Мобилизованный с позывным «Турист» считает, что СВО перепишет боевые уставы Вооружённых сил
Андрею чуть более сорока. Родом из Боровичей. Ушёл на СВО по мобилизации больше года назад. Воюет в разведподразделении мотострелкового полка. Представлен к медали «За отвагу». Военная специальность осталась неизменной ещё со срочной службы — разведчик. А вот позывной поменял. На первых, ещё кавказских, боевых сослуживцы за педантизм прозвали его Аристократом. Сегодня в части его знают по позывному «Турист».
— Поколесил я в молодости по нашей стране, да и по соседним тоже. И не одну горячую командировку сложил в свой туристический рюкзак. Но жизнь сложилась в Боровичах. Дома меня окружают только одни женщины — мама, сестра, жена, дочь. Малышке всего четыре года, маме уже 62. Сестре помогал по бизнесу. И мне это нравилось. Дел много. У меня есть к чему приложить и руки, и голову.
Начало СВО застало его в рейсе — по бизнес-делам часто ездил в Питер. Теперь в кабине машины звучали не музыкальные станции, а информационные. Слушал, пытался разобраться в причинах событий, отслеживал сводки с фронта. Как он сам говорит, «вникал».
— Что, кто, зачем и почему — все эти разговоры могут вестись до передовой. После получения приказа — никаких сомнений. Я представляю интересы своей страны, какие бы они ни были. Когда всё закончится, пусть уже историки рассуждают.
Андрей не скрывает, что рассматривал варианты ухода на СВО добровольцем. Но тут началась частичная мобилизация, пришла повестка. В своём полку он сразу попал в разведподразделение. Коллектив сложился быстро. Желающих служить в разведке было много. И подготовленных — со специальностью и боевым опытом. Но остальные роты не обескровишь. Любой командир таких бережёт, не отпускает. Поэтому разведка пропадала на стрельбище. Каждый приобретал навыки работы с любым видом стрелкового оружия, становился универсалом.
— То, что у нас коллектив сложился, я понял по одному случаю. Был у нас, выражаясь армейским языком, один залёт, и командир в воспитательных целях отправил всех в забег на восемь километров. Люди разных возрастов, только что с гражданки, с разной степенью физической подготовки и никто не встал, не упал, не отстал. Вытащили на зубах. Это меня поразило.
Командир с позывным «Султан» формировал группы с учётом мнений самих бойцов. К концу обучения каждый, например, уверенно поражал цель из снайперской винтовки на дистанции до 500 метров.
— Султан — молодец. Он процесс подготовки сразу правильно поставил. Что такое разведка? Это спецподразделение. Причастность к нему даже слабому человеку крылья и дух даёт. Парни поверили в себя. И к моменту выезда на СВО это был наиболее сформированный и подготовленный коллектив. Даже взводы в роте распределялись по степени лидерства: первый — это лучший.
Андрей считает, что пять месяцев нахождения полка под Кременной в ЛНР были продолжением процесса слаживания. Опять полигоны, отработка учебно-боевых задач, знакомство с окопной жизнью: «Походили, покатались, покоптились, поболели, покопали, построили блиндажи. Обучились работе на блокпостах. Опять же, поближе познакомились, коллективы окончательно сплотились». К тому времени Турист уже исполнял обязанности командира взвода.
К маю часть перебросили под Артёмовск. И свой первый выезд на рекогносцировку Андрей помнит до мельчайших подробностей.
— Ещё чевэкашники воевали в западной части. Город дымился. Гоняли машины с бойцами. Получили задачу занять перекрёстки. Кинули монетку — кому какой. Вагнеровцы, конечно, смотрели на нас большими глазами: вы-то куда, думали, мы больные на всю голову, а вы ещё хлеще. Но, забегая вперёд, скажу, что к мобилизованным они относились с большим уважением. Пообщался с их старшим. Вон, говорит, занимай там блиндажи и чтобы не ближе 200 метров от меня. Блиндаж в Бахмуте — это понятие условное, не земляное укрытие в три наката, это погреб в разрушенном частном доме. А целых домов там не было.
Пока разведка рассматривала один блиндажик, на перекрёсток выкатил 240-миллиметровый самоходный миномёт особой мощности «Тюльпан» ЧВК. Бравый парень на броне в маске с черепом глянул на Андрея: «Тебе здесь что надо?» — «У меня задача закрепиться». — «А, ну давай, крепись». Миномёт сделал несколько выстрелов, развернулся и укатил обратно на максимальной скорости.
