Как свернуть горы

Три в одном
— Вы интересуетесь, откуда взялось название нашей деревни? — продолжая хлопотать с чугунками у плиты, переспрашивает Раиса Кузьминична. — По рассказам стариков, раньше недалеко от нашей деревни была большая гора. Забравшись на нее, можно было очами всю округу на многие километры просмотреть. Отсюда, если верить преданиям, и нарекли деревню.
От той горы уже не осталось и следа. Гравий и песок увозили отсюда на стройки день и ночь. Возвышенность таяла, как сосулька на ярком мартовском солнце. Впрочем, исчезла не только гора — на месте пахотных земель появились заполненные водой карьеры.
Еще один примечательный факт истории Очно — здесь когда-то было имение помещика. Неслучайно. Земля щедро родила, да и крестьяне жили зажиточно.
Многое повидала на своем веку эта деревня — не только хорошего, но и плохого, и трудно сказать, какая бы постигла ее участь, не появись здесь семья Степановых. Они стараются вдохнуть жизнь в малую родину, не дают исчезнуть ей с лица земли. Три хозяйства Степановых в деревне заняты своим повседневным крестьянским трудом. Одно из них ведет Раиса Кузьминична, другое — дочь Ирина, третье — сын
Сергей. У всех свои семьи, своя крыша над головой.
А еще в этих трех домах много детского смеха по вечерам, когда ребятишки собираются после школы. У Ирины, например, их трое. Четырехлетний крепыш Леша и тринадцатилетний Максим, который во всем родителям помощник, живут с мамой и папой, а самого старшего, Антона, как только привезли из роддома, поселили у бабушки Раисы, и вот уже семнадцать лет он с ней не расстается.
— Внук Антон у меня золотой. В десятом классе учится. Как увидит, что я что-то тяжелое несу или поднимаю, тут же прибежит: «Бабуля, ты почему меня не позвала?», и поможет, — говорит Раиса Кузьминична. — Еще он технику очень любит. На тракторе ездит, как заправский механизатор, сено косит, прессует, а коров начал доить с девяти лет. Благодаря Антону мы горя не знаем. Чем после окончания школы будет заниматься, он уже давно решил — будет работать в нашем фермерском хозяйстве, а потом нас заменит. Нас с мужем это радует и придает силы — видим, что есть ради кого работать, думать о завтрашнем дне. Вообще скажу: ни разу не приходилось слышать, чтобы дети или внуки мечтали о городской жизни. Почему так, мне даже трудно сказать. Наверное, потому что любовь к деревенской жизни впитали с материнским молоком. Думаю, что и наш с дедом пример сыграл свою роль.
Действительно, глядя на родителей, крепкие корни пустили на родной земле дети. Самый старший сын, Сергей, свою трудовую биографию начал механизатором в совхозе — в передовиках ходил, ценными призами и почетными грамотами награждали его. А когда совхоз приказал долго жить и началось в стране фермерское движение, решил, что хватит гнуть спину «на дядю», пора заводить свое хозяйство. Поначалу нелегко было, но выстоял. Красавец-дом своими руками поднял, каких в деревне нет. Техникой обзавелся, живностью. В хозяйстве Сергея восемь буренок, овцы и домашняя птица. У него с женой Любовью Валентиновной растет сын — школьник Сашенька. Хлебом его не корми, дай с отцом в тракторе прокатиться. А летом, когда в деревне запарка и работать приходится от зари и до зари, Саша чуть ли не засыпает в кабине трактора. Мать за это его ругает, а отец заступается: «Пусть привыкает. Именно так становятся хорошими фермерами».
В отдельном доме в деревне живет и дочь Раисы Кузьминичны  Ирина с мужем и детьми. До конца августа прошлого года Ирина горя не знала: доила у матери коров, кормила их, навоз чистила… Делала то, что нужно было делать. И матери помощь, и у дочери была работа и неплохой заработок — до 20 тысяч рублей в месяц выходило. В деревне такие деньги многим и не снились, но теперь Ирина вынуждена ездить на работу в областной центр. Уезжает рано и возвращается, когда на дворе темень. Всему виной страшная для Степановых и их соседей последняя ночь августа прошлого года.

