или Когда родители говорят психологу спасибо
В конце ноября в Великом Новгороде состоялась церемония вручения премии «Родительское спасибо», учреждённой Всероссийской организацией родителей детей-инвалидов и инвалидов старше 18 лет с ментальными нарушениями (ВОРДИ).
В номинации «За раскрытие в каждом ребёнке его талантов и возможностей» одним из победителей стала психолог Новгородского областного центра психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи Ирина ПАРХОМЦЕВА. В 2019 году за свою работу с детьми с расстройствами аутистического спектра (РАС) она уже была отмечена ВОРДИ.
«НВ» поговорили с ней о профессии, личных методиках и о том, как она борется с выгоранием.
— Ирина Владимировна, почему вы выбрали профессию психолога?
— Когда я осмысливаю свой профессиональный путь, почему он привёл меня на работу в Центр, то делаю вывод, что, наверное, это была судьба. Так сложились обстоятельства, что я стала тем, кем стала. Хотя не могу сказать, что в школе мечтала о профессии психолога. Но на решение поступить на психолого-педагогический факультет НовГУ сильно повлияли люди, которые меня окружали. Я из Старой Руссы, училась в школе № 2 имени Фёдора Михайловича Достоевского в классе психолого-педагогического профиля. И у нас был замечательный психолог, которая помимо преподавания дисциплин ещё проводила с нами тренинги. Как я уже сейчас понимаю, это были тренинги личностного роста. Благодаря им я стала увереннее в себе, прочувствовала, как они работают. В старших классах я задумывалась о том, чтобы поступить на юридический. Но судьбоносный выбор за меня сделала директор школы Нина Михайловна Егорова. Тогда существовала договорённость, что выпускные экзамены в школе засчитываются как вступительные в университет. Испытания я выдержала на отлично. Когда пришло время определяться, где оставить документы — на столе с табличкой «юридический факультет» или с табличкой «психолого-педагогический», засомневалась. А Нина Михайловна буквально подтолкнула меня к психологии.
— Может быть, в какой-то момент пожалели об этом?
— Не было такого, чтобы я сожалела о том, что стала психологом. Во-первых, это был престижный факультет, чтобы поступить на него, надо было выдержать конкурс. Во-вторых, психология — профессия перспективная, она постоянно развивается. В ней нельзя стоять на одном месте. В-третьих, была всё-таки предопределённость выбора. Дело в том, что мои бабушка, дедушка, мама — педагоги. В подростковом возрасте, которому свойственен максимализм, я заявляла, что никогда не пойду по их стопам. Меня всегда удивляло, что все шкафы в доме дедушки, который преподавал немецкий язык, русский язык и литературу, бабушки, учителя начальных классов, были заставлены пособиями, плакатами с изречениями. А теперь я сама вся в пособиях. И получаю удовольствие, когда их делаю. Времени на это уходит много, тем более что для каждого ребёнка готовлю всегда индивидуальные.
— Между тем после вуза вы могли бы консультировать взрослых, а выбрали работу с дошколятами?
— Я владею методом психодрамы, который используется в групповой и индивидуальной психотерапии. Но, видимо, моему психотипу близка работа с детьми от 4 до 7 лет, когда можно поиграть, пошутить, посмеяться. Руководство Центра предоставило мне возможность попробовать свои силы в работе с детьми разных возрастов, в том числе и с малышами. Но у меня больше получается именно с дошколятами.
— А какого результата вы стремитесь достигнуть?
— Сейчас психологов много, у каждого — свой подход, метод. Но психолог, который хочет, чтобы его называли специалистом, должен отвечать за результаты своего труда, нести профессиональную ответственность за своё дело. Главный принцип для психолога — не навреди. У меня гуманистическое видение своей профессии, она относится к системе «человек — человек» и должна помогать людям, чтобы их жизнь становилась лучше. Для меня результат, когда повышается качество жизни ребёнка, семьи, где он воспитывается.
— Работа с детьми с РАС связана с большим количеством сложностей. А почему вам интересно заниматься с ними?
