя галерея в Сопинах (там теперь сотни картин), поняла, что это силы небесные её вели.
— Нельзя противиться Божьей воле. Так что махать мне топором лет до девяноста.
Свято место
Тем более что в планах — ещё и зал декоративно-прикладного искусства:
— Всё-таки я не исторический живописец.
Ну, это как посмотреть. Есть же у неё цикл «Защитники земли русской». Название — подсказка музея Суворова в Санкт-Петербурге. Привезла туда своего Суворова. На флешке, конечно. Александр Васильевич слишком велик — метр девяносто в раме. Директор флешку «полистал»: «А почему бы вам…» Суворов там был в одном ряду с Сергием Радонежским и Богородицей. И тоже ведь неспроста.
«Давно уже идут разговоры о его канонизации, но вроде бы остаются сомнения, не хватает чудес. Живые гвоздики, принесённые в храм (тогда ещё разрушенный) в день рождения Суворова и остававшиеся свежими до весны, — это не чудо? А пение, доносившееся из пустого храма? А икона, ставшая в престольный праздник на Троицу горячей, что ощущали все, кто к ней прикладывался? А церковь в Сопинах, восстановлением которой, казалось бы, неожиданно занялся вскоре после своего избрания губернатором Андрей Никитин?»
Бывает, что художнику интереснее живописные руины. Не наш случай. Да и как не рисовать этот восставший великолепный храм, ведь люди просят! Судя по всему, деревенька эта с домиками вразброс — рай для художника — не так проста. Всё ещё будет. А Татьяне Васильевне — многая лета.
