Грамоту №419 трудно называть грамотой – это настоящая берестяная книга. Её нашли на Ильинском раскопе в Великом Новгороде в развале дома, построенного в XIII веке. Такая находка не могла пройти мимо спецпроекта «НВ» и лингвиста, академика Российской академии наук Алексея Гиппиуса «Напиши мне грамоту».

Правильнее говорить, не книга, а книжечка. Уж очень малы её размеры – высота страниц всего 4,6-4,7 сантиметров, ширина – 4,9-5,1 сантиметра. Но тот, кто её сделал, наверняка видел настоящие, толстые книги с множеством страниц.

Его книжка создана по их образу и подобию, хоть и состоит всего из трёх двойных листов. Но! Первый и последний – пустые. Значит, это обложка. Между ними помещаются ещё два двойных листа, заполненных текстом. Листы были сшиты нитями, которые не уцелели. Но сохранились отверстия, по которым когда-то проходили швы – их восемь.

Таким образом, всего в книге 12 страниц. На первой странице с текстом можно рассмотреть очень простой орнамент из двух переплетающихся линий. Такой рисунок часто встречается и в рукописных книгах. Это заставка, которая идёт над текстом на всю длину строки. А открывается текст, как и в церковных книгах, декоративной буквицей – инициалом.

Познакомиться со всем собранием берестяных находок можно на сайте «Древнерусские берестяные грамоты».

Неудивительно, что содержание «книжки-малышки» составили четыре молитвы.

Книжечку мог сделать певчий церковного хора. Чтобы поглядывать в неё во время службы, если нужное слово выскочило из головы. По словам Алексея Гиппиуса, собственно богослужебные книги были все на пергамене, но тексты вспомогательного характера могли писать на бересте. Тем более если речь шла шпаргалке, в которой, кстати, немало описок.

– Язык в книжице церковнославянский, а орфография – бытовая, в которой «ер» – старое название буквы «ъ», твердого знака – смешивался с буквой «о», а «ь» с «е», – рассказал лингвист.

Скорее всего, книжку составил певчий маленькой, небогатой церкви, в которых могли служить только поп и дьячок, и не было полного набора богослужебных книг, предполагает Алексей Гиппиус. Поэтому службы велись зачастую по памяти. Так и появилась берестяная книжечка, скромный составитель которой не оставил нам своего имени. А жаль.