«Великая печаль бысть в час тый», с которого начался отсчёт возраста колокольного
Великий Новгород отметил «некруглый» юбилей — 950-летие софийских колоколов — научной конференцией. Ученые и музейщики не пытались сделать событие всенародным торжеством. Они вообще люди рационально мыслящие. Как и наш собеседник — Вячеслав ВОЛХОНСКИЙ, научный сотрудник Новгородского музея-заповедника, исследователь колоколов, звонарь Софийской звонницы.
Под звон кольчуги
— Вячеслав, откуда такая точная дата — 950 лет?
— У нее прочное обоснование: Первая новгородская летопись описывает взятие Новгорода в 1066 году полоцким князем Всеславом, который отправился домой с военными трофеями. «И колокола сыма у святей Софьи, и паникадило сыма. О, великая печаль бысть в час тый», — пишет летописец об утратах Софийского собора. Церковные колокола крайне редко попадали в летописи. Когда они появились при Софийском соборе, летописец не записал — это будни, а вот когда стали военными трофеями, запомнили. И это первое для всей Руси летописное упоминание о колоколах.
— Да уж, русский князь «свинтил» у единоверцев колокола и с честью удалился.
— Совершенно естественно для того времени. И в дальнейшем колокола очень часто становились трофеями. Вспомним Москву, собиравшую Русь под свою руку. Вывоз тверских колоколов, новгородского вечевого колокола, затем — псковского вечника. Везли и из-за границы. В Белокаменной на колокольне Ивана Великого до сих пор висит колокол немецкого литья 1550 года — один из первых трофеев начатой Иваном Грозным Ливонской войны. На первом её этапе русским сопутствовала военная удача.
— А когда — нет?
— Сегодня в Европе, в Балтийском регионе, можно видеть в музеях и церквах новгородские колокола XVI века. Это уже «работа» шведов, похозяйничавших в Новгороде в начале XVII столетия. Столбовский мирный договор 1617 года предполагал, что шведы не будут вывозить церковное имущество, но, думаю, это не всегда соблюдалось. А возможно, церковные власти были вынуждены сами отдавать некоторые колокола, расплачиваясь за содержание шведских войск. Век спустя маятник истории качнулся в другую сторону. И в России появились шведские колокола с надписями на латыни. Это уже трофеи Северной войны.
Крик души
— А колоколов тысячелетней давности...
— ... у нас, конечно, нет. Они переливались, плавились в пожарах, разбивались по нерадивости звонарей. Понятно, что первые колокола на Руси появились вслед за принятием христианства. Но Православие к нам пришло из Византии, а колоколами тогда уже славилась Европа. И тут вопрос: откуда появилась традиция колокольного звона на Руси? Находки археологов в южнорусских землях говорят нам, что ранние колокола, скорее всего, были западноевропейскими по происхождению. Кстати, древнейший на территории России колокол, он хранится в новгородском музее, тоже иноземец. Это колокол Антониева монастыря — предание связывает его с Антонием Римлянином. На самом деле колокол несколько младше — отлит в конце XII — начале XIII века. Небольшой, около 18 килограммов весом. Типично западноевропейской формы — так называемая «сахарная голова».
— В Старой Ладоге археологи нашли фрагменты колокола, которые могут датироваться на столетие раньше...
— Если говорить о сохранившихся в России колоколах, следующий после Антониева — «Чудотворцев» колокол Троице-Сергиевой лавры 1420 года — пропасть по времени. Так что ранний период истории русских колоколов тёмен. Массово, когда бы счет шел на десятки и сотни, сохранились колокола XVI—XVII веков. Их можно изучать, а их звук как бы позволяет нам услышать позднее русское средневековье. В этом смысле у нас в Новгороде — удивительная ситуация. Есть музейное собрание колоколов, и некоторые из них можно услышать: они подняты в рамках проекта по исследованию колоколов Софийского собора. Есть древнерусские церковные песнопения в исполнении старообрядческих певчих. Есть центр музыкальных древностей Владимира Ивановича Поветкина, в котором можно узнать многое о средневековой светской музыке.
— У некоторых колоколов — своя особая история.
— Она может быть связана с именами людей, с историческими событиями. Например, для Новгорода XVI века таким знаковым является Чумной колокол 1554 года. Это вклад новгородцев во главе с архиепископом Пименом в Знаменский собор с молением об избавлении «от смертоносной язвы и напрасной смерти», как написано на самом колоколе. Крик души, можно сказать.
— В XVI веке у Новгорода была своя школа литья?
— Да, свои литейщики были. Но ведущими мастерами, надо признать, были псковичи. Их искусство — высочайший для своего времени уровень. К примеру, на псковском колоколе 1532 года есть изображение Архангела Михаила с пламенеющим мечом. Эта «картинка» всего два с половиной сантиметра в высоту, но проработана в мельчайших деталях! Сам образ не совсем традиционен для древнерусского искусства. Это скорее «привет» из итальянского Возрождения.
На камертоне эпох
— Фильм «Андрей Рублев» Андрея Тарковского представляет нам изготовление колокола как тяжелый труд, мистический акт. Ведь отрок Бориска соврал, что отец передал ему секреты мастерства. Но все получилось!
