Носочно-перчаточная фабрика в Чудове переживает не лучшие времена, но держится на плаву
История Чудовской трикотажной фабрики, являвшейся долгие годы филиалом Новгородского производственного перчаточного объединения, началась в 1956 году. И закончилась в 1990-е, когда промышленность всей страны была в кризисе. Но в отличие от многих текстильных фабрик и производств чудовской фабрике удалось сохранить своё исконное предназначение. Предприниматель из Санкт-Петербурга в начале 2000-х в прямом смысле слова вдохнул вторую жизнь в эти стены и людей. Как и чем сегодня живёт фабрика, мы спросили у Виктора ФИЛАТОВА, генерального директора ООО «Носочно-перчаточная фабрика «Виктория».
— Виктор Владимирович, в этой сфере вы не случайный человек: свою профессиональную карьеру начинали в Ленинграде на крупной трикотажной фабрике «Красное знамя», куда были направлены после окончания сызранского швейно-трикотажного техникума. Интересный выбор. Почему именно трикотаж?
— Чтобы это понять, нужно посмотреть оборудование, на котором производят носочно-чулочные изделия. Оно настолько сложное, что без специального образования его не освоить. Но текстильный техникум выбрал случайно: мой сосед — руководитель научно-производственных мастерских — как-то пригласил меня посмотреть станки, которыми были оснащены мастерские. Помню, я увидел их и ужаснулся: это был какой-то симбиоз токарного, электронного и прочего оборудования. Нитками и тряпками там, как говорится, и не пахло. Мне стало интересно разобраться в их работе, устройстве.
— И разбирались вы, надо заметить, неплохо. «Рабочий с мышлением инженера» Филатов, как вас называли в вязально-швейном цехе фабрики, часто становился героем статей газеты «Красное Знамя». На вашем счету десятки рационализаторских предложений, существенно экономящих процесс производства.
— У меня вообще более ста рационализаторских предложений. Я был лучшим молодым рационализатором текстильной промышленности в Союзе. Даже грамота есть...
Когда я пришел на фабрику, то сразу понял: чтобы хорошо работать, нужно хорошо разбираться в оборудовании. Начало моей карьеры как раз совпало с ростом производства женских эластичных колготок. Тогда к нам поступила новая чехословацкая линия. Я стал думать, как на этих машинах улучшить производительность труда, чтобы они меньше ломались и нормы выполнялись. Сами конструкторы машин, когда приезжали на фабрику и видели преобразования, удивлялись.
— Что же вы модернизировали?
— Например, колготки вяжутся в виде двух ножек и нередко закручиваются. Я придумал механизм, позволяющий не закручиваться, и изделие выходило практически гладкое. Это увеличивало производительность на втором этапе производства колготок. Или, например, я сделал механизм, который включал спандекс только с наружной стороны. Колготки от этого не теряли свою растяжимость и облегаемость. С внутренней стороны нет спандекса — женщины довольны, потому что это удобно. И на производстве экономия, ведь такое волокно дорого стоило. Но тогда в стране была плановая экономика, это не особо ценилось: сэкономишь миллион, а премию получишь 10 рублей.
— На «Красном знамени» вы проработали до начала 1990-х, а в 1992 году уже открыли свою носочно-перчаточную фабрику «Виктория». Это было тяжелое время для страны и промышленности. Как вы решились начать бизнес?
— А что было делать? Советский Союз развалился, фабрика «Красное знамя», как и многие промышленные гиганты страны, остановилась. Я выкупил 20 стареньких машин, арендовал помещение и стал производить женские эластичные подследники. Вязать их было проще всего, ведь у меня не было широкой технологической цепочки, как на фабрике. И процесс пошел. Спрос был. Потом я начал вязать носки и колготки. Начало 1990-х — интересное время. Что бы ты ни производил — все раскупалось. Я стал заключать договоры, взял в штат наладчиков, с которыми работал на фабрике. Начали развиваться. Тогда была большая сеть обувных магазинов, которая делала мне заказы, приезжали предприниматели из Москвы, закупались для «Лужников», райпо много приобретало. Тогда ведь в основном работали мелкие предприниматели.
— В Чудово вы пришли в начале 2000-х для расширения производства?
— Да. Чудовская фабрика выпускала перчатки. А у меня на тот момент, кроме носков и колготок, было уже и производство перчаток, и мне не хватало их объема, производственных мощностей. В стране появились торговые сети, стали поступать большие заказы. Мне нужны были дополнительные площади, рабочие руки. Я узнал, что в Новгородской области недалеко от Санкт-Петербурга простаивает фабрика.
