от безобидных бабочек в рамке до настоящего человеческого черепа. В углу, у окна, стоит мольберт, на нём незаконченная работа. Но только осмотревшись внимательнее, понимаешь: Валерий - патологический коллекционер.
Коллекционирование - почти болезнь
Страсть к собирательству Валерий обнаружил ещё в детстве: уже тогда он копил марки и значки. Впрочем, если коллекционирование - болезнь, передающаяся по наследству, то это как раз его случай: отец Валерия тоже собиратель, правда, специализируется на холодном оружии.
- У людей, занимающихся коллекционированием, определённый склад ума, - считает Валерий. - Это тяга к накоплению и упорядочиванию. Когда друзья хотят сделать мне какой-нибудь подарок, я прошу их сначала хорошо подумать: стоит ли? Не станет ли это моим очередным хобби?
Однако друзья к таким просьбам часто оказываются невнимательны. Именно благодаря подаркам в жизни Валерия появилось несколько глобальных увлечений: собирание бабочек, морских раковин и головных уборов.
- Все три коллекции начались случайно: первую ракушку мне подарил новгородский искусствовед Сергей Пухачёв, и теперь я владею одной из самых крупных коллекций в городе. С бабочками тоже помогли друзья. Кроме того, под моим рабочим столом пристроилось серьёзное собрание виниловых пластинок - и это только третья часть от их общего числа.
Пытаясь определить основное качество характера, необходимое коллекционеру, Валерий долго размышлял, но потом всё-таки нашел важную черту: чтобы заниматься коллекционированием, главное - не жалеть на своё увлечение средств, и на первых порах как можно реже представлять, сколько на него потрачено. Это уже потом можно с удовольствием говорить о «необычном вложении капитала».
- Сколько стоят мои коллекции, я не считал, но если прикинуть, что одна раковина в среднем стоит 300 рублей, а у меня точно есть сотня, да прибавить, что почти каждая бабочка оценивается в тысячу рублей, то на свои увлечения я трачу далеко не одно время, - гордится Валерий.
Богатырка, она же будёновка
- К моей страсти коллекционера семья относится вполне миролюбиво - необычные стенды с экспонатами добавляют особый колорит домашнему пространству. Единственное, что пришлось перенести в мастерскую, это коллекцию головных уборов. Когда их количество достигло трёх десятков, жена не выдержала - так военные фуражки, гражданские шляпы и кепки заняли почётное место в мастерской, - рассказывает Дмитриев.
Коллекция головных уборов началась с подарка - каски «бобби», английского полицейского, неведомого ныне сержанта Бёрна. Она спокойно простояла на полке в качестве сувенира больше двух лет. Позже, в одном из поисковых походов был найден продырявленный пулей немецкий шлем времён Великой Отечественной, чуть погодя русский - так и родилась, пожалуй, самая необычная в практике Валерия коллекция.
В её оформлении собиратель придерживается своего главного принципа: экспонаты практически никогда не надо доставать - они появятся сами. В большинстве случаев так и происходит: вклад дяди, контр-адмирала, составили две адмиральские фуражки, друг-милиционер любезно предоставил свой форменный головной убор. Да и вообще, знакомые Валерия стараются зайти в гости к художнику не с пустыми руками.
Что-то Валерий приобретает и самостоятельно: так на полке появился золочёный рогатый шлем викингов из Швеции:
- Это, конечно, новодел, - признаётся коллекционер, - то есть копия старинного образца. Настоящий стоит очень дорого, зато и в применении намного удобнее.
Понять, насколько комфортно может быть в декоративном шлеме викингов, получится, лишь примерив его: внутри пусто, а должен быть «подсолнух» - так называется специальная кожаная подкладка, удобная для головы. Если её не будет, то шлем натрёт уши и лоб, и ни о какой войне думать уже не придётся. Впрочем, рогатый шлем - единственный в коллекции сувенир, всё остальное вполне настоящее.
- Один из самых любимых и раритетных экспонатов моего «шляпного салона» - настоящая богатырка-будёновка, головной убор с длинной и интересной историей, - начинает рассказ Валерий. - Есть несколько версий появления будёновки в обмундировании русских войск. По одной из них новый тип зимнего головного убора был принят в 1918 году, потому что своим внешним видом он напоминал традиционные шлемы древнерусского воинства.
