Чтобы зрители шли в театр, актёр должен быть личностью, уверен заслуженный артист России
— Еду я как-то в вагоне поезда. Вдруг вваливается табор цыган: «А мы тебя знаем! Ты же по телевизору поздравлял нашу Розу и нашу Милену!»
— Ну, конечно, поздравлял. Читал хорошие слова пожеланий. И песни ставил!
— А мы-то как аплодировали! Так рады были: Роза-то наша сразу двух ожеребила…
Историй в запасе у Ивана СУЧКОВА, заслуженного артиста России, хватит на многотомник. Про работу диктором на телевидении и ведущим нескольких ТВ-программ, про любимую дачу, золотые руки и профессию бутафора, которой посвятил несколько десятков лет, про съёмки в кино и, конечно, театр. Про театр — больше всего.
На сцене Новгородского театра драмы имени Ф.М. Достоевского Иван Васильевич служит с 1972 года. До этого ещё два года работал в других театрах страны. К нам приехал с Дальнего Востока вместе с супругой — актрисой Капитолиной Гавриленко. Сам же родом с Орловщины. В семье было девять детей. Двое братьев стали художниками, есть священник, есть педагог. И в каждом — творческое начало.
За долгую насыщенную жизнь Иван Васильевич и по стране поездил, и людей посмотрел. Себя тоже показал. И продолжает показывать.
В интервью «НВ» артист, прослуживший новгородской сцене больше полувека, рассказал о том, как классику ставили раньше, какой силой наделён актёр и что даёт зрителю театр.
— Иван Васильевич, в свежем спектакле «Барышня-крестьянка» вы играете Берестова-старшего. На сцене зритель видит классику без традиционных ожиданий. Как вам этот подход?
— По молодости я смотрел очень много спектаклей в БДТ. В 1971 и 1972 годах активно снимался в кино. И вот когда приезжал с репетиций, было время для походов в хороший театр. А Георгий Товстоногов (главный режиссёр БДТ. — Прим. ред.) тогда как раз выпустил знаменитых своих «Мещан» по пьесе Горького. А я в «Мещанах» у нашего студийного преподавателя тоже играл Нила. В общем, было с чем сравнить. Ну и вот я как впёрся в сцену, так и не мог отвести глаз, был потрясён. У режиссёра потом спросили: «Как так? Это же совершенно новое прочтение?» А он отвечает: «Нет, это не новое! Наоборот. Я просто посмотрел, хорошо почитал автора, разобрался и понял, что он хотел сказать». А ведь действительно: ничего не изменил, но как вышло!
— А всё же «Барышня»?
— Ну, вот мы определяемся с формой: анекдот, не анекдот, музыкальная комедия… Но ведь не это важно! Посмотрите, там ведь главное — чувства. Какие чувства! Театр ведь и существует для чувств. Только чувства могут тронуть человека: если это любовь, это должна быть любовь. Искренняя, как в «Барышне-крестьянке», как в «Мастере и Маргарите». Ведь на этом основана вся жизнь! В театре должны быть чистые чувства. Уж у Пушкина они есть. У него слова нельзя заменить. Каждое слово у него мощное. Ладно, любовь. Но вы только посмотрите, как наши классики аккуратно и точно, тонко критикуют при необходимости. Красота!
— Стало быть, как нужно подходить к классике?
— Да вот очень просто: брать и подходить! Там же всё написано! Критики любят, ковыряя в носу, сказать: «Вот, посмотрите, решено современно!» А что, в конце концов, изменилось? Любить по-другому стали? Нет. Ну, может быть, сейчас всё быстрее, проще. Но слова те же самые, чувства те же самые. Молодой человек в театре должен сидеть и думать: а почему не у меня так случилось? Или вот возьмём «Капитанскую дочку». Какая там любовь, какая чистота! Силу слова мы не заменим никакой мишурой! Один из моих последних походов в БДТ случился на «Макбета». Актёров одели в советские шинели. Зачем? Но я считаю, что переболеем мы этой всей болезнью и вернёмся в нормальное состояние.
— Хорошо, а как, на ваш взгляд, помочь пациенту, как ускорить выздоровление?
— А я вам скажу. В каждом городе сегодня есть какой-нибудь институт культуры или торговли. И в нём что-нибудь вроде «театрального курса», в котором «учат».
— Мода?
— Деньги! А нужно позакрывать всё лишнее, чтобы профессия стала престижной и редкой! В сфере образования оставить столпы, в которых историческая школа. Серьёзнейшее образование, чтобы педагоги горели. Я 40 лет вёл в Великом Новгороде театральный кружок. И первое время болтался туда-сюда, думал, искал и только потом стал понимать, что это такое, как работать с детьми.
— А самому серьёзно заняться режиссурой не хотелось бы?
— Я бы поставил, но зачем буду лезть не в своё дело? Я актёр! Профессиональный актёр. Пусть режиссурой профессионально занимаются те, кто должен. Кстати, за всю мою долгую профессиональную жизнь я могу пересчитать настоящих серьёзных режиссёров, с кем довелось работать, по пальцам одной руки!
— И каковы обязательные критерии?
— О профессионализме я уже сказал. Кроме того, ещё наш педагог кричал нам, студентам: «С холодным рылом в театр не ходите! Нечего там таким делать». Жить! Театром нужно жить. Чтобы гореть. Это касается и режиссёра, и актёра. А ещё настоящий режиссёр знает, кому какую роль давать: это называется «движение актёра». Сначала ты у меня сыграешь Черноту в булгаковском «Беге», а потом я тебе дам серьёзную роль в Шекспире. Но для того, чтобы всё это отслеживать, в театре нужен главный режиссёр.
— Каким образом вы выстраиваете отношения с режиссёром, начиная работу над новым спектаклем?
— Когда приходит новый режиссёр, я молчу и полностью ему доверяю, разбираюсь, каков он: если это знающий профессионал, то я пойду за ним куда угодно. Допустим, когда мы ставили «Мастера и Маргариту», я предложил режиссёру (Марии Мирош. — Прим. ред.) своё видение образа Понтия Пилата: в какой момент Пилат понял, что Иешуа должен быть распят, иначе не будет всей дальнейшей истории и цивилизации. Спасение через распятие — страшный шаг. В итоге Иисус Христос остался в вечности, но и Понтий Пилат вместе с ним. В этом я убедил режиссёра, и она мне эту роль доверила.
— А как вы работаете с ролью?
— Прежде всего нужно понять, что я хочу через этого персонажа довести до зрителя. Начинаю ковыряться, ищу историю, размышляю: что его сподвигло на те поступки, которыми наделил его автор? Пьяница не просто так становится пьяницей, а злодей — злодеем. Вот и пойми для начала, в чём суть, а потом объясни зрителю. Почему поджигал Герострат? С какой мотивацией Чернота бежал за границу? Я не зря говорю, что в классике есть ответы на все жизненные вопросы, а театр — живой организм, который должен будить в людях нормальные чувства. Человеческие — откровенные и чистые. Любовь и ненависть — то и другое до мурашек в зале. Поэтому на сцене и нужно гореть.
— Вы считаете, что актёру это под силу?
— Хорошему актёру — да! Николай Караченцов потрясал своей энергией, натянутыми жилами. Иннокентий Смоктуновский — мыслью. Поэтому актёр должен быть личностью. Не зря мы в юности бегали в театр именно на актёра. И не зря сцена находится на метр выше, чем зрительный зал. Актёра обогащает классика, а актёр со сцены обогащает зрителя.
Теги: Иван Сучков, театр драмы, Великий Новгород, спектакли, культура
