Разговор с человеком, который жизнь посвятил разгадыванию тайн новгородских лесов
Балансировать между охраной леса и использованием его даров — отдельная наука. Хотя, как говорит кандидат сельскохозяйственных наук, в прошлом — главный лесничий сельских лесов Новгородской области Александр АВДЕЕВ, лес — не кибернетика, не надо ничего придумывать и изобретать. Нужно только научиться с умом применять знания, накопленные отечественными учёными-лесоводами. Для многих из них новгородские леса стали территорией уникальных экспериментов. Правда, сегодня основательно подзабытых.
— Александр Николаевич, почему в поиске решения проблемы сохранения лесов стоит чаще оглядываться назад?
— Да потому что лесное хозяйство имеет дело с многолетними растениями и длительными сроками выращивания леса. Это — не агрономия, когда знаешь, что если плохо посеял весной, осенью собирать будет нечего. В лесоводстве, чтобы получить результат, должно лет сто пройти. Поэтому меня интересовали старые, дореволюционные посадки. Информацию о них искал в литературных источниках, в старых журналах, книгах по лесоводству. В районы приезжал, свои дела по работе быстро сделаю и потом еду к старинным паркам и усадьбам, чтобы посмотреть на их состав и состояние. Наука о лесе — консервативная. До революции отношение к нему было прагматичное.
— Это, значит, какое?
— Разумное. Проходили дискуссии, в Новгороде издавали объёмную лесную газету, в которой даже рядового лесника поздравляли с днём рождения. Для меня образец ведения хозяйства в лесах — это работы по лесоустройству Выбитской дачи, что в Солецком районе. В начале ХХ века по поручению хозяина имения, князя Васильчикова, их провёл профессор Петербургского лесного института Алексей Соболев. Ещё более века назад учёный предлагал вести в комплексе сельское и лесное хозяйства. Сегодня во всех цивилизованных странах ими заведует одно ведомство, а у нас их зачем-то современные реформаторы разделили по разным.
— Считаете это ошибкой?
— И никак иначе. Ну не хотят принять, что лесное и сельское хозяйство — две сестры. Так, в большинстве частновладельческих хозяйств Новгородской губернии доход получали не столько от хлебопашества, сколько от лесов. Примечательно, что в советские годы идею Соболева с успехом реализовали. В середине 60-х годов наша область была в числе первых, где появились межколхозные лесхозы. Они наряду с лесохозяйственной деятельностью и обеспечением сельхозорганизаций и населения лесопродукцией сами занимались переработкой древесины от рубок промежуточного и главного пользования. Было организовано областное объединение «Облмежколхозлес». С 80-х при нём в Боровичах даже действовал фанерный цех, домостроительные комбинаты в Крестцах, Валдае, где использовалась финская технология для изготовления срубов. В год строили по 400 домов. И самое главное — бюджетные средства на эти цели не требовались. К сожалению, система эта сейчас полностью разрушена.
— А как же тогда популярный императив — «Береги лес»? Меньше рубим — значит, больше сохраняем.
— Это глубокое заблуждение. Лес — тот же урожай. Хотя у нас любят повздыхать, мол, лес увозят — ужас! Нужно оперировать не эмоциями, а данными, и прежде всего — научными. Есть такое понятие, как лесистость региона — это соотношение площади, занятой лесами, и всей его территории. Так вот в Новгородской области она составляет 64%, а по отдельным районам колеблется от 78 (в Крестецком районе) до 45,3% (в Волотовском). А так называемая оптимальная лесистость Новгородчины — 35%. Лес — это богатство, и им надо умело распорядиться.
— Сейчас это не получается?
— Нельзя к лесу относиться как к огороду. Нынешних лесозаготовителей заставляют убирать дуплистые, сухие деревья. Зачем это делать? Где тогда будут селиться птицы, зверь? И уж тем более нерационально вести сплошные рубки. Они в большей степени ухудшают природную среду, чем выборочные. Происходит заболачивание вырубок и зарастание их малоценными лиственными породами, а это ухудшает товарную структуру лесов, снижает их социальное значение. Один из основоположников искусственного лесовосстановления в условиях Новгородской губернии Александр Тепло-ухов в начале XIX века писал: «Кто не умеет потребить в пользу естественных способов лесоразмножения, а думает пособить делу искусственными посевами, тот поступает нехозяйственно». А сегодня зачастую лесное хозяйство упрощается до формулы «вырубил — посади».
