Жалоб на органы опеки и попечительства становится больше
Уполномоченный по правам ребенка в Новгородской области Елена ФИЛИНКОВА подвела итоги за первые три месяца работы с момента вступления в должность. Анализ обращений граждан показал, что более 20% — это жалобы на действие или бездействие специалистов органов опеки и попечительства. И вот — пример.
— Как только я приступила к своим обязанностям, Уполномоченный по правам ребенка РФ Павел Астахов попросил меня помочь новгородкам — бабушке и ее внучке — отстоять право девочки на собственность в квартире, — рассказывает Елена Васильевна. — Уже больше двух месяцев мы с пожилой женщиной, являющейся опекуном своей внучки, боремся против лишенной родительских прав мамы и, как ни странно, органов опеки.
Так уж получилось, что в списке владельцев благоустроенной трехкомнатной квартиры в Великом Новгороде оказались лишь двое взрослых. Девочка собственником не является. Когда же спивавшуюся на протяжении многих лет ее маму, Евгению, лишили родительских прав, а опеку над маленькой Александрой оформила бабушка, мама девочки почти сразу заявила, что хочет продать свою долю в квартире. Несколько лет назад бабушке удалось в судебном порядке наложить временный запрет на продажу. Но пьющая женщина, которая теперь даже не проживает вместе с дочерью и не принимает участия в ее воспитании и содержании, от своей идеи не отказалась: подала иск в суд о снятии ограничительных мер на реализацию доли в квартире…
— Нельзя сказать, что система помощи несовершеннолетним вообще не работает, — рассуждает Елена Филинкова. — Скажем, в нашей области благодаря межведомственным усилиям на спад пошла подростковая преступность. Но есть несколько направлений деятельности, которые необходимо менять. Во-первых, муниципальные службы опеки контролируются региональным комитетом образования только в части устройства детей-сирот в приемные семьи и предоставления ребятам, если есть потребность, жилья. В остальном получается, что на местах специалисты по попечительству — сами себе хозяева.
Во-вторых, сейчас несколько разных ведомств занимаются вопросами несовершеннолетних, попавших в сложную жизненную ситуацию. У меня на контроле находится дело новгородского подростка. Так вот, за несколько месяцев 2010 года за этого мальчика отвечали органы правопорядка, социальная служба и учреждение образования. Ребенок один, а ведомства разные, и получается, как в той пословице: «У семи нянек дитя без глазу».
В-третьих, посетив в районах учреждения, где находятся изъятые из семей дети, я с удивлением обнаружила, что в 20 процентах случаев мамы этих ребятишек лишены или ограничены в правах по причине небольших финансовых доходов. То есть приюты совместно с органами опеки, чтобы помочь таким семьям, инициируют лишение родительских прав и отдают детей в социальные учреждения, где ребята обуты, одеты и накормлены. Когда же материальное положение семей стабилизируется, мамам возвращают малышей. И так может быть по нескольку раз. Полагаю, что на пользу несовершеннолетним такое обращение с ними не пойдет. Нужно, чтобы государственные средства шли напрямую на помощь семьям, а не в социальные учреждения.
— Как только я приступила к своим обязанностям, Уполномоченный по правам ребенка РФ Павел Астахов попросил меня помочь новгородкам — бабушке и ее внучке — отстоять право девочки на собственность в квартире, — рассказывает Елена Васильевна. — Уже больше двух месяцев мы с пожилой женщиной, являющейся опекуном своей внучки, боремся против лишенной родительских прав мамы и, как ни странно, органов опеки.
Так уж получилось, что в списке владельцев благоустроенной трехкомнатной квартиры в Великом Новгороде оказались лишь двое взрослых. Девочка собственником не является. Когда же спивавшуюся на протяжении многих лет ее маму, Евгению, лишили родительских прав, а опеку над маленькой Александрой оформила бабушка, мама девочки почти сразу заявила, что хочет продать свою долю в квартире. Несколько лет назад бабушке удалось в судебном порядке наложить временный запрет на продажу. Но пьющая женщина, которая теперь даже не проживает вместе с дочерью и не принимает участия в ее воспитании и содержании, от своей идеи не отказалась: подала иск в суд о снятии ограничительных мер на реализацию доли в квартире…
— Нельзя сказать, что система помощи несовершеннолетним вообще не работает, — рассуждает Елена Филинкова. — Скажем, в нашей области благодаря межведомственным усилиям на спад пошла подростковая преступность. Но есть несколько направлений деятельности, которые необходимо менять. Во-первых, муниципальные службы опеки контролируются региональным комитетом образования только в части устройства детей-сирот в приемные семьи и предоставления ребятам, если есть потребность, жилья. В остальном получается, что на местах специалисты по попечительству — сами себе хозяева.
Во-вторых, сейчас несколько разных ведомств занимаются вопросами несовершеннолетних, попавших в сложную жизненную ситуацию. У меня на контроле находится дело новгородского подростка. Так вот, за несколько месяцев 2010 года за этого мальчика отвечали органы правопорядка, социальная служба и учреждение образования. Ребенок один, а ведомства разные, и получается, как в той пословице: «У семи нянек дитя без глазу».
В-третьих, посетив в районах учреждения, где находятся изъятые из семей дети, я с удивлением обнаружила, что в 20 процентах случаев мамы этих ребятишек лишены или ограничены в правах по причине небольших финансовых доходов. То есть приюты совместно с органами опеки, чтобы помочь таким семьям, инициируют лишение родительских прав и отдают детей в социальные учреждения, где ребята обуты, одеты и накормлены. Когда же материальное положение семей стабилизируется, мамам возвращают малышей. И так может быть по нескольку раз. Полагаю, что на пользу несовершеннолетним такое обращение с ними не пойдет. Нужно, чтобы государственные средства шли напрямую на помощь семьям, а не в социальные учреждения.
Людмила ДАНИЛКИНА
