{thumbimage 150px 1}Новгородские ветераны Великой Отечественной в 67-й раз отметили годовщину Сталинградской битвы
Среди участников встречи — два десятка новгородцев, доживших до этой даты. Большинству — далеко за 80. И собрались они 2 февраля, превозмогая мороз и хвори, чтобы по традиции возложить цветы к могилам Героев Советского Союза участников Сталинградской битвы Якова Павлова и Александра Мартынова. В молчании склонили головы, отдав дань памяти погибшим под стенами Сталинграда землякам.
Владимир ЖУК, руководитель Клуба участников Сталинградской битвы при городском Совете ветеранов Великого Новгорода, кропотливо записывает в разлинованную школьную тетрадку подробные данные о тех новгородцах, кто защищал Сталинград. Почти ежемесячно ему приходится вносить туда изменения. Если шесть лет назад в этом списке значилось 64 человека, то сегодня их меньше в разы.
Про каждого он знает все досконально: состояние здоровья, семейное положение, жилищные условия. Вот и нынче, накануне важного дня, терпеливо обзванивал всех своих подопечных — бывших солдат, офицеров, танкистов, артиллеристов, санитарок и радисток:
— Самому молодому из них 84 года, а самому старшему — уже 97 лет! Многие уже не выходят из дома, но я знаю, что и для них каждая годовщина битвы под Сталинградом — самая важная дата. Праздник ли это? И да, и нет. Не могу утверждать однозначно, ведь именно в этот день все мы вспоминаем не только о нашей победе, но и о тех, кто не дожил до нее.
В среду на торжественной встрече в администрации Великого Новгорода вспоминали ветераны и о самой Сталинградской битве, вновь и вновь переживая самые страшные ее моменты. Мэр Юрий БОБРЫШЕВ вручил одному из защитников Сталинграда медаль в честь 65-летия Победы — все остальные получили эти награды еще 19 января, одними из первых на Северо-Западе. В своем выступлении глава города заверил, что без внимания и опеки не останется ни один из участников войны:
— Мы только вчера обсуждали в администрации, что предстоит успеть сделать к 65-летию Победы. Решили, что приведем в порядок все воинские захоронения, пройдут встречи на дому с теми ветеранами, кто по состоянию здоровья не может не только справки какие-то собирать, но даже пожаловаться на недостаточное медицинское обслуживание или на бытовые условия. Обещаю, что встретимся с каждым, и если будет на то необходимость, включим его в федеральную программу по улучшению жилищных условий ветеранов Великой Отечественной войны. Но самое главное сегодня — успеть передать молодому поколению ваши воспоминания, вашу память! Поэтому прежде всего желаю всем вам здоровья и бодрости духа!
Приятно, что на этой встрече присутствовали молодые представители общественных организаций и городской гимназии № 2. Они поздравили участников Сталинградской битвы, а корреспонденты «НВ» побеседовали с одним из них.
Боевое крещение
Свой парадный мундир участник Сталинградской битвы Владимир Жук одевает лишь в самых торжественных случаях — от множества орденов и медалей он стал слишком тяжелым для 88-летнего фронтового полковника. Три ордена Красной Звезды, столько же — Отечественной войны и не один десяток медалей. Но для него самая ценная из всех наград, признался Владимир Станиславович, — медаль, полученная за бои под Сталинградом. Первое же боевое крещение случилось у него гораздо раньше — под городом Ливны.
