В этом городе без чувства юмора делать нечего
Последний из анекдотов, услышанных в Одессе за проведённый там отпуск, таков: «Приходит один одессит в гости к другому. Хозяин говорит:
— Привет, дорогой! Заходи, рад тебя видеть. Любишь вчерашний борщ?
— Конечно!
— Тогда приходи завтра!».
Кстати, всё в жизни меняется. Одесса- мама за последних два десятилетия тоже сильно изменилась. Когда-то большинство анекдотов здесь было про евреев. Но их в Одессе почти не осталось после массовой эмиграции в США и Израиль, и еврейские шутки стали не смешны. Поэтому одесситы заново рассказывают бородатые анекдоты и всё чаще смеются уже над собой.
То ли первый, то ли второй…
Конечно же, Киев на Украине — первый город, но ведь и Одесса — не второй! Это ещё одна старая прибаутка. Вообще-то, Одесса была четвёртым по величине городом в Российской Империи — южной столицей.
Побывать в Одессе сегодня после российской строгой жизни — значит, расслабиться, окунуться в атмосферу чего-то несерьёзного. Садишься, к примеру, в трамвай. Проезд — всего одна гривна. Это четыре рубля на наши деньги. Смешные цены, правда? А тут кондуктор добавляет: «Кто ещё мечтает заплатить за проезд?!». В России кондуктора, как известно, — люди строгие, как школьный завуч или даже замминистра. Их «Ваш проездной!» одергивает и не оставляет ни желания, ни шансов ехать зайчиком. В Одессе же всё преподаётся как шутка. «Вы уже покупали билет? — не унимается распространитель трамвайных квитков. — Так можно ж по второму разу!». Так и едем. Поездка на медленно плетущемся по Французскому бульвару к пляжу Ланжерон, в парк Аркадия или в районы Малого и Большого фонтанов трамвайчике с весёлым кондуктором проходит незаметно и приятно, как экскурсия.
Вся Одесса очень велика, и пляжей здесь много. Каждый день можно загорать и купаться в новом месте. Неудобство одно: город расположен на возвышенном плато, и если лень подниматься в гору пешком, то поможет только фуникулёр, проезд на котором стоит, в отличие от трамвая, недёшево — 10 гривен. За такие деньги можно купить два пива или четыре мороженых. Вот и ползёт вверх по тропам людская гусеница из желающих похудеть с бутылками и вафельными стаканчиками в руках, а пустой фуникулёр поскрипывает себе где-то на высоте.
Бесплатно покататься на подъёмных устройствах можно у знаменитой Потёмкинской лестницы, постояв с полчаса в очереди. Справиться с крутизной, ведущей от морского порта в центр города, по силам не каждой паре ног. Всё же это 142 метра в высоту и 192 ступени. Но некоторые преодолевают препятствие бегом. Рекорд — 22,8 секунды.
Молдаванка и Пересыпь
Где в Одессе лучше селиться отдыхающим? Есть гостиницы, в том числе и недорогие, где одноместный номер обойдётся на российские деньги рублей в 400 за ночь. Есть турбазы, санатории, частные квартиры и просто комнаты. В любом случае поселят. Меня, например, угораздило приехать в Одессу за час до полуночи. Дешёвых предложений от домохозяек на вокзале уже не было. Пошёл в гостиницу и по пути, спросив дорогу, разговорился с молодым мужчиной. Как выяснилось, Андрей тоже приехал отдыхать в Одессу — из Архангельской области.
— У моей хозяйки утром освободится комната, — предложил земляк.
— А что целую ночь делать?
— Погуляем и пива на Дерибасовской попьём.
Так и решили. Южная ночь — это непередаваемые ощущения! До самого рассвета на хорошо освещённых улицах и площадях с подсвеченными деревьями и музыкальным сопровождением не прекращается народное брожение. На бульваре Жванецкого молодые люди и в полночь прыгают на скейтбордах. На Дерибасовской и в час ночи очередь, чтобы сфотографироваться на позолоченном стуле — «персонаже» романа Ильфа и Петрова. На Соборной площади мужички и в два часа ночи с азартом играют в шахматы. На «тёщином» мосту и в три ночи можно разглядывать вереницы защёлкнутых на счастье и берегущих таким образом семейное счастье замочков… В пять утра, когда мы просто усталые сидели на лавочке, к нам подошёл милиционер. Посмотрев паспорта, сказал:
— Русские, значит. Вы тут поосторожнее — завелись какие-то отморозки, поймать не можем. Они сначала в морду бьют, а потом уже закурить спрашивают.
Даже милиция в Одессе ночью не спит — шутит.
В шесть утра уже открыто окошечко в забегаловке — страждущим горячего протягивают кофе. В семь на улицах уже чище, потому что дворники выходят убирать продукты ночного веселья.
