В Абхазии туристов привлекают чистое море, доступные цены и незамысловатый местный экшен
Зимний вечер в Гаграх. Именно так можно описать погоду, свалившуюся на один из главных курортных центров Абхазии в начале нынешнего лета. Когда у нас на Родине стояла неимоверная жара, Черноморское побережье заливало сверх всякой меры и продувало холодным ветром. Купание в море можно было смело приравнять к подвигу.
— Куда мы едем, — с ужасом думала я, когда при переходе границы России с Абхазией нам навстречу шли отдохнувшие туристы в теплых пуховиках…
— Мир сошел с ума, обычно такая погода у нас в октябре, — вздыхая и рыхля почву у хилых помидоров, говорил хозяин небольшого дома, стоящего по соседству с нашей гостиницей. — Туристы уже приехали, а угощать и нечем — не выросло ещё! В это время мы уже урожаи овощей и фруктов собираем корзинами. А нынче? Как жить?! У нас в Абхазии пенсия знаете какая? Самая большая в бывшем СССР — 500 рублей.
С местными особенностями пенсионных начислений мы, конечно, не знакомы, но прошлый год дался Абхазии, живущей во многом за счёт туризма и сельского хозяйства, тяжело. Факт. И тут бы им обнадёжиться, зная, что многие популярные курорты закрыты и отдыхающие спешно переориентируют свои отпуска. Но местные, с кем мы общались в гостинице, на рынке, в кафе, наоборот, были очень удивлены и явно не готовы к такому раннему наплыву туристов в страну души — так ещё называют Абхазию. На пляжной зоне в Гагре в середине июня неспешно «оборудовали» зоны для отдыха из подручного материала: деревянных поддонов, листьев пальм и бамбука. Набережная Приморского парка, основанного принцем Ольденбургским, застыла в ожидании продолжения реконструкции, начатой, видимо, ещё несколько лет назад. Многие торговые павильоны стояли закрытыми. Всё это курортное безмолвие разрезали звуки пилы: таким образом наводили красоту пальмам, коих только в парке Гагры, если верить экскурсоводу, — несколько десятков видов. Поднявшись в люльке автовышки к самой макушке, рабочие подстригали растения и поливали их сверху удобрениями из канистр.
Но все издержки абхазской туриндустрии с лихвой покрываются чистым морем (говорят, что здесь в него стекают десятки горных рек), практически пустыми пляжами, невероятной природой и вкусной едой. И свободным въездом: ни визы, ни тестов ПЦР.
А вот с вином труднее: надо понимать, что здесь просто не растёт столько винограда, чтобы все напитки, предлагаемые в кафе и уличных ларьках, были исключительно натуральными и домашними. Хотя частных виноделен с каждым годом в Абхазии становится всё больше.
— Конечно, это не основная работа. В деревне у меня идёт стройка — скоро запущу небольшой винзаводик. Так что этот сезон надо хорошо отработать, — говорил водитель-экскурсовод Нурик, везущий нас в видавшем виды микроавтобусе на озеро Рицу.
А чтобы мечта быстрее осуществилась, этот предприимчивый будущий хозяин винного погребка навязал всей группе ещё пару «суперских смотровых площадок, которых никто не покажет в рамках официального маршрута». За отдельную плату, конечно.
Руины старины глубокой
«Заброшки», как на сленге называют бесхозные здравницы и пустующие жилые дома, давно стали одной из визитных карточек Абхазии. Сюда организовывают даже специальные экскурсии. Впрочем, любой желающий может и сам прогуляться по парковым ансамблям и залам таких «заброшек».
Одна из них, Дом культуры, стоит в центре Старой Гагры — историческом районе города, напротив самого популярного места курортного города — Колоннады. Здесь, кстати, снимали легендарный фильм «Зимний вечер в Гаграх».
Двухэтажное здание ДК выполнено в стиле классицизма. В левом крыле зимой проводились концерты, в правом — располагался кинозал. Новые двери и окна с вылезающей из щелей монтажной пеной явно говорят о том, что здание реконструируют.
Но стоит войти в незапертые двери, как всё возвращается на круги своя: горы мусора, битого стекла, изуродованные дверные проемы… «Было, было, было, но прошло» — надпись баллончиком на стенах бывшего концертного зала как резюме.
— Это не единственный объект, который наши власти пытались восстановить, но бросили или приостановили, — рассказывал во время экскурсии гид Таир.
В замке принца Ольденбургского, основавшего здесь курорт в 1903 году, точнее в том, что от него осталось, дела обстоят не лучше. Но в залах некогда роскошного строения нет хотя бы гор мусора. За символическую плату в 150 рублей вы можете пройтись по бывшим владениям принца: выйти на многочисленные балкончики, на свой страх и риск подняться по обрушающейся лестнице на верхние этажи. Впечатляюще и очень небезопасно. Никакого билета тут не дают. Как сказала девушка, принимающая плату, в будущем здесь будет отель. Но ремонт, как водится, временно приостановлен.
Душа поёт, когда клюёт
Пирс в Гагре, судя по обшарпанному предупреждающему знаку на шлагбауме, тоже давно находится в аварийном состоянии. Об этом наглядно говорят и ржавые, рассыпающиеся в труху пролёты лестниц, ведущих на нижний уровень сооружения. Но это не останавливает ни местных рыбаков, ни многочисленных туристов.
Рыбалка на пирсе — отдельное развлечение. Закинул спиннинг, крути, периодически поддергивая, и… вытаскивай гирлянду из пяти, а то и десяти серебристых рыбок-ставридок. Причем ловля без червя! Через час такого клёва набивается почти полная пятилитровая пластмассовая бутыль. Это своеобразный ориентир для местных — значит, можно сматывать удочки и идти домой. Жарить или коптить улов. «Под пиво хорошо идёт», — объясняют рыбаки нашим мужикам, с завистью наблюдающим за процессом.
В чем секрет такого лова? В особых волосатых крючках — мушках. Купить такую снасть можно в ближайших торговых развалах на набережной или в рыбацком магазине на центральном рынке. Многие из отдыхающих, кстати, так и делали: покупали сразу готовый спиннинг и развлекались: кто с утра, кто под вечер.
Наш увлеченный рыбной ловлей пятилетней сын, понятное дело, тоже не обошёл это дело стороной. Привезённые с собой две удочки были переоборудованы и опробованы в деле. Потом мы приобрели ещё и новую. В итоге три дня на обед и ужин мы ели жареную ставридку. Часть улова готовили сами на открытой кухне нашего отеля. Часть — снесли в ближайшее кафе с просьбой помочь переработать.
— Ребята, рыба у вас мелковата, — сказала за ужином повар, подавая нашу ставридку. — Мы такую не едим…
Да и мы крупней видали. В Пицунде, например, ловилась рыба более солидных размеров.
— Тут смотря какой косяк (рыбы) идёт мимо, далеко от берега или близко, — объяснял наш новый знакомый местный рыбак Зураб Иванович. — Но, конечно, улов сейчас не тот. Всё вылавливают турецкие сейнеры. Наше правительство договор какой-то с ними заключило: те спокойно заходят в наши воды и выгребают подчистую. Нам по итогу мелочь остаётся…
