К каким открытиям привела археологов разведка в Крестецком и Демянском районах?
Лето 2021 года сотрудники Центра археологических исследований (ЦАИ) НовГУ посвятили разведке в окрестностях Демянска и Крестец. Своё путешествие они назвали «По стопам Глазова». О его результатах на научной конференции «Новгород и Новгородская земля» рассказал научный сотрудник ЦАИ кафедры истории России и археологии Валерий СЮБОРОВ. «НВ» поговорили с молодым учёным о том, почему археологи отправляются в походы и что они хотят найти.
— Валерий, почему для исследования были выбраны территории Демянского и Крестецкого районов?
— Много лет ЦАИ НовГУ работает над темой научного исследования «Объекты археологического наследия на территории Новгородской области». В его рамках проводились работы в Боровичах, Пестове и Пестовском районе, в тех же Крестецком и Демянском районах. Но несмотря на давнюю известность большинство объектов археологического наследия — а это сопки, курганы, жальники, городища, а также синхронные могильникам неукреплённые поселения, селища — до сих пор остаётся невыявленным. И в целом наблюдается очень неравномерная изученность территории. Множество выявленных в течение XIX–XX веков памятников, сведения о которых содержатся в архивных материалах и научных публикациях, до настоящего момента не состоят на государственной охране, а их точное местоположение, границы и состояние не определены. Отсюда и основная цель нашей работы — планомерное обследование всё большей территории, поиск новых и уточнение информации о старых памятниках археологии. Кроме того, в связи с хозяйственной и строительной деятельностью, разработкой карьеров, а также активным разграблением в ходе незаконных раскопок требуется постоянный контроль за состоянием археологических объектов.
— Когда археологи не обнаруживают культурные напластования, они расстраиваются?
— Довольно значительная часть шурфов не даёт никакого материала. Но отрицательный результат не менее важен. Часто они копаются именно с целью доказать, что там ничего нет и никогда не было. Поэтому в огорчениях нет никакого смысла.
— Почему свою экспедицию вы назвали «По стопам Глазова»?
— Владимир Нилович Глазов — археолог-любитель, чиновник, офицер, доброволец Русско-японской войны, потерявший на ней ногу. С 1894 года в бытность земским начальником Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии он увлекается археологией и вплоть до 1917 года активно сотрудничает с Императорской археологической комиссией. В мае 1903 года по поручению Российского археологического общества он произвёл исследования в верховьях Волги и на Селигере, но в связи с неблагополучными погодными условиями и высоким уровнем воды в реках и озёрах эти работы пришлось свернуть. Тогда он прибывает в Новгородскую губернию и занимается обследованием средневековых городищ, а также древнерусских могильников. Он проезжает на север от озера Селигер через современные Марёво, Демянск, Старое Рахино, Крестцы, Далёво, Торбино. По пути производит раскопки нескольких памятников и составляет описание всех встреченных на пути.
— Сколько времени ваша команда провела в экспедиции?
— Полевой этап занял семь дней. Один день провели в походе по Мсте. На берегу реки у деревни Усть-Волма располагаются сопки — довольно крупный комплекс насыпей. В настоящее время они труднодоступны, и добраться до них можно только по воде. По одному дню мы выделили на каждый берег Холовы и Явони. В некоторых местах они очень сильно заросли. И ладно, когда это просто трава или даже крапива с человека ростом, но значительная часть полей покрыта борщевиком, встреча с которым не сулит ничего хорошего. Но несмотря на всё это мы побывали почти везде, где планировали, не дошли только до курганной группы у деревни Пристань. Два дня снимали план Княжой Горы.
— И как местное население реагировало на вашу работу?
— Люди к нам отнеслись на удивление индифферентно. В основном проходили мимо, слегка скосив взгляд в нашу сторону. В Новгороде и Старой Руссе мы привыкли к более пристальному вниманию к нашей деятельности.
— Что удалось обнаружить в ходе экспедиции?
— Один из её результатов — мы выявили досадную неточность с привязкой к местности одного из селищ, расположенных в окрестностях Демянска, допущенную в рамках работ по инвентаризации памятников археологии. Дело в том, что на излёте СССР руководство страны задумалось о том, сколько же у него на территории памятников, где они и в каком состоянии. Появилась идея провести их масштабную всесоюзную инвентаризацию. Однако пока раскрутилась бюрократическая машина, Советский Союз приказал долго жить. Стараниями Елены Владимировны Тороповой, в то время работавшей в новгородской охране памятников, в 1992–1993 годах каким-то образом удалось организовать эту деятельность в одной отдельно взятой области. Практически без карт, без каких-то уверенных привязок, в очень краткие сроки была произведена просто титаническая работа. Археологи из Новгорода, Москвы и Санкт-Петербурга нашли, описали, привязали к местности сотни археологических памятников. То, что мы сейчас знаем, где находится тот или иной объект, — во многом заслуга той инвентаризации. Естественно, что при таком объёме и таких сроках работ, при том уровне доступной картографии были неизбежны ошибки. Исправлять их по мере сил — скромный вклад, который могут внести научные сотрудники ЦАИ.
— Что из себя представляет Княжая Гора и какие там проведены работы?
— Княжая Гора — городище, представляющее собой остатки древнерусского города Демон, предшественника современного Демянска. В разное время существовало несколько поселений. Первое относится к первому тысячелетию нашей эры, а последнее просуществовало до конца XVI века. В настоящее время обобщением и анализом сведений, полученных в ходе раскопок, подготовкой к публикации занимается директор ЦАИ Сергей Евгеньевич Торопов. С помощью современного геодезического приёмника для максимально точной привязки мы сняли новый топографический план памятника.
— А для вас какое открытие было самым важным?
— Пожалуй, это жальник в Крестцах рядом с национальным кладбищем. Жальник — утвердившееся на Северо-Западе России название для грунтовых могил, на поверхности обозначенных камнями в виде круга, овала или четырехугольника. История с его фиксацией крайне туманна и запутана. Первым, кто его описал, был Глазов. Но, судя по всему, сам он его видел только издалека. Описание зиждется лишь на словах ямщика. Составители сводов археологических памятников первой половины XX века включили крестецкий жальник в свои работы без уточнения привязок. А после войны исследователи связали сообщение Глазова с тем памятником, который смогли найти. Им оказались сопки в урочище Святой Ключ. Осуждать тех специалистов не приходится: там тоже есть сосновая роща на высоком берегу реки Холовы. А дальше это утверждение попало в учётную документацию. Причём современные археологи в Святом Ключе не нашли никаких признаков жальника. Весной мы снимем топографический план обнаруженного в Крестцах памятника, зафиксируем на нём все сохранившиеся камни и передадим правильные сведения о его местоположении в Инспекцию государственной охраны культурного наследия, чтобы наконец-то исправить это историко-графическое недоразумение.
— А изначально чем вас это место заинтересовало?
— Оно привлекло своим местоположением: сосновая роща возвышается над округой и видна со многих точек посёлка. Давно хотел добраться до неё, но всё что-то отвлекало. Я даже не знал, что там — кладбище. И в том, что древний жальник стал местом захоронения представителей еврейской общины, а позднее и других инородцев в Крестцах, нет ничего удивительного. Такой обычай был распространён во времена, когда нельзя было хоронить некрещёных на земле православного кладбища. Если бы кто-то раньше мне сказал, что там есть кладбище, может, и открытие сделали бы на пару лет раньше. Потому что меня давно мучил вопрос: а у какого такого кладбища располагается сосновая роща, которую видел Глазов?
Теги: Новгородская область, археология