Война застала Владимира в Ульяновске, где он с 1940 года учился в танковом училище. Летом 1942-го молодого танкиста откомандировали в автобронетанковый центр Южного фронта, сначала в резерв, а потом механиком-водителем в действующую дивизию, под Липецк. Для недавнего курсанта война стала буднями:
— Бои здесь сильные шли, наше наступление захлебнулось, нас сильно уже тогда к Дону прижали. Помню, мы все время вели маневренные бои, меняя направление. Конечно же, страшно было в первые дни — смерть есть смерть. Кругом бомбежки, артиллерийский огонь, мины, снаряды, все в дыму и огне. А что в танке? Мы слепые в нем полностью были — что увидишь через щель прицела? Если прицельное попадание и горючее или боеукладка взорвется, то верная смерть. Да и если подобьют — как выскочишь, куда?! У меня в том сражении было четыре танка, три из них подбили, и оказались мы на нейтральной полосе под перекрестным огнем. Отбивались от немцев до последнего, но настало время выбираться. Только вышли, тут меня, механика и командира танка и ранило осколками мины. Я сразу три ранения получил — в ногу, шею и спину. Но после медсанбата — опять в бой. И уже спокойнее ко всему стал относиться. Летят бомбардировщики — или под танк заберемся, или на дороге на спину ляжем и смотрим, куда бомбы летят. Упала одна, самолет надо мной, значит, следующая уже поодаль упадет. Более страшную картину видел позднее, под Курском, когда немецкие бомбардировщики сбрасывали бочки с зажигательной смесью. Представьте только — с неба на головы летит стена огня! Рожь горела на полях и все вокруг! Да, ко всему привыкаешь и к войне тоже. Но вспоминать это совсем не хочется.
Под Сталинградом
Когда с 14 июля вся Сталинградская область оказалась на осадном положении, Сталинград уже бомбили и шли ожесточенные оборонительные бои. Но уже тогда, когда наши бойцы ценой своей жизни отстаивали каждый квартал, каждый жилой дом в осажденном городе, Ставка Верховного Главнокомандования разрабатывала план разгрома врага силами трех фронтов, и для главного удара был сформирован резерв Верховного командования.
Владимир Станиславович вспоминает о днях накануне решающего сражения:
— Нас вывезли с прежнего участка и на железнодорожных платформах отправили под Тулу. Там мы пополнили технику и эшелонами отправились под Сталинград. Была уже осень, мы знали, что положение в городе серьезное, скоро и сами почувствовали это при подъезде. Все вокруг горело, немцы постоянно бомбили, но нам удалось переправиться через Дон, замаскироваться и окопаться. Враг не должен был узнать об этом временном плацдарме, на котором наращивались силы, что и удалось нам сделать. Наступления все ждали, хотелось отомстить за тех, кто погибал в Сталинграде, ведь наша разведка каждый раз все новые и новые подробности приносила. И вот настало утро 19 ноября. Три танковых корпуса 5-й танковой армии, в том числе и наш, 1-й, начали свой марш-бросок. Около тысячи танков, впереди пехота, артиллерия, около 150 километров с боями мы шли по немецким тылам и видели, какая это для фашистов неожиданность. И когда в городе Калач соединились со Сталинградским фронтом, уже было ясно, что и это сражение мы выиграли. Навстречу шли колонны немцев с поднятыми руками, жалкие, закутанные в одеяла. Но бои еще продолжались, помню момент под Суровикино. Самый канун Нового года был. Бомбежка, много ребят наших погибло, но немцам не дали прорваться. Помню, после боя зашли в их окопы, видим, елочки везде стоят наряженные, банки, бутылки. Они только успели Новый год справить и отступили. Мы еще километров 30—40 за ними шли, добивали.
Владимир Станиславович вспоминает, что так, вплотную, ему пришлось столкнуться с немцами еще не раз. И отношение к ним было разное: в Восточной Пруссии приходилось танками давить повозки со скарбом мирных жителей, чтобы пройти вперед, но остался в памяти и момент, когда наши солдаты накормили несчастную немку, сидевшую в шоке на перекрестке дорог с маленьким ребенком на руках. Да и в Литве, видя перепуганных совсем молоденьких немецких солдат, пацанов лет по 15—16, танкисты не стреляли в них, а просто показывали направление, в котором можно было скрыться от обстрела. «Война — она для простых людей всегда горе», — вот такой фразой закончил свои воспоминания бывший фронтовик.
В завершение скажем, что победа в Сталинградской битве позволила советским войскам развернуть наступление на Запад, и впереди солдат ждали новые битвы: Курская дуга, прорыв блокады Ленинграда, бои за Белоруссию и прочее… Продолжалась война и для танкиста Жука, который до ее окончания успел получить множество наград, еще два ранения и контузию, горел в танке на Курской дуге, освобождал Белоруссию, Прибалтику и Кенигсберг. Там, в Восточной Пруссии, и застала его Победа.
