Он хотел выбрать героическую профессию, но когда сам стал героем, профессия выбрала его
Дмитрий Кучурян — новгородец в третьем поколении и теперь, можно сказать, потомственный медик. Его бабушка — акушер-гинеколог, по распределению попала в Новгород, здесь и осталась жить. Врачом стала и мама. А вот сам Дмитрий по стопам родных идти не захотел. Нравился спорт — занимался рукопашным боем, лёгкой и тяжёлой атлетикой, бегал марафоны. Поэтому и профессию выбирал с «нагрузкой», активную. Поступил в Технологический колледж на специальность «пожарная безопасность».
— Хотел стать пожарным. Я вообще уверен, что у каждого человека есть миссия, жизненное призвание, то, для чего ты рождён. Моя миссия — спасать людей. Хотел связать свою жизнь с МЧС. Собирался после колледжа дальше учиться. И служить в армию пошёл сразу, чтобы потом в академический отпуск не уходить.
Знать бы наперёд, в каких обстоятельствах ему предстояло спасать человеческие жизни. Хотя вряд ли это что-то изменило бы в юной уверенности 20-летнего парня. А вот жизненный путь развернуло кардинально.
В армию Дмитрия призвали в конце 2021 года. Попал служить в мотострелковый полк в Белгородскую область. Стал пулемётчиком. А ещё нештатным медиком своего взвода.
— Прапорщик из медроты понял, что я обладаю базовыми навыками оказания первой помощи. Так я их от МЧС получил. Сначала учась в 23-й школе, потом — в колледже. Любой пожарный обязан уметь оказать первую помощь пострадавшим. Нас учили и перевязки делать при венозных и артериальных кровотечениях. У мамы научился уколы делать, капельницы ставить. Вот и заприметил он меня. Выдал войсковую аптечку со жгутами, перевязочным материалом, антисептиками.
В начале февраля все почувствовали, что привычное течение службы меняется. Усилилась подготовка. К чему — догадывались. В нескольких десятках километров — граница с Украиной. Её и пересекли в ночь на 24 февраля в направлении на Балаклею.
— Мы не были на передке. В первые дни все мало понимали, что происходит. Хотя потери начались сразу. Дороги находились под ударами украинских ДРГ, частыми были и артобстрелы. Мы в основном несли караульную службу, выходили в патрулирование. Охраняли позиции нашего артдивизиона. Не спали по нескольку суток. Костры ночью разводить было запрещено, мёрзли сильно, одежда не просыхала.
Выданная прапорщиком войсковая аптечка без дела не лежала. От мокрой обуви, которая не снималась неделями, у сослуживцев стали преть и гнить ноги. Дмитрий терпеливо оказывал всем помощь, обрабатывал раны, старался приободрить. Потом работа медика стала будничной. Лечил сослуживцам легкие осколочные ранения, обрабатывал, зашивал.
— Я понял, что такое медик, на фронте. И то, как важна квалифицированная первая медицинская помощь, когда увидел одного раненого бойца. Пулей ему пробило лёгкое. Надо было закрыть отверстия в теле чем-то воздухонепроницаемым, целлофаном, например. А его просто перевязали и дали болеутоляющее. К сожалению, тот парень умер. И вроде помощь ему тоже медики оказывали.
Война для Дмитрия закончилась через три недели после её начала. В тот день буднично съездили за завтраком на пункт хозяйственного довольствия. Пищу в подразделение привозили в термосах. А когда приехали на ПХД за обедом, то попали под артиллерийский обстрел.
— Как пулеметчик я остался сидеть в кузове нашего «Урала». И тут прилёт. Наверное, в метре от машины. Выжил я чудом. Взрывом оторвало кусок трубы от каркаса тента машины. Он и ударил мне по затылочной части каски. Я потерял на короткое время сознание и упал на дно кузова. А тент был весь в дырках от осколков. Повезло.
Когда очнулся, Дмитрий увидел, что все убежали в укрытия. На земле остались убитые и раненые — у кого барабанные перепонки лопнули, у кого бедренная артерия перебита. Вдвоём с оставшимся на месте офицером Кучурян стал оказывать пострадавшему бойцу первую помощь: наложил жгут, перебинтовал рану, вколол промедол. Нашли носилки, только успели оттащить раненого в ближайший подвал, как на то же место случился второй прилёт. Это была первая спасённая им на фронте жизнь.
Ранение Дмитрия оказалось серьёзным. Сильно село зрение, постоянные боли, потеря ориентации. Но эвакуировать в тыл его сразу не удалось. «Зеленой» дороги не было, активно действовали украинские ДРГ. Фактически находились в окружении. В гусеничный тягач вместе с Дмитрием загрузили 15 раненых и сутки за броней ожидали добро на эвакуацию. Потом начался артобстрел, и выезд опять отменили, всем приказали спуститься в подвал. На вторые сутки на пункте эвакуации раненых прибавилось. Прибыла ещё колёсная «медичка» на шесть мест. В неё успели загрузить лежачих, когда опять начался новый обстрел.
— Все разбежались по укрытиям, даже медики. А ребята остались лежать в машине. Мы с одним парнем пошли их вытаскивать. Последнего с ранением ног сами затащили в подвал. После окончания обстрела выходим, а «медички» нет: кузов весь разбит, капот от машины где-то валяется, всё в осколках.
Всё-таки Дмитрий добрался в расположение своей части в Белгородской области. Его осмотрели в медсанчасти и направили на обследование в городскую больницу. Там и поставили диагноз — ушиб головного мозга 2-й степени. Травма коварная. Начались госпитальные переезды — Санкт-Петербург, Самара. С врачами Дмитрию повезло, его даже направили на реабилитацию в волжский санаторий. Кучурян понимал, что медики правы: реабилитация эффективна в раннее время. После курса лечения он опять вернулся в свою часть. Там ему в числе других военнослужащих вручили медаль Суворова и направили на военно-врачебную комиссию. Снова переезды — Курск, Воронеж.
Комиссовали Дмитрия за пять дней до фактического окончания срока службы.
— Ещё до решения ВВК у меня были разговоры с мамой: «А что дальше?» По здоровью служба в МЧС мне уже не светит. И тогда я решил идти в медики. Вернулся в Новгород, стал готовиться к экзаменам в Медицинский институт НовГУ на лечебное дело. Кстати, мне здорово поспособствовали в нашем фонде «Защитники Отечества»: помогли оформить документы, встать на учёт, получить ветеранское удостоверение, что было необходимо для поступления в институт. Сэкономили мне кучу времени и нервов. Там свой МФЦ, психологи — удобно. И в общении комфортно. А в медицинский я всё-таки поступил. Впереди — восемь лет учёбы.
Дмитрий поддерживает связь с сослуживцами. Некоторые из них продолжают свой путь на СВО. Рассказывают, что многое изменилось. С благодарностью и уважением вспоминают своего старшину, командиров взвода и роты. Говорят, что при обстрелах ротный в буквальном смысле закрывал молодых пацанов своим телом. А ещё они все научились ценить жизнь и радоваться простым вещам: чистой воде, теплу, горячей еде, элементарному комфорту.
— А ты думал о том, при каких обстоятельствах можешь оказаться опять в зоне СВО?
— Когда все пойдут, и я пойду. Но пойду медиком! Хотя мама против (смеётся).
Публикации спецпроекта можно найти по хештегу «солдатский орден» внизу страницы.
Теги: Солдатский орден, СВО, Новгородская область, общество
