Старый моряк

 Владимиру Петровичу недавно исполнилось 89 лет. И жизнь его четко разделена на две части. Вторая половина началась в Новгороде 13 марта 1947 года, после возвращения с флота. Сотрудника «Новгородской правды», помощника первого секретаря обкома партии, начальника областного управления по печати, одного из создателей единственной в стране сатирической радиогазеты «Колю чий микрофон» знают и любят не только коллеги-журналисты, но и все те, кто считает себя прежде всего коренным новгородцем.
Однако без первой половины жизни Владимира Петровича представить невозможно. Восемь лет службы на Черноморском флоте, на которые пришлась война, начались для матроса Молоткова в 1939м. Историй флотского шифровальщика хватило бы на большой сборник рассказов, который, кстати, существует. Жаль лишь, что книга «За сталь ной дверью» издана маленьким тиражом в две сотни экземпляров. Интересного в ней масса: и быт, и психология военного моряка, и взаимоотношения с начальством, и многое, многое другое. Поэтому для газетного материала из книги и двухчасовой беседы мы выбрали два знаковых события, между которыми вместилась война.

 — В 1941м я служил в Дунайской военной флотилии на границе с Румынией, — вспоминает Владимир Петрович. — Наш нар ком ВМФ, Николай Герасимович Кузнецов, очень умный и дальновидный человек, еще до начала войны отдал приказ (я как раз был в то время уже шифровальщиком) немедленно перейти на боевую готовность номер 1. И когда немцы начали войну, когда мы получили еще только директиву, что возможно внезапное нападение немцев, что нельзя поддаваться провокациям (а ведь к нам прилетели немецкие самолеты еще до четырех часов утра, и пушки с того берега начали стрелять рано), наши сразу открыли ответный огонь. И мы так рассадили из орудий напротив Измаила румынский населенный пункт Сату-Ноу, что враг поднял белый и красный флаги — сдаемся красным. Мы высадили десант на румынскую территорию и захватили там более семидесяти немецких и румынских солдат и офицеров.
Но что делать дальше? Командующий флотилией контр адмирал Абрамов доносит нар кому ВМФ и командующему Черноморским флотом: высажен десант и есть трофеи. Нарком промолчал, а мы получили от адмирала Октябрьского ответ: «Вы — хороший моряк, но плохой политик, вы поддались провокации, которая может иметь большие по следствия».
В штабе флотилии прошло со вещание, и встал вопрос: обрат но все отдавать, что ли? Свертывать боевые действия? Но тогда за ночь противник подтянет артиллерию и искрошит наш десант в куски. Тут к тому же мы получаем шифровку от командира монитора «Мартынов» капитана третьего ранга Шика: «Раз громил такое-то село, прошу разрешения высадить десант». Абрамов под впечатлением радиограммы Октябрьского говорит мне: «Пиши: «Шик, ты хороший моряк, но х... политик». — «Так и писать?» — «А что, не шифруется?» — «Нет, шифруется. Но...». — «Ну замени на «хреновый политик» — одно и то же. В общем, пиши снова: «Командиру монитора «Мартынов». Вы не первый день командуете кораблем и знаете, что на мониторе нет ни одного лишнего человека. Высадив десант, корабль потеряет боеспособность и может стать легкой добычей врага».
Но вот к утру пришла новая радиограмма из Севастополя. Октябрьский уже одобрял действия Дунайской флотилии, которая затем захватила в течение шести дней весь румынский берег от Измаила до Черного моря — 93 километра. Правда, при поддержке полка, так как моряков насчитывалось на этом участке всего две роты. В первый же день эскадрилья флотилии сбила два немецких самолета. Отступили моряки только 18 июля по приказу нар кома ВМФ, так как немцы вышли уже в тыл, на Днестр, и могли за переть флотилию в Дунае. Корабли ушли в Одессу.
— А какие были первые боевые потери?
 — Если вам попадалась книжка Суворова «Ледокол», то он на ее страницах всю нашу флотилию утопил в Дунае. А мыто потеряли всего лишь два броне катера: один — во время боя за сильно укрепленный румынский город Старая Калия, а другой — потому что он сел на мель. И еще. У нас было пять мониторов, а у румын — четыре, но более современной постройки, с более со вершенными техническими характеристиками. Но румыны не разу не сунулись к нам и прятались в своих портах.