— Но это же логично.
— Такая логика требует колоссальных затрат на лесосеменную, лесопитомническую деятельность. Надо вырубать деревья не сплошь, а выборочно, местами. На эти образовавшиеся «окна» потом семена налетят, и не придётся закапывать в землю деньги. Общеизвестно, что, возникая естественным, в основном — семенным путём, берёзовые леса достигают возраста спелости в среднем на 20 лет раньше хвойных пород. Они улучшают почву и менее пожароопасны, обладают высокими фитонцидными и эстетическими свойствами. Под пологом высокопродуктивных березняков, как правило, поселяются хвойные породы, которые нередко в естественном порядке сменяют их. Учитывая, что лесоперерабатывающие фанерные предприятия Новгородской области обеспечены березовой древесиной не более чем на 40%, комитет лесного хозяйства признает березу главной целевой породой. Однако в практике это не находит должного отражения. И на вырубках, где могут вырастать доброкачественные березняки, продолжается бесперспективная посадка хвойных пород, которые остаются в угнетенном состоянии, а зачастую погибают. Порочная практика «сажать лес по лесу» продолжается.
— Если проблема восстановления лесов заключена не в финансировании, тогда в чём она?
— В отсутствии у нынешних лесоводов экономического и экологического мышления, в непонимании того, что в природе всё взаимосвязано. Лес — это не парк, где попавшийся на дороге сучок сразу убирают. Сорок лет назад, когда я работал в леспромхозе, совместно со специалистами лесного института проводил опыт. Мы подготовили три, длиною в сотню метров, борозды, на которые высадили ёлочки. Одну оставили как есть, вторую накрыли ветками берёзы и осины, третью — хвойными ветками. Через три года проверили, как прижились ёлочки. И выяснили, что лучше они прижились на второй борозде, а хуже — на первой, выросли они чахлыми. Не прикрытые ничем ёлочки оказались не защищены ни от солнца, ни от морозов. Не учитывается положительная роль низовых беглых пожаров. В результате прогорания хвойно-лиственной подушки происходит минерализация почвы. Попавшие в неё семена быстрее прорастут. А сейчас говорят: если за дождливое лето всего несколько пожаров — значит, хорошо охраняем.
— Порой у жителей деревень купля дров для своих изб осложняется сбором множества бумаг. И упаси боже срубить им осинку или ольху на не отведённой для этого делянке. Сами лесничие признаются, что чаще всего так называемыми чёрными лесорубами становятся люди простые. Запретительные меры могут стать эффективными?
— Нынешние отношения между населением и работниками леса — антагонистические. Нельзя порядок в лесу устанавливать только полицейскими методами, запретами, уголовным преследованием и абсурдным ужесточением штрафных санкций. Да, раньше действовала лесная охрана, но я не припомню случая в своей практике, чтобы мне пришлось привлекать милиционеров. А сейчас это в порядке вещей. Во времена существования межхозяйственных лесхозов именно их работники в заранее установленное время посещали сельские поселения с одновременным показом делянок и оформлением всех документов для заготовки древесины вблизи мест проживания людей. И древесина стоила копейки. Магомед должен идти к горе, а не наоборот. А сегодня за рубку ольхи серой — сорняка, выросшего на сельхозугодиях, — штрафуют, хотя за это нужно доплачивать. При таких мерах вряд ли найдутся желающие переселиться в деревню. Кстати, законопроект о разрешении гражданам свободно и бесплатно заготавливать валежник считаю весьма разумным.
— В разговоре с вами нельзя не затронуть тему, связанную с именем Николая Железнова, первого директора земледельческой и лесной академии (ныне — Тимирязевки). Это же вы обнаружили его усадьбу и созданную им мелиоративную систему. Как это произошло?