Хотя есть мнение, что будущая будёновка была разработана ещё до революции по эскизу художника Васнецова и начала выпускаться в период первой мировой войны, однако хранилась на складах и в войска не поступала. Одеть солдат в остроконечные суконные шлемы предполагалось на параде, где они должны были изображать русских витязей. Но парад так и не состоялся: после революции головной убор был использован для обмундирования красноармейцев за неимением полагавшихся солдатам папах.
- Это почти идеальный головной убор, - хвастается коллекционер, - в ней не жарко и не холодно: я проверял в многочисленных походах на рыбалку. Кроме того, моя будёновка особенная, ранняя - на её красной звезде изображены не стандартные серп и молот, а серп и плуг. Вещь абсолютно раритетная, в своё время досталась мне за 150 долларов, хотя на самом деле стоит намного дороже.
Валерий признаёт, что не одна будёновка заслуживает звания идеального головного убора. Удобством славятся пробковые английский и французский шлемы, знакомые по многочисленным фильмам об африканских сафари. Удивительно, что с 1840 года - момента их возникновения - они не претерпели каких-то серьёзных изменений. По словам коллекционера, шлемы ручной работы из пробки и натурального хлопка прекрасно защищают от палящего солнца и дождя.
Кривенькая, косенькая,а прелесть
На полках будёновка мирно соседствует с немецкой фуражкой с полей последней войны, тут же обитает и русская пилотка того времени.
- Казалось бы, простейший головной убор, маленький и лаконичный, - размышляет вслух Валерий, - но столько всего с ним связано!
Большинство экземпляров в коллекции Валерия - военные головные уборы, потому что тяга к военной тематике, родившаяся в детстве, не прошла до сих пор.
- Вот обыкновенная фуражка, выгоревшая и потрепанная, но именно этим она и ценна, - продолжает собеседник. - Она прошла вместе со своим хозяином весь Афганистан.
Художник демонстрирует очередной головной убор. По его словам, одним из критериев ценности экспоната в коллекции служит ответ на вопрос: носил ли его кто-нибудь или нет? Вещь ценна только тогда, когда у неё есть своя история. Сейчас, например, Валерий очень хочет завести морскую бескозырку. Оказывается, достать её не так просто. Конечно, можно приехать в Питер, пойти в специальный магазин и купить, но это абсолютно неинтересно. Отличить сувенирный головной убор от настоящего для собирателя - элементарно.
- Взять хотя бы будёновку: помимо настоящей у меня есть новенькая, сшитая по образцам, - продолжает Валерий. - Так вот она вся ровная, хорошо обработанная, в общем - с иголочки. А старинная - кривенькая, косенькая - в этом вся прелесть.
Одного взгляда на коллекцию Валерия достаточно, чтобы понять: военная тематика в ней действительно преобладает, однако в последнее время всё более явственно начинают заявлять о себе «штатские», экзотические головные уборы родом с разных концов земли. Вот уже отдельную полочку занимают папаха лихого горца, широкополая, ручной работы шляпа перуанца, китайская коническая шляпа-кули.
- Это маленькое собрание развивается как бы параллельно с основной, военной подборкой, - комментирует Валерий. - Между прочим, последним поступлением в коллекцию стала миниатюрная тюбетейка, привезённая мне в подарок с Алтая. Любопытно, что национальную принадлежность в очень большой степени определяет как раз одежда человека - в частности, головной убор. Мой шляпный музей отличается от настоящих ещё и тем, что в нём всё можно брать в руки и мерить сколько угодно. Гости этим пользуются. Так вот, интересная метаморфоза: кто бы ни померил кавказскую папаху, сразу становится похож на джигита, а пилотка превращает всех в бравых вояк.
Азартно рассказывая о шляпах, Валерий тем не менее то и дело переключается на живопись - главное занятие своей жизни.
- Никогда не знаешь, из чего родится картина и какой будет в конце, - говорит он. - Да и вообще нельзя точно ответить, к чему в жизни приведёт то или иное событие. Это я могу сказать и про мои картины, и про коллекции. Что-то серьёзное всегда может родиться из случая.
Мария КЛАПАТНЮК
Владимир МАЛЫГИН (фото)