 Великая Отечественная была не только героическим, но и страшным временем. Война каждый день уносила жизни и приносила страдания, но — парадокс: Владимир Петрович очень скучает по ставшему ему родным Черному морю и, в чем-то, по тому времени. До болезни он каждый год ездил на Черное море, и сегодня тоскует по его ветру и волнам — так и видит его перед со бой. Хотя какой это парадокс: вся молодость, лучшие годы отданы флоту.
По словам Владимира Молотковая, служить на флоте не мёд и в мирное время. И чтобы хорошо служить, надо искренне любить море, корабль, людей.
 — Я долго служил на большом морском охотнике и сразу понял, что команда — это большая семья, — говорит ветеран. — Мы знали друг о друге всё, дели ли каждый кусок хлеба. Уверен, большей дружбы, чем у моряков черноморцев, нет. Не знаю, как сейчас, а тогда бывало так: встретишь матроса, моряка, даже с совершенно другого флота, бычок пополам скурил с ним, и мы уже друзья, можно даже не знакомиться.
   Дружба на флоте была выше любых формальных рамок и уставов, и иногда она проходила проверку в несколько двусмысленных ситуациях. Обычный случай с не приятным началом и хэппи-эндом уже после войны: в Одессе, во время увольнения, на танцах, вдруг моряки стали драться с контрразведчиками. Драка, как водится, началась из-за ерунды: матрос на танцах толкнул контрразведчика. И пошло-поехало: «Ага, какой-то матрос меня толкнул!».
— Ко мне тогда подходит молодой матросик и говорит: «Товарищ старшина, покажи мне, кого бить-то надо тут?» — рассказывает Владимир Петрович. — Я ответил тогда: «Без тебя разберутся». Помню, наши моряки были одеты в тенниски и в брюки. В руках — тяжелые ремни с бляха ми. Контрразведчики — с пистолетами. Драка как-то сама собой затихла: особистов было мало, а нас — много. И уже на корабле выяснилось, что один из наших отобрал у особиста пистолет. На следующий день я сижу на скамейке, и вдруг ко мне подходит один из контрразведки, поздоровался и говорит: «Вы знаете, во время драки кто-то взял у меня пистолет. Я хоть два любых других отдам, а этот верните, он табельный, он за мной числится...». Пистолет, конечно, вернули и даже расстались почти друзьями.

 Уже прощаясь, корреспондент «НВ» поинтересовался у собеседника, что он хотел бы пожелать в канун праздника и как Владимир Петрович, учитывая огромный жизненный и профессиональный опыт, оценивает современное положение дел в стране. И здесь оказалось, что наш сегодняшний герой внимательно отслеживает, насколько это позволяют СМИ, актуальные темы.
— Меня радует, что президент Дмитрий Медведев взялся за флот, за то, чтобы его сделать максимально сильным, — отмечает Владимир Молотков. — И я уверен: российский флот будет таким, какого достойна наши страна. Президент понимает, что без ВМФ наша страна не может жить. Я внимательно слежу за тем, чем живет родной Черноморский флот. Если комментировать сегодняшнюю политическую ситуацию во круг него, то могу сказать: в моей книжке упоминаются три шифровальщика, украинцы. И на флоте у нас не делились по национальностям, смотрели просто: моряк ты или дешевка. И тот конфликт, который навязывают России украинские националисты, не имеет большой исторической перспективы, потому что русские и украинцы — братья навек. На флоте между нами не было никакой разницы. Мы были вместе столетия ми и будем.
И хотел бы сказать молодежи: дорогие ребята, если вы хоти те узнать настоящую службу, если хотите познать настоящую дружбу — идите служить на флот. Дружнее команды, чем на корабле, не бывает, потому что на корабле все делается вместе.