Прадед иерея Николая ИВАНОВА, священника поддорской церкви Святой Троицы, однажды решил посетить Храм Гроба Господня. Возможно, как предполагает отец Николай, там его предок молился о том, чтобы в роду появился священник.

Николай Иванович принял духовный сан шесть лет назад, когда ему было уже за пятьдесят. До этого он тоже служил: сначала — в Военно-морском флоте, потом — в школе учителем ОБЖ. А когда ему предложили стать студентом Новгородского епархиального духовного училища, то положился на волю Господа: если ему надо, чтобы он стал священнослужителем, то так оно и будет. Сомнениями себя не мучил.

На время болезни настоятеля

— Я — самый обыкновенный человек, — с этих слов начал разговор отец Николай. — В нашем приходе много интересных людей. Например, настоятель церкви отец Василий. Работал на заводе в Ленинграде элект-ронщиком. Был в сборной города по футболу. А потом жизнь перевернулась, Господь призвал человека, и он пошёл за ним.

Отец Василий в его судьбе, да и, пожалуй, всего посёлка, сыграл важную роль. Когда он в 1998 году приехал в Поддорье, в районе был лишь один относительно сохранившийся храм — церковь начала XIX века Смоленской иконы Божьей Матери в деревне Марково. Благодаря усилиям батюшки отстроились четыре новых деревянных храма. Шли к отцу Василию прихожане за поддержкой, советом или просто добрым словом. А сейчас ему самому нужна помощь.

В начале этого года с ним произошла беда: острое нарушение мозгового кровообращения. В Новгородской областной больнице перенёс операции на мозге. В настоящее время поддорский священник переведён на восстановление в госпиталь МЧС в Санкт-Петербург. Нужно пройти дорогостоящие курсы реабилитации. На один — средства предоставила епархия, на второй — собирали деньги всем миром на благотворительном концерте в местном Доме культуры. На время болезни отца Василия обязанности настоятеля исполняет отец Николай.

— У каждого должна состояться своя встреча с Богом. Тогда и дела будут совершаться по Божьему благословению и по вере конкретных людей, — не упустил он случая, чтобы провести со мной просветительскую беседу. — В конце 90-х годов, когда только был заложен камень в основание Троицкого храма, к нам с настоятелем пришёл профессиональный строитель, ранее возглавлявший в районе строительную организацию, с просьбой взять его прорабом. И вот он начинает нам задавать вопросы: какая у нас смета, какая бригада, какие материалы? А мы отвечаем, что ни первого, ни второго, ни третьего у нас нет, а есть только желание. На что он нам сказал, что «тогда с вашим желанием вы будете строить церковь минимум лет пятьдесят». Но прошло ровно три года с того разговора, и храм был освящён. В нужный момент появлялись и средства, и люди.

Построили храм там, где ранее находилась старая каменная церковь. По воспоминаниям старожилов, во время войны её наша артиллерия разбила, поскольку поступила информация, что на колокольне немцы наблюдательный пункт устроили. Трое суток стреляли по храму. А уж потом на этом месте винно-водочный магазин с пивнушкой открыли. Как рассказал батюшка, чтобы вывезти оставленные здесь металлические пробки от бутылок, потребовался грузовик.

Родом из детства

Батюшка Николай родился в деревне Селеево, что от районного центра в 22-х километрах. Оба его деда воевали в Великую Оте-чественную войну: один пропал без вести, только недавно семья узнала, что погиб он в Литве, другой после ранения под Орлом вернулся домой инвалидом. И Партизанский край для священника Николая Иванова — история не отстранённая, а личная и близкая.

— В конце 1970-х годов в газете «Красная звезда» на первой странице была опубликована большая статья про мою тётю. Когда ей было всего пять лет, она возила на лошади в партизанский отряд хлеб, — рассказал отец Николай. — Животное дорогу знало, но без человека в повозке оно не сдвинулось бы. Девочку укутывали в тулуп, привязывали к её ручкам вожжи и отправляли одну. После войны всё у неё хорошо сложилось. Долгое время жила в Таллине, но переехала обратно на родину, участвовала в строительстве храма в Селееве.

Образ отца Николая — фактурный. У него — пушистая борода, пучок длинных волос и живые глаза, в которых нет ни капли грусти. В свою речь он легко вплетает цитаты не только из Евангелия, но и из литературных произведений. Не скрывает: он — священник строгий, манеры, то, как держать себя, диктует его военное прошлое. Про себя я подумала, что и педагогическое, видимо, тоже.

