Для россиянина, путешествующего в Германию, это предприятие изначально увлекательно двумя с половиной причинами. На мой неискушенный взгляд.
Первая: пустят ли тебя немцы дальше аэропорта, если ты летишь по шенгену, открытому в финском консульстве? Вторая: удастся ли пронести через две таможни (нашу и не нашу) больше одного разрешенного блока сигарет. Половинка: брать с собой литр спиртного или больше?
Спокойствие, только спокойствие
Ну половинка мало кого пугает, потому что существует расхожее мнение, что излишки алкоголя, если их найдут в Пулково-2 (Санкт-Петербург), предложат или вылить, или выпить. В принципе русский путешественник даже заинтересован взять лишнего и быть пойманным. Веселее пройдет полет! Надо только меру знать. А ее знает у нас почти каждый, ибо после любого праздника самая популярная форма приветствия: «Ох, я вчера перебрал». Стало быть, рубеж видел.
Естественно, в Леверкузен я летел по шенгенской визе, открытой через Финляндию, и вез сигарет больше, чем дозволяют таможенные правила. Однако интриги не получилось. Ни российских, ни германских таможенников данные обстоятельства не заинтересовали.
Наши вообще, по-моему, увлечены только тем, чтобы максимально раздеть отъезжающего. При прохождении двух кордонов мне даже пришлось дважды снимать обувь.
Немцы в аэропорту Дюссельдорфа оказались на редкость флегматичны. На мое Guten Tag («Добрый день» — нем.) принимающая сторона буркнула Abend («Вечер» — нем.), что было справедливо, ибо часы показывали девять вечера по среднеевропейскому времени, и заклеймила мой загранпаспорт штемпелем о прибытии.
Признаюсь, я еще осмотрелся: где места для раздевания? Но двигаясь внутрь просторного зала, через несколько секунд встретился со своим чемоданом, а потом и вовсе оказался у стеклянных дверей, сквозь которые совсем по-нашему таращились импортные таксисты…
Течёт Рейн
Леверкузен — город тихий, провинциальный. Нельзя не сказать, что очень похож на Великий Новгород. Старинные здания соседствуют с так называемыми фахверковыми домами, построенными из бруса. Много зелени, которая выставляет себя на показ даже в середине декабря. Едешь на автобусе, и вдруг — парк. Или сад? Я не очень разбираюсь в их породах, но, кажется, и фруктовые в центре города стоят себе прямыми немецкими рядами. Проехал этот сад, и снова — жилой квартал.
Правда, в Новгороде есть кремль с Софийским собором, а в Леверкузене — всего лишь замок Морсбройх (1328), где сейчас находится краеведческий музей. С точки зрения архитектуры это творение эпохи барокко на меня впечатления не произвело. У нас такие замки в последние 20 лет растут как грибы. Об уникальности Морсбройха тоже говорить и вовсе не приходится. По статистике, в земле Северный Рейн-Вестфалия, на которой стоит Леверкузен, насчитывается более 200 средневековых крепостей, замков и усадеб.
Современному туристу гораздо интереснее побывать на «Бай-арене» — футбольном стадионе, где выступает местный «Байер», один из лидеров текущего чемпионата Германии. По абсолютной случайности я прилетел в Леверкузен за день до матча между «Байером» и «Баварией», которые на тот момент занимали соответственно второе и третье места в турнирной таблице бундеслиги.
— А нельзя ли купить билет? — наивно спросил у них.
— В принципе в мае еще можно было, — был ответ.
И все-таки в день игры мы поехали к стадиону. Не знаю — зачем, поскольку мне четко сказали, что билетов нет даже у перекупщиков. Да что там перекупщики! Сезонные абонементы для VIP-болельщиков стоимостью почти 10 000 евро на 17 домашних матчей «Байера» раскупаются задолго до начала сезона. При том, что нижняя пороговая цена билета — 20 евро.
— И что же получают те, кто покупает билеты по 600 евро? — не унимался ваш корреспондент.
— Хорошие места и шампанское, — объяснили мне. — И возможность того, что рядом с вами может оказаться Франц Беккенбауэр или Руди Феллер (немецкие футбольные звезды былых лет. — авт.).
Так вот мы поехали, потому что очень хотелось посмотреть на немецких фанатов.
— Драка возможна, если «Бавария» выиграет? — спросил я у своих спутников.
— Нет, только пиво, — ответили они. — Дерутся, когда выигрывает «Боруссия» из Менхенгладбаха.