В девять утра благополучно стал жителем Молдаванки — района Одессы, известного благодаря строкам из песни: «…но и Молдаванка, и Пересыпь уважают Костю-моряка». Памятник тому самому Косте-моряку, кстати, красуется в молдаванском супермаркете. В Одессе вообще много памятных мест, с памятниками и без оных. Идёшь по улице Мясоедовской, к примеру, и читаешь на фасаде здания: «Здесь жил Илья Ильф». Заглядываешь во дворик и понимаешь, что с тех пор, как писатель жил здесь по соседству с рынком «Привоз» и железнодорожным вокзалом, мало что изменилось. Двухэтажные каменные дома с тесными двориками, где жители беззастенчиво вывешивают на сетках верёвок днём и ночью свои трусы и лифчики, а железные лестницы обсиживают рыжие и чёрные коты, обросли лишь счётчиками по замеру газа и воды да кое-где спутниковыми тарелочками для приема телеканалов. А так жизнь на Молдаванке — это погружение в музей.
Привозят и увозят
Рынок «Привоз» в Одессе — командир всей жизни города с миллионным населением. Как хвастают одесситы, здесь можно купить всё. Мы попробовали прицениться к тельняшкам — сувениру с черноморского побережья.
— У меня натуральные, чистый хлопок, фабричная строчка. А дальше и не смотрите — у них подделки. Полоски разъедутся, и будет тельняшка вам в клеточку.
Нечто подобное мы слышали по всему торговому ряду. Стало ясно, что одесские торговки любят пошутить, особенно в адрес своих конкуренток. Какие тельняшки натуральные, выяснить в такой обстановке не удалось, а покупать наугад не захотелось.
Прогулка по пищевым рядам «Привоза» также не принесла удачи. Российские веяния на предоставление мест местным сельхозпроизводителям до Одессы, как видно, ещё не докатились. На продовольственных лотках господствует фабричная упаковка. Причём при переводе в рубли цены на колбасу, сыр и прочие пищевые твердости получаются копейка в копейку российскими. Кстати, на Украине гривны часто почему- то называют рублями. То ли короче русское слово, то ли привычнее, то ли это мелкий протест против порядка вещей.
Куда забавнее бродить по Староконному рынку — блошиному. Тротуары нескольких кварталов старой части города по выходным дням заполняют торговцы, раскладывая товар на подстилках, а то и просто на земле. Механическая кофемолка, с ржавым отливом швейная машинка, советского ещё производства пылесос, первая отечественная со знаком качества электровафельница, значки и марки эпохи социализма, семейные фотографии столетней давности здесь ещё в ходу. Их продают и покупают. Причём границу между старьём и антиквариатом отследить очень сложно. Взять те же виниловые пластинки. Если на граммофонном диске записан Утёсов — так это, наверное, ценность? А если Валерий Леонтьев фирмы «Мелодия»? Каждый решает сам.
Процеживая взглядом мишуру под ногами, даже не заметил, как Андрей, мой новый приятель и сосед по квартире, обзавёлся огромной книгой в старом переплёте — она еле помещалась у него под мышкой. Как оказалось, всего за 100 гривен он приобрёл годовую подшивку аграрной газеты, издававшейся на Украине в 1905 году.
— Собрался пополнить знания по агрономии? — спросил я у него.
— Ты не понимаешь! Посмотри на печати — это ж царские, имперские шлёпки! Их тут не меньше дюжины!
— И охота тебе везти такой груз домой...
Через пару кварталов Андрей, видимо, согласившись с моими доводами, предложил и продал подшивку другому торговцу антиквариатом, но уже за 200 гривен. Нынче агрономические знания растут в цене как на дрожжах.
Нацистский новодел
Всё бы мило, но коробило присутствие атрибутов третьего рейха. Восстановленные немецкие каски, мятые офицерские мундиры, знаки отличия и даже макеты шмайсеров и гранатомётов в обильном количестве были представлены на тротуарах Одессы. Андрей купил немецкий крестик — боевую награду вермахтовского солдата — и попробовал предложить её другому торговцу, удвоив цену. Но на этот раз фокус не прошёл.
— В новоделах не нуждаемся! — отрезал знаток геральдики.
— Почём вы знаете?! — поразился Андрей.
— Ты сам соображай: металл легкий. Алюминий, значит. До войны он был в большой цене. Кресты из него не делали.
Как известно, на рынке появляется то, что пользуется у населения спросом. Почему фашистские атрибуты стали в ходу на Украине и с чьей подачи штампуются новоделы, непонятно. Скорее всего, это следствие большой путаницы в оценке исторических событий, что вообще характерно сейчас для украинской политики. Из-за неё и смятение в мозгах антикваров. Живут, что называется, без царя в голове, потому и собирают всё что ни попадя.