— Это был 75-й год. При обследовании лесных участков в Окуловском районе обратил внимание на деревья с необычной формой кроны. Говорю местным лесоводам: «Да это же пихта. Откуда она здесь?». А они: «Ёлка, ёлка». Ничего не смогли сказать. Уже потом я выяснил: в лесной глуши, на заболоченном участке Матвейково парк создал Железнов. В созданных приусадебных рощах наряду с местными породами росли пихты европейская и сибирская, сосна кедровая, лиственница, разнообразные шиповники и многие другие породы-интродуценты. А начал академик свои работы с осушения местности, в имении построил гончарный завод для производства дренажных трубок из обожжённой глины. А обнаружил я дренаж случайно. В мае вышел с лесником для осмотра территории, было жарко, напились из родника, воду из которого набирали черпачком, предусмотрительно лежавшим рядом. Через две недели я уже один, вооружившись компасом и картой, отправился туда. Выхожу к роднику, а воды в нём нет. Сухо. Как так? Выходит, что это не родник вовсе. Лопаткой землю расчистил, а потом и до оголовка докопался, деревянного ящика из еловых досок. А в нём — трубка.
— А по трубкам открыли уникальный памятник.
— Мелиоративная система Железнова уже имеет всемирное признание. В конце 2016 года Международной комиссией по ирригации и дренажу уникальная, новаторская, экспериментальная система дренажа Н.И. Железнова была включена в Реестр МКИД наследия ирригационных сооружений. Но с получением статусов не всё гладко проходило. В 80-х по обоим объектам — роще и дренажной системе — я подготовил необходимые материалы и оформил специальное обоснование на их признание памятниками природы. Только насаждения академика Железнова шли по линии Госплана РСФСР, а парк и дренаж как заказник — по линии Министерства сельского хозяйства. И в 86-м году роща получает статус государственного памятника природы республиканского значения, а мелиоративная система — нет. Оказалось, что министру документы по ней просто не показали. Вот и вышло, что у менее ценного объекта статус был выше. И только через 10 лет я добился, чтобы дренаж был объявлен хотя бы памятником областного значения. Меня тогда спрашивали: зачем тебе это надо? А я отвечал, чтобы специалисты и студенты сельскохозяйственных и лесных вузов увидели, как надо мелиорацию проводить. Железновская до сих пор функционирует. В октябре 2016 года Международная академия наук экологии и безопасности жизнедеятельности предложила губернатору Новгородской области провести детальные исследования этого уникального объекта и разработку комплекса мероприятий по восстановлению частично поврежденной осушительной системы, благоустройству и использованию этого объекта для научно-исследовательских, образовательных и туристических целей.
— Сейчас вот не утихают споры о том, как строительство скоростной автотрассы М11 отразится на памятнике.
— Дорогу было решено строить около 10 лет назад. И тогда её проектировщики интересовались у администрации области, есть ли на данной территории особо охраняемые объекты. Областной комитет по охране окружающей среды и природных ресурсов ответил, что нет. А комитет культуры написал, что здесь находится усадьба Железнова. От неё и отступили на 100 метров. Уж потом спохватились, бесполезные совещания начали проводить. Трасса рощу с интродуцентами, кладбище, где был захоронен Железнов, не затронет, но участок с дренажом зацепит. По-хорошему надо бы с трассы сделать съезды к памятнику и провести ремонт исторической мелиоративной сети, а не ее консервацию, чтобы туристы и все желающие с ним могли познакомиться. Но, увы, этого профильные органы по охране природы, мелиорации и лесного хозяйства тогда не предложили.
— Забытые уголки Новгородской области смогут привлечь туриста?
— А почему нет? Для показа могут быть интересны не только объекты в усадьбе Железнова, но и, например, старомосковская дорога. В Валдайском районе рядом с ней располагается знаменитый Игнач Крест, бывшее имение Рейхелей, Завалишиных, Розенбергов в деревне Кувизино. На родине крестецкой строчки в Старом Рахине Крестецкого района туристам можно рассказать об Ольге Берггольц. Мало кто знает, что в 1944 году советская поэтесса написала для газеты «Известия» два очерка о жизни жителей этой прифронтовой деревни. Я, кстати, с предложением о разработке туристического маршрута из Великого Новгорода в Валдай обратился к одному из депутатов областной Думы. Он его переслал в областной департамент культуры и туризма, оттуда его направили в администрацию района, а уже после его спустили в библиотеку Старого Рахина. Но маршрут же можно сделать перспективным, а уж краеведческими материалами я его обеспечу.
Фото из архива "НВ"