— Когда я пришла на работу в Центр, а здесь я около 15 лет, то не думала, что так плотно буду работать с детьми с аутизмом. Спрос на специалистов моего профиля постоянно растёт. Это связано с тем, что увеличивается количество детей с такими особенностями психического развития, улучшается диагностика по выявлению РАС. Когда я только начинала осваиваться в новом для себя направлении, в неделю я принимала одного-двух детей с аутизмом. Перед каждым визитом испытывала жуткий стресс, потому что меня ждала полная непредсказуемость их поведения. Ребёнок с РАС может вдруг неожиданно закричать, впасть в истерику, причинить себе вред. И вот представьте ситуацию: я в стрессе, не хватает знаний, как поступать, родители — тоже в стрессе, потому что пребывают в напряжённом эмоциональном состоянии из-за диагноза своего ребёнка. Но мне повезло: когда родители видели, что у меня не всё получается, они не критиковали меня, а пересылали мне информацию о новых методиках работы с детьми с РАС, приносили пособия, указывали, какую литературу почитать. И всё это способствовало моему профессиональному развитию, оттачиванию практических навыков. Чтобы быть полезной семьям, я повышала свои компетенции в московских Центре лечебной педагогики, институте Гештальта и Психодрамы, государственном психолого-педагогическом университете, федеральном ресурсном центре, а также в АВА-центре «Шаг вперёд». И сейчас ищу возможности, чтобы продолжать учиться, участвовать в семинарах и вебинарах.
— Как находите подход к детям с аутизмом?
— К сожалению, одной любви в работе с ними недостаточно, нужны знания, умения, опыт. Сейчас я примерно представляю, по какому сценарию может пойти занятие и как мне себя вести. Появилось что-то вроде профессиональной брони. Детям с выраженными нарушениями, которые не идут на контакт и взаимодействие с другими людьми, не могут сказать, что их беспокоит, бывает сложно даже зайти в здание Центра. У меня был ребёнок, который, выходя из машины, сразу начинал кричать и не хотел идти ко мне. А потом мы с его родителями наконец поняли, чем было вызвано такое поведение. Мальчик таким образом требовал по пути зайти в ларёк и купить ему что-то вкусненькое. Поэтому иногда чувствуешь себя детективом. И то, что работает с одним ребёнком, не будет эффективно с другим. Кто-то сначала отказывается заходить в кабинет, не хочет сотрудничать со мной. И моя задача — так структурировать пространство, чтобы ребёнок почувствовал себя в нём безопасно, стал слушать и выполнять хоть какие-то инструкции. В этом плане мне помогает методика программы помощи родителям детей с РАС «Ранняя пташка»: сначала наблюдать за нежелательным поведением ребёнка, анализировать его, находить причины, чем оно вызвано, и использовать инструменты, которые справятся с ним. С родителями я заранее обговариваю, что им надо принести с собой, как сообщить ребёнку, куда они пойдут. Родители — главные мои помощники. И бывает, что я копирую некоторые их действия, чтобы их детям было комфортнее со мной. Впрочем, и это не может полностью застраховать от возникновения каких-то нештатных ситуаций. Но я их уже воспринимаю как рабочие моменты.
— В чём видите успех своей работы и как восстанавливаетесь после неё?
— Хороший результат — это когда ребёнок приобретает новые, полезные для себя навыки, раскрывает свой потенциал и получает удовольствие от занятий. Учится просить, и неважно, делает он это словом или с помощью альтернативной или дополнительной коммуникации, например обменом изображениями PECS. Тогда нежелательного поведения становится меньше. Успех — если ребёнок самостоятельно разделся и пошёл на занятие, а не убегает от меня. Чтобы восстановить силы, после каждого приёма стараюсь несколько минут побыть в тишине, с приглушённым светом. Для меня важно, что моя семья — две дочери 11 и 14 лет, супруг — поддерживают меня и понимают сложность моей работы. Например, моя младшая дочь однажды помогла мне провести занятие для ребёнка с РАС, у которого были проблемы с коммуникацией.
— А что для вас значит «Родительское спасибо»?
— Значит, что я всё делаю не зря. Любая родительская благодарность даёт мне ощущение нужности и полезности, вдохновляет и прибавляет сил. Иногда кажется, что всё — предел, больше не могу, опускаются руки. И в этот самый момент моральной усталости — так уж получается — кто-то из родителей мне обязательно говорит спасибо. И после этого я снова воспряну духом и начинаю двигаться дальше.
