Май — самый насыщенный и хлопотный месяц в жизни птиц. Дрозды сидят на гнёздах. Поползней, которые заходились песнями в марте, уже совсем не слышно. Зато вовсю гремят зяблики.

По дороге от дома к магазину я пересекаю территории нескольких зябликов. Их можно определить по издавна сложившемуся рисунку песни: бодрая нисходящая трель и залихватский росчерк на конце. Но каждый зяблик привносит в эту схему что-то своё, личное. Тот зяблик, что живёт за мостом, в начале росчерка вставляет коротенькую, очень чистую, почти зеленушечью трель, а другой — рядом с моим домом — часто любит делать финальный росчерк как бы двойным: споёт один росчерк, потом отбивает два счёта, и снова, уже завершающий, уверенный росчерк на конце.

Только сейчас прилетели ласточки, и закуковала первая кукушка. Но ещё не все птицы вернулись домой с зимовок: не слышно иволги, чечевицы, коростеля. Пока их всех с энтузиазмом заменяет седой дятел. Он и свистит, и отбивает барабанную дробь, и всем своим существом провозглашает торжество жизни.

Даже не пытайтесь заснуть, если у вас за окном голосит седой дятел. Того седого дятла, что живёт неподалёку от моего дома, я зову Фредди, в честь Фредди Меркури. У него такой же звонкий голос, и поёт он с таким азартом и вдохновением, что мне кажется, будто он исполняет песню «Don't stop me now» («Не останавливайте меня сейчас»). Его вопли долетают до меня, даже когда я сижу дома с закрытыми окнами. Дробь седого дятла тоже ни с чем не спутаешь: она довольно длинная и не затухает к концу, как у пёстрых дятлов, а звучит чётко на всю длину и резко обрывается в конце.

Однажды во время прогулки я снова встретила Фредди. Он свистел далеко на верхушке одиноко стоящего дерева. Я не удержалась и посвистела ему в ответ. Фредди тут же снялся с дерева и полетел в мою сторону. Пронёсся над моей головой, словно зелёная ракета, и уселся в полосе леса где-то позади меня. А через несколько секунд я услышала оттуда его дробь.

Наталия ЗУЕВА