— Привет, дорогой! Заходи, рад тебя видеть. Любишь вчерашний борщ?
— Конечно!
— Тогда приходи завтра!».
Кстати, всё в жизни меняется. Одесса- мама за последних два десятилетия тоже сильно изменилась. Когда-то большинство анекдотов здесь было про евреев. Но их в Одессе почти не осталось после массовой эмиграции в США и Израиль, и еврейские шутки стали не смешны. Поэтому одесситы заново рассказывают бородатые анекдоты и всё чаще смеются уже над собой.
То ли первый, то ли второй…
Конечно же, Киев на Украине — первый город, но ведь и Одесса — не второй! Это ещё одна старая прибаутка. Вообще-то, Одесса была четвёртым по величине городом в Российской Империи — южной столицей.
Побывать в Одессе сегодня после российской строгой жизни — значит, расслабиться, окунуться в атмосферу чего-то несерьёзного. Садишься, к примеру, в трамвай. Проезд — всего одна гривна. Это четыре рубля на наши деньги. Смешные цены, правда? А тут кондуктор добавляет: «Кто ещё мечтает заплатить за проезд?!». В России кондуктора, как известно, — люди строгие, как школьный завуч или даже замминистра. Их «Ваш проездной!» одергивает и не оставляет ни желания, ни шансов ехать зайчиком. В Одессе же всё преподаётся как шутка. «Вы уже покупали билет? — не унимается распространитель трамвайных квитков. — Так можно ж по второму разу!». Так и едем. Поездка на медленно плетущемся по Французскому бульвару к пляжу Ланжерон, в парк Аркадия или в районы Малого и Большого фонтанов трамвайчике с весёлым кондуктором проходит незаметно и приятно, как экскурсия.
Вся Одесса очень велика, и пляжей здесь много. Каждый день можно загорать и купаться в новом месте. Неудобство одно: город расположен на возвышенном плато, и если лень подниматься в гору пешком, то поможет только фуникулёр, проезд на котором стоит, в отличие от трамвая, недёшево — 10 гривен. За такие деньги можно купить два пива или четыре мороженых. Вот и ползёт вверх по тропам людская гусеница из желающих похудеть с бутылками и вафельными стаканчиками в руках, а пустой фуникулёр поскрипывает себе где-то на высоте.
Бесплатно покататься на подъёмных устройствах можно у знаменитой Потёмкинской лестницы, постояв с полчаса в очереди. Справиться с крутизной, ведущей от морского порта в центр города, по силам не каждой паре ног. Всё же это 142 метра в высоту и 192 ступени. Но некоторые преодолевают препятствие бегом. Рекорд — 22,8 секунды.
Молдаванка и Пересыпь
Где в Одессе лучше селиться отдыхающим? Есть гостиницы, в том числе и недорогие, где одноместный номер обойдётся на российские деньги рублей в 400 за ночь. Есть турбазы, санатории, частные квартиры и просто комнаты. В любом случае поселят. Меня, например, угораздило приехать в Одессу за час до полуночи. Дешёвых предложений от домохозяек на вокзале уже не было. Пошёл в гостиницу и по пути, спросив дорогу, разговорился с молодым мужчиной. Как выяснилось, Андрей тоже приехал отдыхать в Одессу — из Архангельской области.
— У моей хозяйки утром освободится комната, — предложил земляк.
— А что целую ночь делать?
— Погуляем и пива на Дерибасовской попьём.
Так и решили. Южная ночь — это непередаваемые ощущения! До самого рассвета на хорошо освещённых улицах и площадях с подсвеченными деревьями и музыкальным сопровождением не прекращается народное брожение. На бульваре Жванецкого молодые люди и в полночь прыгают на скейтбордах. На Дерибасовской и в час ночи очередь, чтобы сфотографироваться на позолоченном стуле — «персонаже» романа Ильфа и Петрова. На Соборной площади мужички и в два часа ночи с азартом играют в шахматы. На «тёщином» мосту и в три ночи можно разглядывать вереницы защёлкнутых на счастье и берегущих таким образом семейное счастье замочков… В пять утра, когда мы просто усталые сидели на лавочке, к нам подошёл милиционер. Посмотрев паспорта, сказал:
— Русские, значит. Вы тут поосторожнее — завелись какие-то отморозки, поймать не можем. Они сначала в морду бьют, а потом уже закурить спрашивают.
Даже милиция в Одессе ночью не спит — шутит.
В шесть утра уже открыто окошечко в забегаловке — страждущим горячего протягивают кофе. В семь на улицах уже чище, потому что дворники выходят убирать продукты ночного веселья.