Но армия еще долго не отпускала Владимира Жука, и в общей сложности он отслужил в ней 38 лет. Уже в мирное время окончил Казанское высшее училище бронетанковой техники и Московскую академию бронетанковых войск. А в мирном Сталинграде полковнику удалось побывать дважды, и каждый раз глаза бывшего фронтовика застилали слезы — так же, как и в далеком 1942 году. Но если тогда было это от копоти и дыма пожарищ, то сейчас — от воспоминаний, скорби и боли, которые с годами становятся только сильнее.
— Самому молодому из них 84 года, а самому старшему — уже 97 лет! Многие уже не выходят из дома, но я знаю, что и для них каждая годовщина битвы под Сталинградом — самая важная дата. Праздник ли это? И да, и нет. Не могу утверждать однозначно, ведь именно в этот день все мы вспоминаем не только о нашей победе, но и о тех, кто не дожил до нее.
В среду на торжественной встрече в администрации Великого Новгорода вспоминали ветераны и о самой Сталинградской битве, вновь и вновь переживая самые страшные ее моменты. Мэр Юрий БОБРЫШЕВ вручил одному из защитников Сталинграда медаль в честь 65-летия Победы — все остальные получили эти награды еще 19 января, одними из первых на Северо-Западе. В своем выступлении глава города заверил, что без внимания и опеки не останется ни один из участников войны:
— Мы только вчера обсуждали в администрации, что предстоит успеть сделать к 65-летию Победы. Решили, что приведем в порядок все воинские захоронения, пройдут встречи на дому с теми ветеранами, кто по состоянию здоровья не может не только справки какие-то собирать, но даже пожаловаться на недостаточное медицинское обслуживание или на бытовые условия. Обещаю, что встретимся с каждым, и если будет на то необходимость, включим его в федеральную программу по улучшению жилищных условий ветеранов Великой Отечественной войны. Но самое главное сегодня — успеть передать молодому поколению ваши воспоминания, вашу память! Поэтому прежде всего желаю всем вам здоровья и бодрости духа!
Приятно, что на этой встрече присутствовали молодые представители общественных организаций и городской гимназии № 2. Они поздравили участников Сталинградской битвы, а корреспонденты «НВ» побеседовали с одним из них.
Боевое крещение
Свой парадный мундир участник Сталинградской битвы Владимир Жук одевает лишь в самых торжественных случаях — от множества орденов и медалей он стал слишком тяжелым для 88-летнего фронтового полковника. Три ордена Красной Звезды, столько же — Отечественной войны и не один десяток медалей. Но для него самая ценная из всех наград, признался Владимир Станиславович, — медаль, полученная за бои под Сталинградом. Первое же боевое крещение случилось у него гораздо раньше — под городом Ливны.
Война застала Владимира в Ульяновске, где он с 1940 года учился в танковом училище. Летом 1942-го молодого танкиста откомандировали в автобронетанковый центр Южного фронта, сначала в резерв, а потом механиком-водителем в действующую дивизию, под Липецк. Для недавнего курсанта война стала буднями:
— Бои здесь сильные шли, наше наступление захлебнулось, нас сильно уже тогда к Дону прижали. Помню, мы все время вели маневренные бои, меняя направление. Конечно же, страшно было в первые дни — смерть есть смерть. Кругом бомбежки, артиллерийский огонь, мины, снаряды, все в дыму и огне. А что в танке? Мы слепые в нем полностью были — что увидишь через щель прицела? Если прицельное попадание и горючее или боеукладка взорвется, то верная смерть. Да и если подобьют — как выскочишь, куда?! У меня в том сражении было четыре танка, три из них подбили, и оказались мы на нейтральной полосе под перекрестным огнем. Отбивались от немцев до последнего, но настало время выбираться. Только вышли, тут меня, механика и командира танка и ранило осколками мины. Я сразу три ранения получил — в ногу, шею и спину. Но после медсанбата — опять в бой. И уже спокойнее ко всему стал относиться. Летят бомбардировщики — или под танк заберемся, или на дороге на спину ляжем и смотрим, куда бомбы летят. Упала одна, самолет надо мной, значит, следующая уже поодаль упадет. Более страшную картину видел позднее, под Курском, когда немецкие бомбардировщики сбрасывали бочки с зажигательной смесью. Представьте только — с неба на головы летит стена огня! Рожь горела на полях и все вокруг! Да, ко всему привыкаешь и к войне тоже. Но вспоминать это совсем не хочется.