— Звонари любят смотреть этот фильм с новеллой «Колокол».
— Правдиво?
— Для Средневековья в целом — да. Поиск нужной «чудо-глины», отливка в яму... И переживания, эмоции. Когда до последнего никто не знает — будет голос? Тогда отлить колокол — это, наверное, как в наше время ракету запустить. Не всегда получалось. Скажем, Праздничный колокол Софийской звонницы отлили в 1659 году с третьей попытки...
— Кстати, мы говорим Софийская звонница, а специалисты считают, что по типу звучания это колокольня.
— Да, эта мысль прозвучала в одном из докладов на конференции. В архитектуре звонница — стенообразное сооружение, где колокола в ряд, а колокольня — башенное, с круговым расположением. И эти отличия влияют на сами звоны. Звонница предполагает ансамблевое исполнение, это несколько иной ритмический рисунок, другие особенности. А современная Софийская звонница больше напоминает колокольню, где может звонить один звонарь. А если звонарей и несколько, всегда есть человек, задающий основу звона, остальные ему помогают. До революции для праздничного звона Софийской звоннице требовались 7—8 звонарей, и это был полноценный ансамбль.
— Много мы потеряли в постреволюционные годы?
— История российских колоколов после 1917 года — это, конечно, катастрофа. В 1920—1930-е годы даже особая «антиколокольная кампания» была под лозунгом «Даешь бронзу на нужды индустриализации!». И в печи вместе с поздними колоколами полетели работы выдающихся литейщиков прошлого. А сейчас в архивах находятся документы, что заводы не могли переработать всех объёмов поступающей колокольной бронзы, или фото, где видны свалки разбитых колоколов. Огромный ущерб, конечно, нанесла война. Не всю музейную коллекцию колоколов, переживших «индустриализацию», успели эвакуировать. Мы даже не знаем, что хранил музей — почти целиком пропала документация. Большинство древних новгородских колоколов считаются утраченными. Хотя случаются неожиданные находки... Я был еще школьником, когда вычитал, что в Новгороде находился колокол 1609 года с именем царя Василия Шуйского, отлитый перед самым шведским разорением города. Это был уникальный свидетель драматических событий Смутного времени, один из немногих примеров работы новгородских литейщиков. После него говорить о школе колокольного литья в Новгороде уже не приходится. Колокол считался утраченным — ни в одном музейном собрании, ни в одном каталоге не упоминался. Я очень жалел, что так случилось.
— Как вдруг...
— Как вдруг! На колокольне одного из храмов Новгородской митрополии вижу те самые буквы, тот самый орнамент. И понимаю, вот же он!
— Что скажете о современном литье? После «коммунизма» откуда мастерам было взяться?
— Что касается качества, то в начале 1990-х годов большинство новых российских колоколов напоминало рынды, так как старые знания были утрачены, а новые технологии в литейном производстве к изготовлению колоколов сразу не применили. Потом, конечно, научились. Я как-то участвовал в подвеске новых колоколов на одном из храмов в Новгороде. И в этом ансамбле оказались два примерно одинаковых по размеру и весу колокола — старинный, который висел при храме раньше, и совсем новый. Звук оказался почти идентичный! Так что некоторые современные колокола уже дотягивают. Хотя абсолютных совпадений звука быть не может и не должно. У каждого колокола — индивидуальный голос. Как у человека.
Иду на зов
— А как вы нашли себя? Как звонаря.
— Ходил в воскресную школу при Софийском соборе. Там преподавались основы колокольного звона. И мне стало это интересно.
— К этому можно привыкнуть как к профессии?
— Я от этого отвыкнуть не могу, мне тяжело без колоколов. Долгая командировка или болезнь — и уже невероятно тянет на звонницу. Конечно, у звонарей по-разному бывает, но обычно колоколами болеют.
— А, простите за вопрос, ушами не болеют?
— Как-то у одного из старейших звонарей Москвы Владимира Ивановича Машкова, ему к 90 годам тогда было, спросили о том же. А он: «Нет, уши не болят. Ноги болят. На колокольню подниматься высоко».
— Наверное, еще про чудодейственную силу колокола часто спрашивают.
— Человек, как известно, во что угодно готов поверить. Каких только чудодейственных свойств колоколам не приписывают. Однажды на Пасху к нам на звонницу прорвалась женщина: «Мне нужно ударить в колокол!». — «Зачем?». — «Очень нужно!». Ладно, праздник же — разрешили. Ударила. «А все-таки — зачем?». — «Мне очень нужно продать квартиру!». Может, ей удалось объявление прозвонить на весь город? Ну что тут делать? Тут только повышать уровень просвещения остаётся, с суевериями бороться.
Зазвонил мобильник. Ни в коем случае не зазвенел, а именно зазвонил. У Вячеслава и там — колокола.
— Все-все, уже иду, — обещает кому-то Вячеслав и, вернувшись в наш разговор, тут же его завершает: — Вот видите, пора на звонницу...
Фото Ильи Алексеева