Поразило обилие велосипедов вокруг стадиона. Не сотни, а тысячи педальных коней. А с трибун несется радостное ржание хозяев…
Еще одним символом городка называют порт на Рейне. Но, по-честному, порт я не видел. Да в день отлета тормознул, спросив: «А река-то у вас в городе есть?». Широкоформатный Рейн предстал предо мною в иллюминаторе взлетающего из Дюссельдорфа лайнера. По фарватеру куда-то тащились четыре баржи. А мы юркнули за облака.
Главной достопримечательностью Леверкузена, с учетом всего выше сказанного, безусловно, является «Байер». Но не футбольная команда, а головные офис и производство всемирно известного химико-фармацевтического концерна Bayer AG. Аспирин там делают. И занят этим практически каждый четвертый житель 160-тысячного Леверкузена.
Как тут у вас с кризисом?
Каждый сознательный россиянин, очутившись за границей, старается повыше задрать имидж Отчизны, проявляя политэкономическую зрелость и образованность. Никто из вас, конечно, не думает, что вопросы о билетах на футбол были первыми, которые я задал на немецкой земле. Разумеется, можно было начать разговор о Достоевском или Киркорове, но уж очень не терпелось разобраться, что у них тут происходит с финансовым кризисом, поддерживают ли они царящие в мире хаос и беспорядок, покупают ли доллары?
Местные собеседники, мне показалось, несколько удивились заданному беседе направлению и для начала только пожали плечами.
— «Байер АГ» пока никого не сокращает и работает полную неделю, — успокоили немецкие товарищи. — Люди болеют, и лекарства им нужны. Мы вот только не понимаем, почему наш аспирин здесь продается по четыре евро, а в Турции — по одному?
К ответу я оказался не готов. Но диспут о кризисе уже завязался.
Считается, что европейцы (в частности, немцы) — довольно скрытный народ. Во всяком случае, о своих проблемах они говорить не любят. Или это неправда, или мне не те немцы попались.
Они честно сказали, что проблемы есть, и в первую очередь — в автоиндустрии. С развитием кризиса известный тезис «Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения» был кардинально переформатирован. Объемы продаж автомобилей в Германии круто идут вниз. Правительство, поддерживая родного производителя, резко повысило пошлины на ввоз автомобилей из-за границы (США, Япония, Корея), но все равно приходится сокращать и собственное производство. К концу 2008 года прогнозировали это сокращение на 30 процентов. Так и получилось. С 1 января 2009 года объявлено, что покупатели новых немецких авто освобождаются от уплаты налога на эту покупку.
Думаю, вряд ли эта мера поможет (во всяком случае — оперативно) многочисленным заводикам, фирмам и мастерским в Леверкузене и окрестностях, занимавшимся до последнего времени выпуском комплектующих и сборкой узлов для автомашин самых разных марок. Заводики уже стали один за другим закрываться или сокращать рабочую неделю.
На автосборочных предприятиях Германии до кризиса было занято 800 тысяч человек. Еще миллион немцев работали на предприятиях, связанных с автопромом. Например, в Леверкузене есть завод, который выпускает петарды. Понятно, что это сезонный товар. А круглогодичную загруженность ему давали заказы Mercedes и BMW на выпуск патронов для выстреливания подушек безопасности. Поскольку к концу прошлого года производство автомашин в стране сократилось более чем на 3 млн. штук, патроны тоже стали не нужны. Их-то делают быстрее, чем собирают автомобили! Рабочих частью уволили, частью перевели на 4-часовой рабочий день, соответственно сократив оплату.
Отмечу, Леверкузен многие десятилетия считался городом-спутником, а то и пригородом Кельна. Путь в Кельн на электричке занимает меньше 20 минут. Только проехал указатель «Леверкузен», тут же мелькает «Кельн». Поэтому многие леверкузенцы работали на кельнском заводе Ford. В декабре дирекция объявила в Кёльне о сокращении выпуска машин вдвое. Начались увольнения…
— Для нас страшен не сам факт увольнения по инициативе хозяина, — втолковывал мне аспиринщик Дитмар, никуда пока не уволенный. — После этого ты несколько месяцев будешь получать пособие. Может, даже в половину своей зарплаты. Жить можно и на пособие, которое платит государство. Там что-то порядка 500—600 евро в месяц плюс социальные и налоговые льготы. Главная беда в том, что когда кризис, у тебя почти нет шансов найти другую работу.
Конечно, такая логика (жить можно на пособие, но надо искать работу) требует разъяснения. А оно самое простое. То, к чему нас призывали в последние годы, в Германии культивируется с незапамятных времен. Жизнь в кредит!
(Окончание следует)
Геннадий РЯВКИН
Фото автора