В девять утра благополучно стал жителем Молдаванки — района Одессы, известного благодаря строкам из песни: «…но и Молдаванка, и Пересыпь уважают Костю-моряка». Памятник тому самому Косте-моряку, кстати, красуется в молдаванском супермаркете. В Одессе вообще много памятных мест, с памятниками и без оных. Идёшь по улице Мясоедовской, к примеру, и читаешь на фасаде здания: «Здесь жил Илья Ильф». Заглядываешь во дворик и понимаешь, что с тех пор, как писатель жил здесь по соседству с рынком «Привоз» и железнодорожным вокзалом, мало что изменилось. Двухэтажные каменные дома с тесными двориками, где жители беззастенчиво вывешивают на сетках верёвок днём и ночью свои трусы и лифчики, а железные лестницы обсиживают рыжие и чёрные коты, обросли лишь счётчиками по замеру газа и воды да кое-где спутниковыми тарелочками для приема телеканалов. А так жизнь на Молдаванке — это погружение в музей.
Привозят и увозят
Рынок «Привоз» в Одессе — командир всей жизни города с миллионным населением. Как хвастают одесситы, здесь можно купить всё. Мы попробовали прицениться к тельняшкам — сувениру с черноморского побережья.
— У меня натуральные, чистый хлопок, фабричная строчка. А дальше и не смотрите — у них подделки. Полоски разъедутся, и будет тельняшка вам в клеточку.
Нечто подобное мы слышали по всему торговому ряду. Стало ясно, что одесские торговки любят пошутить, особенно в адрес своих конкуренток. Какие тельняшки натуральные, выяснить в такой обстановке не удалось, а покупать наугад не захотелось.
Прогулка по пищевым рядам «Привоза» также не принесла удачи. Российские веяния на предоставление мест местным сельхозпроизводителям до Одессы, как видно, ещё не докатились. На продовольственных лотках господствует фабричная упаковка. Причём при переводе в рубли цены на колбасу, сыр и прочие пищевые твердости получаются копейка в копейку российскими. Кстати, на Украине гривны часто почему- то называют рублями. То ли короче русское слово, то ли привычнее, то ли это мелкий протест против порядка вещей.
Куда забавнее бродить по Староконному рынку — блошиному. Тротуары нескольких кварталов старой части города по выходным дням заполняют торговцы, раскладывая товар на подстилках, а то и просто на земле. Механическая кофемолка, с ржавым отливом швейная машинка, советского ещё производства пылесос, первая отечественная со знаком качества электровафельница, значки и марки эпохи социализма, семейные фотографии столетней давности здесь ещё в ходу. Их продают и покупают. Причём границу между старьём и антиквариатом отследить очень сложно. Взять те же виниловые пластинки. Если на граммофонном диске записан Утёсов — так это, наверное, ценность? А если Валерий Леонтьев фирмы «Мелодия»? Каждый решает сам.
Процеживая взглядом мишуру под ногами, даже не заметил, как Андрей, мой новый приятель и сосед по квартире, обзавёлся огромной книгой в старом переплёте — она еле помещалась у него под мышкой. Как оказалось, всего за 100 гривен он приобрёл годовую подшивку аграрной газеты, издававшейся на Украине в 1905 году.
— Собрался пополнить знания по агрономии? — спросил я у него.
— Ты не понимаешь! Посмотри на печати — это ж царские, имперские шлёпки! Их тут не меньше дюжины!
— И охота тебе везти такой груз домой...
Через пару кварталов Андрей, видимо, согласившись с моими доводами, предложил и продал подшивку другому торговцу антиквариатом, но уже за 200 гривен. Нынче агрономические знания растут в цене как на дрожжах.
Нацистский новодел
Всё бы мило, но коробило присутствие атрибутов третьего рейха. Восстановленные немецкие каски, мятые офицерские мундиры, знаки отличия и даже макеты шмайсеров и гранатомётов в обильном количестве были представлены на тротуарах Одессы. Андрей купил немецкий крестик — боевую награду вермахтовского солдата — и попробовал предложить её другому торговцу, удвоив цену. Но на этот раз фокус не прошёл.
— В новоделах не нуждаемся! — отрезал знаток геральдики.
— Почём вы знаете?! — поразился Андрей.
— Ты сам соображай: металл легкий. Алюминий, значит. До войны он был в большой цене. Кресты из него не делали.
Как известно, на рынке появляется то, что пользуется у населения спросом. Почему фашистские атрибуты стали в ходу на Украине и с чьей подачи штампуются новоделы, непонятно. Скорее всего, это следствие большой путаницы в оценке исторических событий, что вообще характерно сейчас для украинской политики. Из-за неё и смятение в мозгах антикваров. Живут, что называется, без царя в голове, потому и собирают всё что ни попадя.
Юрий КРАСАВИН