Под Сталинградом
Когда с 14 июля вся Сталинградская область оказалась на осадном положении, Сталинград уже бомбили и шли ожесточенные оборонительные бои. Но уже тогда, когда наши бойцы ценой своей жизни отстаивали каждый квартал, каждый жилой дом в осажденном городе, Ставка Верховного Главнокомандования разрабатывала план разгрома врага силами трех фронтов, и для главного удара был сформирован резерв Верховного командования.
Владимир Станиславович вспоминает о днях накануне решающего сражения:
— Нас вывезли с прежнего участка и на железнодорожных платформах отправили под Тулу. Там мы пополнили технику и эшелонами отправились под Сталинград. Была уже осень, мы знали, что положение в городе серьезное, скоро и сами почувствовали это при подъезде. Все вокруг горело, немцы постоянно бомбили, но нам удалось переправиться через Дон, замаскироваться и окопаться. Враг не должен был узнать об этом временном плацдарме, на котором наращивались силы, что и удалось нам сделать. Наступления все ждали, хотелось отомстить за тех, кто погибал в Сталинграде, ведь наша разведка каждый раз все новые и новые подробности приносила. И вот настало утро 19 ноября. Три танковых корпуса 5-й танковой армии, в том числе и наш, 1-й, начали свой марш-бросок. Около тысячи танков, впереди пехота, артиллерия, около 150 километров с боями мы шли по немецким тылам и видели, какая это для фашистов неожиданность. И когда в городе Калач соединились со Сталинградским фронтом, уже было ясно, что и это сражение мы выиграли. Навстречу шли колонны немцев с поднятыми руками, жалкие, закутанные в одеяла. Но бои еще продолжались, помню момент под Суровикино. Самый канун Нового года был. Бомбежка, много ребят наших погибло, но немцам не дали прорваться. Помню, после боя зашли в их окопы, видим, елочки везде стоят наряженные, банки, бутылки. Они только успели Новый год справить и отступили. Мы еще километров 30—40 за ними шли, добивали.
Владимир Станиславович вспоминает, что так, вплотную, ему пришлось столкнуться с немцами еще не раз. И отношение к ним было разное: в Восточной Пруссии приходилось танками давить повозки со скарбом мирных жителей, чтобы пройти вперед, но остался в памяти и момент, когда наши солдаты накормили несчастную немку, сидевшую в шоке на перекрестке дорог с маленьким ребенком на руках. Да и в Литве, видя перепуганных совсем молоденьких немецких солдат, пацанов лет по 15—16, танкисты не стреляли в них, а просто показывали направление, в котором можно было скрыться от обстрела. «Война — она для простых людей всегда горе», — вот такой фразой закончил свои воспоминания бывший фронтовик.
В завершение скажем, что победа в Сталинградской битве позволила советским войскам развернуть наступление на Запад, и впереди солдат ждали новые битвы: Курская дуга, прорыв блокады Ленинграда, бои за Белоруссию и прочее… Продолжалась война и для танкиста Жука, который до ее окончания успел получить множество наград, еще два ранения и контузию, горел в танке на Курской дуге, освобождал Белоруссию, Прибалтику и Кенигсберг. Там, в Восточной Пруссии, и застала его Победа.
Но армия еще долго не отпускала Владимира Жука, и в общей сложности он отслужил в ней 38 лет. Уже в мирное время окончил Казанское высшее училище бронетанковой техники и Московскую академию бронетанковых войск. А в мирном Сталинграде полковнику удалось побывать дважды, и каждый раз глаза бывшего фронтовика застилали слезы — так же, как и в далеком 1942 году. Но если тогда было это от копоти и дыма пожарищ, то сейчас — от воспоминаний, скорби и боли, которые с годами становятся только сильнее.
Светлана ДУБОВИЦКАЯ
Владимир БОГДАНОВ (фото)
Владимир БОГДАНОВ (фото)
