Маловишерские бабушки проэкзаменовали соцработника-мужчину
В последнее время Владимир Лазурин зачастил в магазин. Дня не бывает, чтобы не заглянул. И в один, и в другой, и в третий. И выходит из них, набрав продуктов и всякого разного товара в обе руки.
Ещё недавно он был оператором на деревообрабатывающем предприятии. Найти сходу новую работу в Малой Вишере не так-то просто. Биржа — не вариант. Питер — тоже. Тяжело мотаться туда-сюда, когда у тебя дом, семья с маленькими детьми. Решение подсказала жена, психолог центра социального обслуживания населения: «У нас девушка-соцработник уволилась. Может, попробуешь?».
— У нас обоих были сомнения, как я сработаюсь с бабушками, — улыбается Владимир. — Но почему нет? Мужчина я общительный, добрый, с чувством юмора.
Бабушки (дедушка в зоне обслуживания Лазурина только один) в первые дни отнеслись к новому соцработнику удивлённо-настороженно. Некоторые звонили в центр социального обслуживания, чтобы задать один и тот же вопрос: а почему мужчина? Одна бабушка даже на порог не пустила. Чуть ли не за мошенника приняла. Соцработник-мужчина? И не стыдно так врать? Давай, говорит, до свидания. Но сейчас у него с ними дружба.
Во всей красе
— Тамара Павловна? — звонит он своей подопечной. — С корреспондентом примете?
Мы вовремя. Чуть позже, и нас опередил бы участковый. Его голос в дверях: «Это вы к нам обращались по поводу драки?».
— У Тамары Павловны — насыщенная жизнь, — сочувственно вздыхает Владимир. — Место тут весёлое.
— Садитесь-садитесь, — возвращается к нам хозяйка. — А то я ещё замуж хочу выйти.
Попробуй тут сядь. Квартира — мечта минималиста. 20 квадратов. Сиротская. Внуку когда-то дана была. Он у неё «тоже Вовка». Самая большая её боль. Попал в плохую компанию. Не на бабушкиной табуретке теперь сидит. Тамара Павловна вспоминает, как разыскивала его, когда он мальчишкой ещё был. Как добивалась для него российского гражданства. Он же — севастопольский. Только когда написала президенту, дело сдвинулось. Всё одно — невезучий Вовка. Как и его отец, её сын. На обслуживании она уже далеко не первый год. Ноги не идут, одышка.
— Раньше-то я активная была, входила в правление районной ветеранской организации.
Очень любит цветы. Им в её комнатухе — почётное место. И иконам.
— Бабушка моя говорила, что уныние — большой грех. Меня он не берёт — не умею унывать. Утром, как встану, сразу красоту навожу. Я чего забеспокоилась, как узнала, что нам соцработника-мужчину дали? Косметику кто купит? А он: «Без проблем!». Пошёл и купил. Воду питьевую сам вызвался приносить. Тут из крана жуть что течёт. Вот Володя меня и спасает. Володь, я тут списочек приготовила. Ой, погоди, проверю, вдруг что забыла…
Мне тоже впору было списочек составлять: Тамара Павловна стала благодарить соцзащиту — и нынешнего своего куратора, и предыдущих — Леночку, Юлечку, Танечку.
— Танечка мне вчера кабачков принесла. Девочки не забывают меня, такие хорошие.
Поблагодарив, что зашли, Тамара Павловна напутствовала на дорожку:
— Побольше вам оптимизма и добрых встреч с хорошими людьми.
Родные люди
Отправляемся по другому адресу — к Нине Ивановне. Она живёт затворницей. В соседях по этажу — молодёжь. Выйти во двор она не может — врачи не велят. Да и стесняется людей:
— У меня нервный тик, а люди думают, что я им подмигиваю. Вот, мол, бабка какая весёлая. А это с тех пор, как дети мои погибли. В один год ушли трагически и сын, и дочь. Молодые ещё, несемейные. Сын родился 9 мая, а погиб 22 июня. Вот как совпало…
В общем, без соцработника Нине Ивановне никак не обойтись.
— Вовочка, он же безотказный, — рассказывает она. — Вроде неловко просить, чтобы ещё и воды принёс. «Ничего-ничего, мне не тяжело!». Мне кажется, что соцработник — это нелёгкая профессия. Я даже думаю, что она как раз не женская, а мужская. Не зря же девочки, бывало, на спину жаловались. А кроме того, и моральная нагрузка: нам, старым, угоди ещё. Все девочки для меня — как родные. И Вовочка уже как родственник.
— А вы знаете кого-нибудь из «Новгородского комсомольца»? — спрашивает вдруг. — Про меня когда-то писали. Я была пионервожатой, ну и наградили почётной грамотой ЦК ВЛКСМ. Я так боялась корреспондентов, захвалят же! Что такого во мне особенного? И что люди потом подумают?
Зона особого внимания
Вот и про Владимира Лазурина тоже уже писали. Правда, к его нынешней работе это не имело отношения.
— Я раньше жил в Новгороде, и у меня были змеи, скорпионы, пауки, и за это меня любили журналисты.
— А в Вишере?
— В Вишере у меня — дом с хозяйством. Куры, гуси, утки, кролики. Сильно не удивишь. Всё равно вниманием не обижен: на 1 сентября дочка в школу пошла, так мы с ней, будучи на линейке, попали в фотообъектив. Теперь вот и вы приехали.
Надеюсь, что этот эпизод коллеги в центре социального обслуживания воспримут с пониманием.
— У нас дружный, сплочённый и опытный коллектив, — замечает директор Маловишерского комплексного центра социального обслуживания населения Елена СЕЛЕЗНЁВА. — Большинство наших сотрудников работают здесь более 10 лет.
Что немаловажно, почётный, ответственный труд социального работника уже не назовёшь низкооплачиваемым. Владимир Лазурин не заметил особой разницы в оплате труда на деревообрабатывающем предприятии и в КЦСО.
— Думаю, что я тоже здесь надолго, — говорит он. — Но дело тут вовсе не в одной лишь сопоставимой зарплате. Я втянулся, узнал людей, проживающих, можно сказать, в зоне моей ответственности.
Владимир знает их запросы — кому и какие лекарства купить, какой хлеб и в каком магазине. Пенсии у многих скромные, поэтому приходится искать варианты, чтобы сэкономить, но не в ущерб качеству продуктов. Кому-то нужно помочь приготовить еду, прибраться.
Со своими бабушками он постоянно на связи. Ему и по телефону звонят, и даже в соцсетях пишут. Это же просто удобно. И всё же никакие современные средства коммуникации не заменят живого общения. Иногда человеку просто хочется выговориться. Вроде ничего нового в этом пересказе нет, но это его личный опыт. Есть вещи, которые надо прочувствовать самому. А главное…
— Главное, — подытоживает мой собеседник, — это сама по себе возможность помочь. Со многими людьми жизнь обходится сурово. Одиночество, болезни, стеснённость в средствах. А каждого из нас где-то впереди дожидается старость.