— Родители меня первый раз в храм взяли, когда мне лет восемь было, — сообщил он. — Но не церковь — а надо было ехать в Старую Руссу — на меня произвела впечатление, а сколько было сделано родителями приготовлений к этому событию. В доме иконы были, на Пасху всегда яйца красили. Но молитвам не учили, страх тогда у людей был, что за это можно и пострадать. Отец очень хотел, чтобы я военным стал. Правда, сразу после школы пришлось учителем побыть. Преподавал русский язык, литературу, черчение, а ещё на полставки трудился воспитателем в интернате при сельской школе, где после учёбы оставались дети из отдалённых деревень. С учительскими кадрами в деревне всегда было туго. Пришла повестка в армию, и даже мысли об отсрочке не возникло. Интересно было наблюдать за реакцией человека в военкомате, когда он увидел мою комсомольскую карточку: образование — среднее, профессия — тракторист, работа — учитель. В его мозгах полный раздрай случился, — с улыбкой вспоминал отец Николай.

«Молиться начал на подводной лодке»

В сборном пункте в Красной Горке под Ленинградом его спросили, не хочет ли он учиться в военном училище подводного плавания и связать свою жизнь с Военно-морским флотом. Зная, как родители мечтали видеть на нём военную форму, ответил утвердительно.

— Молиться я начал в армии, на атомной подводной лодке. Там я вдруг понял, что именно в эту конкретную минуту моя жизнь может закончиться. Моряки-подводники «Комсомольца», «Курска» лежат на морском дне. И я мог там оказаться, но не оказался. Значит, кому-то надо было сохранить мне жизнь.

На атомоходе Николай Иванов был гидроакустиком, иначе говоря, его глазами и ушами. Подводная лодка нырнёт на базе, там же и вынырнет. А маршрут субмарины знали только командир, старпом и штурман. Военные тайны, до каких берегов доходила его подводная лодка, батюшка мне так и не раскрыл:

— Десять лет я в звании мичмана служил на Тихоокеанском флоте. Жил на Камчатке в гарнизоне с населением почти 40 тысяч человек. Бывал в Кроноцком заповеднике, где, как в сказке «Двенадцать месяцев», можно было в один день очутиться во всех временах года: в одном его уголке на сопках снег лежит, в другом — долина гейзеров, в третьем — цветы цветут.

Но какими бы удивительными ни были ландшафты Камчатки, военный пенсионер Иванов твёрдо решил, что на гражданке он будет обживаться в Поддорье. Построил дом, устроился на работу в школу, где его супруга преподавала английский язык. Как и предсказывали сослуживцы, стал почти военруком, вёл занятия по основам безопасности жизнедеятельности. И длилось это 20 лет.

Благословение владыки

— Во время моего первого посещения молитвенного дома — тогда ещё храма не было — я познакомился с семинаристами духовного училища, которые приехали в гости к отцу Василию. Они поинтересовались, кем я работаю. И когда услышали, что учителем, то от радости аж подпрыгнули: мол, я и читать могу. Попросили читать на богослужении, — вспоминает с улыбкой отец Николай. — И в следующий раз меня снова попросили, а я и говорю: «Может, другой кто?». А они: «И вы видите других?». Так я начал помогать отцу Василию. Он стал к нам часто домой приходить, давал брошюры, заметки, чтобы я о них своим мнением поделился. А потом принёс листы на поступление в духовное училище. Изучил я их внимательно и спрашиваю: «Кого собираешься отправить?». «Да тебя», — отвечает. А мне тогда 46 лет исполнилось, по возрасту я уже не подходил. Отец Василий успокоил: даст владыка благословение, будешь учиться.

За пять лет Николай Иванович проштудировал 43 предмета, курсовые писал, изучал труды по богословию. Сейчас священника занимают дела более прозаические: надо здание воскресной школы обновить, провести благоустройство яблоневого сада и пруда, продолжить реконструкцию церкви в Маркове.

* * *

Об отце Николае его потомкам, пожалуй, много семейных преданий останется. Как анекдот будут вспоминать случай, когда на учительских курсах у его супруги поинтересовались, кто у неё муж. Она и призналась: был военный, потом учитель, теперь вот священник. Ахнули: надо же — три раза замуж выходила, посочувствовали даже. А она руками всплеснула: «Да это всё — один». Коллеги после этого сообщения ещё больше удивились, какие повороты судьба делает.