Судебный медик отчасти должен быть... поэтом
В 70—80-е годы прошлого столетия был ужасно популярен детективный телесериал «Следствие ведут знатоки» — о буднях сотрудников советской милиции. Сюжеты не обходились без романтических вкраплений. Но ведь на то кино и создают, чтобы воодушевлять и вдохновлять. Под обаяние образов московских сыщиков, и прежде всего симпатичной и рассудительной Зиночки Кибрит, эксперта-криминалиста, попала и Любовь ПИРУЕВА.
Не романтические ароматы
В 1989-м, когда 25-летней медсестре отделения кардиологии и ревматологии медсанчасти «Планета» предложили попробовать себя в бюро судебно-медицинской экспертизы, долгих раздумий по этому поводу у молодой женщины не было: ей по примеру экранной героини сразу захотелось сопричастности к раскрытию преступлений. Так сыграл создаваемый в стране ореол престижности вокруг криминалистики.
— В бюро требовался лаборант. Я пришла к тогдашнему начальнику бюро Василевскому Марку Михайловичу, а он спрашивает меня: понимаю ли я, с чем мне придётся иметь дело? На что я ответила, что теоретически знаю, что нужно будет делать, — рассказала Любовь Васильевна. — Технику профессии осваивала уже в бюро. Мне повезло на прекрасных наставников. У лаборанта судебно-медицинской экспертизы нюх должен быть, образно выражаясь, как у собаки, глаз — как у орла, а руки — как у Марьи-искусницы. Через год я заняла должность главной медсестры бюро, а через десять лет, окончив естественно-научный факультет НовГУ, пройдя курсы повышения квалификации в Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования, стала судебным медиком экспертизы вещественных доказательств.
Впрочем, по киносценарию «Знатоков» у Любови Васильевны не случилось. С опергруппами на места происшествий она не выезжала и не выезжает. Нет необходимости. Вещдоки привозят в лабораторию. А за ними, как правило, — печальные истории об убийствах, о нанесении тяжких телесных повреждений, об изнасилованиях. Фигуранты дел, в которых требуются экспертиза и исследования, — люди, привыкшие выяснять свои взаимоотношения с помощью кулаков и иных «твердых предметов», алкоголики, бомжи.
Обычный рабочий день эксперта составляют многочасовые скрупулёзные просмотры объектов под микроскопом. По словам Пируевой, всю свою профессиональную жизнь судмедэксперт видит грязные вещи, вдыхает ароматы, в котором смешиваются запахи алкоголя, биологических материалов, реагентов...
— Видеть следы преступлений каждый день очень тяжело. Поэтому я стараюсь в конце недели посетить храм. Ставлю свечки за упокоение и за здравие. Хочу побыть немного в уединении. Это даёт мне силы снова окунуться в жизнь. Несмотря ни на что, сама по себе она прекрасна. По этому поводу я однажды сочинила такие строчки:
Красота — не качество объекта,
Ею объект мы наделяем сами.
Хорошо, что в мире будут те,
Кто смотрит умными и добрыми глазами.
Любопытный поворот принимает наша беседа. Поэзия для Любови Васильевны что-то вроде аутотренинга — перед или после очередного исследования.
Девушка с Украины
В её речи чуть улавливается акцент. Немного смущённо во время нашего разговора она поинтересовалась: чувствую ли я его? «Самую малость, — успокоила я. — Но грамматика безупречна».
Девичья фамилия Любови Васильевны — Шинкарук, гуцульская. Родом она из Ивано-Франковской области, Городенковского района, из села Торговица. Знаменито село тем, что там родился известный писатель и общественный деятель Лесь Мартович.
Прикарпатье — это красочные ковры лугов, живописные горы, гулкие звуки трембит. Сказочные ландшафты и самая обычная жизнь сельских тружеников, которые заняты огородничеством, садоводством, выращиванием скота. Мама Любови Васильевны трудилась дояркой, отец — зоотехником. И, в общем-то, ничего не предвещало, что маленькая Люба станет медиком и уедет от родителей за тридевять земель.