В огне брода нет
— Как вспомню о той кошмарной ночи, так у меня холодный пот выступает, руки начинают дрожать, — вытирая слезы, говорит Раиса Кузьминична. — Представляете, около часа ночи мы смотрим телевизор, и вдруг на пороге дома появляется запыхавшийся зять в майке и трусах. «Вы всякую ерунду смотрите, а двор горит!» — закричал он. Все, кто был в доме, кинулись спасать добро, хотя бы коровушек. Меня на улицу не пустили, побоялись, что не перенесу увиденное. До этого у меня уже был инфаркт, и врачи сказали, что если хочу еще немножко пожить, то волноваться нельзя ни в коем случае.
А как тут не заволнуешься? В огне погибли 15 коров, бык, сгорели два доильных аппарата и доильная установка, транспортер и водонагреватель. От двора остались груды искореженного металла. А ведь с него в год до пожара поступало полторы железнодорожных цистерны молока и не одна тонна мяса. Все пошло прахом. Фермер чуть было не опустила руки, не зная, что делать. Но свет, как говорится, не без добрых людей.
Со всей области откликнулись люди на горе Степановых. Одни помогали деньгами, другие — скотом, третьи — материалами. И вот Раиса Кузьминична приглашает заглянуть на двор. В нем тепло и уютно. Построен он еще до пожара — лет десять назад, когда лес был доступен и дешев. Возвели двор так, что называется, про запас, в надежде, чтобы внук Антон, когда вырастет, смог свою живность в нем держать. В нем до пришедшей в дом беды стояли овцы и маленькие телятки, а теперь в одной половине пять коров и одна нетель жуют ароматное зеленое сенцо, а в другой половине резвятся четыре упитанных теленка.
— Как видите, стадо пока у меня небольшое. Еще прикупить коровушек не хватает денег, но рассчитываю поголовье буренок довести до 16. Если хозяйствовать, то по-полной, — не делая секрета из своих планов, рассказывает Раиса Кузьминична. — Я себя без работы, без повседневных хлопот по хозяйству не мыслю. Не поверите, но минуты не могу просидеть без дела.
Слушал я хозяйку, и вспоминались мне поездки по деревням области и сетования местных чиновников, что, дескать, на селе коров убавляется из-за того, что молодежь не хочет себя ими обременять, а людям на пенсии уже не под силу держать буренку. Даже одну-единственную. А Раиса Кузьминична вон какое стадо держала и продолжает держать! При этом живет одной мыслью и заботой — как его увеличить.
В жизни ей досталось с лихвой. Молоденькой девчонкой, как тысячи ее сверстниц, по комсомольской путевке она умчалась на целину. И главное — откуда! Оставив буйные вишневые и абрикосовые сады на родине в Луганской области, Раиса глотала песок пыльных бурь в казахских степях, в которых при сорокаградусных морозах возводили совхоз, ютясь в камышовых хижинах. Выстояла, перенесла все тяготы и лишения молодая комсомолка. Так и осталась бы там, на целине, но судьба распорядилась иначе. Сын очень болел, и врачи настояли: «Если хотите, чтобы ребенок остался жив, меняйте климат».
Так и оказалась Раиса Кузьминична в Батецком районе. И здесь досталось: четверть века она проработала бригадиром большой бригады в совхозе. Ни минуты спокойной не было ни зимой, ни летом, а спрос за молоко, сев и сенокос строгий. Вот и крутилась Степанова по полям да фермам с утра до ночи, честно выполняя порученное дело. Ее отмечали и награждали. В один год молочная ферма бригады даже была признана лучшей в области — тысячу
рублей дали дояркам. По тем временам это была очень большая премия.
— А вы думаете, легко было создавать фермерское хозяйство в начале девяностых? — замечает Раиса Кузьминична. — Помаялись мы много. Всякое пережили, но, как видите, духом не пали и не падаем. Мы — люди не из того теста, чтобы опускать руки. Даже когда становится  невмоготу.