Когда я сюда пришел, здесь работали 14 человек. И они производили за месяц столько продукции, сколько моя фабрика — до обеда. Оборудование было очень старое. Люди, которые здесь трудились, большую часть времени проводили у себя на дачах или шабашках. Удручающее зрелище, в общем, было. А ведь чудовская фабрика в свое время считалась одной из крупнейших в регионе. Я выкупил её, и мы приступили к модернизации.
Поначалу установили более 150 современных перчаточных машин, выпускали более 500 тысяч пар перчаток в месяц. Это очень приличный объём. Потом плоскотрикотажные машины поставили — для верхнего трикотажа. Был небольшой парк колготочных и носочных машин, мы довели его до 60 единиц. А затем установили здесь всю цепочку отделки, которая доводила продукцию до выпуска в торговлю. Был здесь и небольшой швейный участок.
— Закрытые двери в цеха, где простаивают машины, говорят о том, что сегодня производство переживает не лучшие времена?
— Сейчас оно находится в плачевном состоянии — производство выживает и приходит в то состояние, в котором я его выкупил. Причем быстрыми темпами.
Сначала пришлось закрыть верхний трикотаж — из-за отсутствия специалистов. Никто не хочет работать ни за какие деньги: наладчики пьют, воруют со страшной силой. А когда изделие из дорогостоящей пряжи превращается в некондицию, производство становится невыгодным.
Потом я закрыл колготочное производство. Но не из-за нерентабельности или отсутствия кадров. Наладчика сюда я возил из Питера, потому что здесь мне не удалось никого научить. Вязали и зашивали колготки мы в Чудове, а красили в Санкт-Петербурге, потому что красильно-отделочная фабрика — это очень дорогостоящее производство, которое не потянуть мелкому предпринимателю. Но красильно-отделочная фабрика в Петербурге рухнула. Пытались красить сами, однако при имеющемся оборудовании не соблюдалась технология крашения.
Теперь в нынешней России колготки никто не вяжет. Именно из-за того, что закрылись все производства, которые могут красить. Мало того: закрылись все фабрики, производящие пряжу для женских колготок. Волжский комбинат выкупили, и теперь там производят колёса. Клинский завод химического волокна прикрыли. А без ниток и окраски пришлось свернуть производство колготок.
Следующим этапом стало закрытие перчаточного производства, на котором я выпускал полмиллиона продукции в месяц. За перчатки обидно до сих пор. Дело в том, что в Новгороде в одном из сетевых магазинов нашли две пары рабочих перчаток с нанесёнными точками ПВХ. Провели экспертизу, и оказалось, что количество фенола в краске превышает допустимую норму на сотые доли процента. Я объясняю, что вяжу перчатки, а краску получаю в Тверской области на химическом заводе, который производит её для всей России. Нет, получается, я должен проверять качество, проводить экспертизы. В итоге дали небольшой штраф. Но при повторном нарушении мне «светили» миллионные убытки. Пришлось закрыть это производство и уволить 40 человек. Обидно очень оттого, что я ничего не могу исправить и предотвратить.
— Сегодня на фабрике сколько человек работает?
— Штат фабрики насчитывает около 40 специалистов — это наладчики, швеи, раскройщицы, упаковщицы, вязальщики, формировщицы. Выпускаем носки и верхний трикотаж. У нас есть потребность в швеях. Мы регулярно даём объявления, предлагаем даже обучение на производстве, но желающих мало.
Что касается носков, ежемесячно на фабрике их выпускается 50–60 тысяч пар, в пиковые нагрузки можем и 250 тысяч, и больше. Резервы оборудования и кадров есть. Правда, самые сложные этапы вязки переведены в Санкт-Петербург. В Чудове полуфабрикаты носка формируются, маркируются и упаковываются.
— Знаю, что вам поступали заказы на эксклюзивные носки для разных музыкантов и фирм. Много таких предложений?
— Они есть. Не будем называть коллективы: это и музыкальные группы, и крупные предприятия. Такие заказы очень выгодны — за счёт них можно держаться на плаву. Но они не обеспечивают стабильной работы производства.
— Какое будущее, на ваш взгляд, у чудовской фабрики?
— Её будущее зависит не только от меня. Будущее всех производств, находящихся на территории нашей страны, зависит в том числе и от власти, которая, на мой взгляд, должна быть заинтересована в товаре, производимом в регионе. Я работаю в Новгородской области, но мои носки вы сегодня тут не найдёте. Попасть на прилавок торговых сетей проблематично. И здесь очень важна поддержка власти.
