Поэт, член Союза писателей России Кира Османова — о национальных особенностях художественного перевода
Кира Павловна ОСМАНОВА — петербурженка. Она — филолог, переводчик, поэт, преподаватель высшей школы. В Великий Новгород приехала по приглашению руководителей литературного объединения «Стилос», чтобы пообщаться с молодыми авторами, прочитать ребятам свои стихи. И поговорить о переводе художественных произведений.
— Кира, вы работаете на кафедре зарубежной литературы герценовского педагогического университета. И ведёте спецкурс по художественному переводу…
— Да. И несколько лет уже провожу эксперимент: когда приходят новые слушатели, прошу достать из сумок книгу, которую сейчас читают, или назвать её. За редким исключением это оказываются издания иностранных авторов, что вполне объяснимо: по программе студентам приходится знакомиться с большим количеством зарубежных произведений. Спрашиваю у ребят, могут ли сразу, не подглядывая на титульный лист или на его оборотную сторону, назвать указанного там переводчика. Как правило, только десятая часть группы знает фамилии людей, которые постарались как можно ярче и образнее донести до российского читателя тексты, написанные на других языках. Это очень мало, если учесть, что ко мне приходит профаудитория — студенты, которые хотят заниматься зарубежной литературой, как минимум. Тогда я прошу их открыть свои книги и прочитать, кто же такой «Пер.» — сейчас редко в изданиях пишут полностью слово «перевод». И добавляю, что в течение ближайшего семестра мы и будем говорить вот об этих «Пер.», которые помогают нам полюбить или нет зарубежных авторов и их рассказы, повести, поэмы, пьесы…
— Сами вы переводите с английского и французского. И был опыт сотрудничества с крупным издательством. Удовлетворены результатом?
— Я занималась произведениями детских авторов — переводила замечательные повести Вивиан Френч, Пола Стюарта, Криса Ридделла. Если говорить о своей работе, то, конечно, выкладывалась полностью, мне глубоко симпатичны были персонажи, и я старалась так передать текст, чтобы в этих героев влюбились и ребятишки, и их родители. Но издательства — это коммерческие предприятия, и бывает, что изначально планируется серия из нескольких книг, но когда первое или второе по счёту произведение распродаётся не так активно, как предполагалось, последующие вообще не выпускаются. Конечно, мне как переводчику выплачивается гонорар полностью — за все части, которые я подготовила к изданию. Но дело совсем не в этом, а в том, что юные читатели, к сожалению, не увидят очень хорошую книгу.
— В советские годы и писатели, и переводчики, если получали госзаказ, то могли год-два заниматься только им, не отвлекаясь ни на что другое. И денег им государство платило достаточно, чтобы не только сами авторы, но и их семьи ни в чём не нуждались. В современной России можно художественными переводами заработать на жизнь?
— Не думаю. Даже самые талантливые и опытные специалисты получают средние гонорары. Переводы — профессиональное увлечение, без них некоторые литераторы обойтись не могут, но занимаются ими в свободное от своей основной работы, а нередко и нескольких, время. И это — если речь идёт о прозе. Что же касается поэзии, то тут вообще не приходится говорить о гонорарах, всё делается только на энтузиазме. Переводы стихотворений или поэм часто делают исследователи-филологи или лингвисты, которым тексты зарубежных авторов нужны для своих научных работ. В некоторых случаях потом эти переводы публикуются — если не возникает сложностей с авторскими правами на оригинал.
— А как сейчас обстоит дело с новыми вариантами подачи тех произведений, что хорошо знакомы многим по переводам известных советских мэтров — Михаила Лозинского, Самуила Маршака, Корнея Чуковского, Бориса Заходера и других?