— Минуты две прошло, и стало прилетать в ответ. А нам что делать? «Буханку» развернули, пацаны на ходу заскакивают как могут. С соседним перекрёстком — та же история. Из облака дыма летит ротная «Нива». Едем по «дороге жизни» в сторону Попасной. Нас обгоняет машина командира полка, сигналит. Остановились. У него в салоне мы увидели первых в тот день раненых. В общем, спалили нас вэсэушники из-за нашей движухи и «Тюльпана». Но закрепились мы потом всё равно — задача же была поставлена. Мобилизованным полкам вагнера потом город и передали.
Артёмовск, он же Бахмут, iконечно, последние полгода у всех на слуху, но Андрей считает, что по степени разрушений и накалу боёв Попасная весны 2022 года ему ничуть не уступит. Но Клещеевка, Ягодное, Берховка навсегда останутся в памяти мобилизованных. Ребят, которые уезжали в отпуск ещё из-под Северодонецка, а возвращались уже под Артёмовск, старались первое время беречь. Всё было не так, как прежде: и условия, и бои, и потери.
— Мы к нашим на позиции однажды приползли и впервые увидели, что такое спутники «Старлинка». Дело было в Ягодном. Тёмная украинская ночь, ждём машины эвакуации, рядом — горящий дом. Я закуриваю и поднимаю в небо глаза. Вижу ровную жемчужную линию — пять спутников в ряд, перерыв — и снова пятёрка, и так далее. Мы тогда более 100 таких жемчужин насчитали. Я говорю: парни, наверное, об этом докладывать не будем, иначе сочтут, что мы с ума сошли. Но всё равно доложили. А на следующую ночь картинка повторилась.
У каждого из наших бойцов есть свои памятные сюжеты. Как, например, на одиночного солдата вэсэушники из целого «Града» охотились. Или первый опыт работы с БПЛА и вопрос старшего армейского начальника: «Где ваши ударные дроны?» — «Так бабушки ещё гуманитарку не собрали». О двадцатилетнем парне, который после нескольких боёв стал уверенно командовать зрелыми мужиками. Есть и перегоревшие, которых теперь можно использовать только в тылу. У многих начинает безошибочно работать шестое чувство — предугадывают опасность и даже собственное ранение или гибель.
— Чуйка работает. Я много таких случаев знаю. И относиться к этому надо серьёзно. Есть у нас один офицер. Как-то подошёл ко мне и спрашивает: «Ты — разведчик зажиточный, у тебя есть хороший шлем?» — «Есть», — отвечаю и отдаю ему этот шлем. Приезжаю потом к нашему старшине, зашёл в гараж, где снаряжение наших раненых складывали, вижу свой шлем. Отметины осколочные на нём. Но человек выжил.
Андрей считает, что сейчас идёт война негласных лидеров. Любой мобилизованный уже может возглавить группу новоиспечённых контрактников. Опыт и авторитет — главное. И никакие прежние заслуги, в том числе боевые, не играют большой роли. А ещё он уверен, что война — дело молодых.
— У нас пулемётчик таскает на себе ленты на 2400 патронов. И всё только бегом, даже опережая дроны. И пусть меня мамы закидают камнями, но воевать должны молодые. Кто-то скажет: не пожил, после себя ничего не оставил. А сиротам легче? Да и здоровье — не сравнить. Шли мы как-то вдвоём с начальником разведки, ему 51 год. Обстрел, солнце в зените, поднимаемся на насыпь. Слышу, сзади ползёт, меня подталкивает и поёт: «Даже в 51 мужчина свеж и полон сил, как спелый апельсин, но без бронежилета». Тяжело это. Даже я стар уже для этой «физкультуры». И война эта новая. Мы с Великой Отечественной фронтами не воевали. Опыт локальных конфликтов не в тему. Мы очень давно не воевали по-настоящему. Война любая не во благо, но она нам не только опыт даёт, мы откатали вооружение, скинули старое, тактика переписывается. Думаю, что и боевые уставы придётся новые принимать. Ну а пока мужики вывозят на себе историю.
Публикации спецпроекта можно найти по хештегу «солдатский орден» внизу страницы.
Теги: Солдатский орден, СВО, Новгородская область, общество