— О Новгороде, о его древней архитектуре я узнала из писем своей двоюродной сестры. Здесь она поступила в медицинское училище. И по большому счёту о Новгороде мне, деревенской девочке, приходилось только мечтать, — вспоминает она. — Наша Городенка и Шимск были городами-побратимами. Они обменивались делегациями для ознакомления жизни районов и его предприятий. И вот однажды в Торговицы приезжает группа из Шимска. А поскольку я хорошо говорила на русском языке, любовь к которому мне привила моя учительница, меня выбрали в качестве экскурсовода. Экскурсию вела в недавно открывшемся в селе музее Мартовича. В конце встречи гости мне подарили значок с изображением памятника «Тысячелетие России». Наверное, для меня он стал чем-то вроде знака судьбы.
Великий, могучий
В 15 лет с двумя подругами она едет в далёкий Новгород, чтобы поступить в медицинское училище. Всё-таки письма от сестры оказали своё действие. Город поразил её многочисленными церквами, аллеями и парками. У девушки с юга вызвало удивление, что деревья в них не были фруктовыми. Сплошь липы и тополя.
Где на украинском, где на русском она отвечала на вопросы экзаменационных билетов. К счастью, в приёмной комиссии отнеслись к девушке с Украины благосклонно. Тем более что необходимые знания у неё имелись. Более того, количество набранных баллов позволило ей поступить на фельдшерское отделение. А фельдшер в медицинской иерархии занимает положение выше, чем медсестра. Правда, отправилась она после распределения не на фельдшерско-акушерский пункт, а на «Планету», где до этого уже работала санитаркой.
— В советское время в училище много было молодёжи с Украины. Существовало жёсткое требование — сколько лет отучился, столько потом надо было отработать. Я вышла замуж, родился сын. Так я и осела в Новгороде, — сообщила она и, догадываясь, о чём я могу её ещё спросить, сказала. — До недавнего времени меня совсем не обижало, когда в речи у кого-нибудь по отношению ко мне проскальзывало «хохлуха» или «бандеровка». Я к этому спокойно отношусь. Всякое было в истории взаимоотношений наших народов. Но сейчас нам всем нужно понять, что, несмотря на перипетии и войну, мы едины. Два последних года я не была на родине. Я просто не хочу сталкиваться с негативными ситуациями, а потом их долго переживать. Сейчас у меня словно потеряно ощущение уюта.
С философской точки зрения
Профессию судебного медика она характеризует так: «Свой среди чужих, чужой среди своих». Биология присутствует и среди тех, кто лечит, и тех, кто анализирует вещественные доказательства, являющиеся порой единственным средством для разрешения головоломок, которые встают перед следователем и судом. И тут, и там медик подвержен эмоциональному выгоранию. Но по-разному.
— В «Планете» медсестёр обучали как врачей. Они знали, с чем конкретно пациенты прибывают в стационар, какие препараты они получают. Постовые медсёстры должны были первыми оказать экстренную помощь больному, если в отделении по какой-то причине отсутствовал врач. А доктор только делал запись, что всё было правильно. Я до сих пор помню занятия по хирургии, которые для нас проводил знаменитый новгородский врач Виктор Хельмутович Вайнштейн, — признается Любовь Васильевна. — А здесь ты постоянно видишь свидетельства насильственной смерти. Часто думаю о том, почему люди не радуются красоте природы, а начинают на природе после алкогольных возлияний выяснять отношения.
Ей очень нравится высказывание основоположника русской медицины Ефрема Мухина о качествах, которые должны иметься у судебного врача. Он, по его глубокому убеждению, должен быть одновременно не только медиком, хирургом, акушером, юристом, но и философом: «Образ жизни его должен быть беспорочен, справедливость непоколебима. присутствие духа и неустрашимость, твердость в суждениях, стремление к истине, беспристрастие, человеколюбие, сострадание без поблажки, строгость без жестокости — составлять должны прочие черты его характера».
Сказано это было, кстати, почти двести лет назад. Этим принципам в своей профессиональной судьбе и следует маленькая скромная женщина с поэтически настроенной натурой. И это у неё неплохо получается.
Фото автора