— Если говорить о классиках мировой литературы, то западная школа склонна к обновлению переводов тех авторов, кто входит в обязательную университетскую программу, — раз в 20–50 лет точно появляется новый перевод. Это не говорит, что он лучше ранее вышедших. Но означает, что в нынешнем состоянии языка мы получили вот такой вариант. У нас же в стране иная ситуация по отношению к классикам. Да, советская школа задала очень высокую переводческую планку. Считается, что самый-самый перевод «Дон Кихота» Мигеля де Сервантеса принадлежит Николаю Любимову. И до сих пор среди именитых учёных есть мнение, что лучше сделать нельзя. Поэтому человек, который хочет явить российскому филологическому сообществу новый перевод, заранее должен быть готов к жёсткой критике, которая обрушится на него со всех сторон. Однако сейчас, в отличие от периода СССР, нет цензуры и есть Интернет, где на литературных сайтах можно спокойно выставлять свои работы — переводы разных авторов, в том числе и классиков.
— Часто ли вам попадаются откровенно плохие художественные переводы?
— Бывает. Но со взрослой литературой не всё так однозначно. Так, скажем, первый раз «Дикие пальмы» Уильяма Фолкнера я прочитала как раз в переводе. И, на мой взгляд, это был чудовищный перевод. Но при этом было понятно, что я держу в руках гениальный роман. Возможно, в этом и состояла задумка: таким нестандартным способом дать понять читателю, что перед ним великая книга. И, вы знаете, я даже благодарна переводчику — он замотивировал меня не откладывая в долгий ящик обратиться к оригиналу. А вот с детскими произведениями такой вариант — подвести от не очень качественного к идеальному образцу — не работает. И я особенно расстраиваюсь, когда встречается плохая подача зарубежных текстов для юных книголюбов. По таким книгам сразу видно, хорошо с русским языком у переводчика или не очень.
— Что сами вы переводите сейчас?
— Для своей диссертации произведения французского автора Артюра Адамова. Очень хочется выпустить на русском сборник его пьес, но он ушел из жизни в 1970 году, и чтобы издать книгу, нужно решить вопрос авторских прав. Кроме того, работаю над переводом поэзии Жана Экара — с его изданием в России проблем не должно возникнуть, поскольку умер он в 20-х годах прошлого столетия и его творчество принадлежит не отдельным правообладателям, а всему миру.
— Если не ошибаюсь, то именно с переводом стихотворений Жана Экара вы заявились на первый заезд «Литературной резиденции» (проект Российской Ассоциации союзов писателей и издателей. — Прим. автора) в знаменитом писательском посёлке Комарово под Петербургом?
— Не ошибаетесь. Суть резиденций в том, чтобы на месяц создать комфортные условия для работы отобранных на конкурсной основе писателей, поэтов, критиков, переводчиков. То есть в этот период авторы только творят, не отвлекаясь ни на что другое. Подавая заявку, расписала, какое количество стихотворений из сборника Жана Экара я уже представила в русском варианте, а всего их более 70, сколько планирую перевести в резиденции и какие однозначно хотелось бы опубликовать. В последний день пребывания в Комарове, по условиям проекта, мы отослали членам жюри наши работы. И сейчас ждём вердикта. Хочу добавить, что участником «Литературных резиденций» могут стать как опытные авторы, так и начинающие — организаторам важны не регалии претендентов, их победы в конкурсах и библиографический список опубликованных произведений, а ценность заявленной авторской идеи. Так что однозначно рекомендую этот проект пишущим новгородцам — даже тем, кто только делает первые шаги в литературе.
Цитаты Киры Османовой:
«Перестанут ли люди вообще читать? В этом вопросе каждый может только «возделывать свой сад». У кого-то он маленький: хорошо писать самому и сделать чтение неотъемлемой частью жизни своих детей. У других сад побольше: педагогическая, просветительская деятельность… Я верю в садовничество. А вот в то, что люди совсем перестанут читать, — не верю».
«Я не выкладываю свои работы в Интернет. Отдаю тексты в издания с хорошей репутацией, редколлегиями и электронной версией. У себя же на страницахв соцсетях размещаю ссылки на эти ресурсы».
Теги: Кира Османова, Стилос
