Как сладкую песню Отчизны моей люблю я Кавказ
Кавказ уникален. Приедешь и хочешь не хочешь, а пойдешь в гору. В Железноводске — самом маленьком городке Кавказских Минеральных Вод — маршрутов несколько: от простых до тех, что посложнее.
Самых сложных, впрочем, вовсе нет. Если хочется по максимуму себя испытать — на Эльбрус.
Железноводск — город малюсенький, с севера и юга окружен горами. Не цепью гор, что высится вокруг Кисловодска, а именно горами. Каждая — на пристойном расстоянии от другой стоит: Развалка, Бештау, Змейка, Медовая и Железная. Настоящий хоровод.
Бештау — самая высокая, для покорения Медовой надо обладать хорошей спортивной подготовкой, а на Развалку вообще советуют не лезть — разваливается. Местные ребятишки все равно лезут: вверх — с привычной легкостью, вниз — на попе. Мы, люди пришлые, не стали играть с судьбой, отправились тропой хоженой — на Железную гору.
Дорога в гору
Железка, как ее называют горожане, — курортная Мекка Железноводска. Прежде всего потому что прекрасна. А во-вторых, куда идти-то больше? Вроде как и некуда. Городской щербатый парк, уж извините, не в счет.
А у подножия Железной санаториев не счесть, там же раскинулся Курортный парк — единственный парк естественного происхождения на Кавказских Минеральных Водах. Он, как и положено курортному по статусу, наводнен палатками с разнообразной дребеденью, которую так приятно покупать на юге и так лень протирать от пыли на севере; свободными художниками, кафешками, выкрикивающими Григория Лепса и дразнящими шашлычными ароматами. Что там еще? Конечно же, экскурсоводы на каждом шагу, схемы терренкуров и минеральные источники.
Питьевые галереи как магнитом манят северян, равнинных жителей. Вот оно — здоровье, льется себе да льется, только успевай подставлять пластиковый стаканчик. Напившись вдоволь Смирновской или Славяновской водички в галерее, с плохо скрываемым непочтением начинаешь смотреть на ту же самую воду, разлитую в бутылки и расставленную в витрине ближайшего кафе. Из-под крана верно, ха-ха! Цена поллитровки — 40 рублей, а тебе стаканчик 2 рубля всего и стоил. И пить ты мог сколько влезет.
Владельцы кафе, впрочем, не внакладе. Питьевые галереи работают по два часа утром, в обед и вечером, а пить на южном солнышке хочется чаще. Особенно если за плечами покоренная Железная гора. Смейся не смейся, а раскошелишься!
Возвращаюсь к Железной, вернее — на нее. Что нас так долго водило вокруг да около горы, я и сегодня не смекну, а ведь мы ее дважды обошли по кругу, прежде чем нашли заветную тропинку, которая бежит к вершине. Может, память о чистоте Новгорода с нами такую шутку сыграла, не знаю. Парк Курортный чист и удобен, но осязаемо беден: куда ни взгляни — где краска облупилась, где асфальт треснул, а где и вообще нет ни краски, ни асфальта, хоть должны бы были быть. С горной тропой история еще хлеще. Первый раз очутившись на ней, я сказала:
— Нет-нет, этого не может быть. Мы, наверное, куда-то не туда зашли. Здесь, наверное, вечерами пьют. И писают.
К счастью, стоит пройти метров сто по заветной дорожке, начинаешь замечать, как она преображается. Еще 50 метров и — о чудо! — ты уже не на обочине цивилизации, а на самом настоящем Кавказе. Воздух горный пьянит, и вольно и радостно высматривать из-за стволов деревьев раскинувшийся внизу город и золотые маковки церкви и прикидывать, где там внизу тебе готов и стол, и кров.
Призрак Карловых Вар
Если верить Википедии, Кавказские Минеральные Воды — особо охраняемый эколого-курортный регион России, а поездишь с недельку по региону, поговоришь с жителями, и верится в это с трудом. Железноводск — крошка, не будем судить строго, но и в огромном парке Кисловодска, самого южного и самого крупного курорта КМВ, нет-нет да и взгрустнется, если залюбуешься не на горные склоны, а на разбитые дорожки, некрашеные старые скамейки. Местные жители подтверждают: раньше тут все сверкало, розы цвели на каждом шагу, а сейчас алмазу не хватает огранки.
Впрочем, легкий (а он все-таки ещё лёгкий) упадок — это еще полбеды, вторая половина — безработица. Из Железноводска молодежь уезжает на заработки в Пятигорск, оттуда — еще дальше. Трудоустройство возможно в основном в санаториях, но и здесь не обходится без подводных камней. О здравницах Пятигорска, Кисловодска и Ессентуков сказать ничего не могу, но сотрудник одного из крупнейших санаториев Железноводска сообщил следующее: «У нас уже третий сезон провальный. Цены на отдых и лечение постоянно растут, но деньги эти не вкладывают в развитие санатория. Вот и получается, что приедут к нам отдыхающие и сразу же давай претензии высказывать, что за эти деньги в Карловых Варах...».
По какому бы городу Кавминвод ни бродил, везде от перепада настроений страдаешь больше, чем от перепада высот: сперва замираешь от красоты Кавказа, затем — от грусти. В новостных передачах эти курорты развиваются, увы, гораздо быстрее, чем в реальности. Впрочем, в первые дни пребывания на курорте нет-нет да охолонет сердце и от иного чувства. Это я о восхищении водителями КМВ.
Они, конечно, страшно лихачат, как и повсюду на юге, но такого вежливого отношения к пешеходам я не встречала даже в Европе. Пеший люд, бесправный ещё во многих городах и весях, в КМВ давно уже раскрепостился, потому что пропускают нас повсеместно, будь то на зебре или вне её. Не верите? Езжайте и убедитесь сами.
Товарищ Бендер!
Кто только из русских классиков не воспевал Кавказ? Всех, кто воспевал, в КМВ прекрасно помнят. Памятники и бюсты Пушкина и Лермонтова во всех курортных городах давно уже стали привычным дополнением к пейзажу. Чаще Лермонтова там, пожалуй, встречается только бронзовый орел, символ КМВ, но если посчитать еще и лермонтовские топонимы, то классик уверенно обгонит птичку.
Пятигорск в этом отношении, конечно, самый лермонтовский город. Неудивительно: здесь писатель квартировал, будучи в ссылке; здесь и голову сложил у подножия Машука. Ежедневно группы туристов фланируют по городу вслед за экскурсоводом, а тот знай себе перечисляет, какая достопримечательность в каком произведении гения нашла отражение. Вот про Эолову арфу в «Княжне Мери»: «На крутой скале, где построен павильон, называемый Эоловой арфой, торчали любители видов и наводили телескоп на Эльбрус». А вот — про грот Лермонтова оттуда же: «Я углубился в виноградную аллею, ведущую в грот... подошел к самому гроту. Смотрю: в прохладной тени его свода, на каменной скамье сидит женщина... Я хотел уже вернуться, чтоб не нарушить ее мечтаний, когда она на меня взглянула. «Вера!» — воскликнул я невольно». Перечислять можно до ночи.
О знаменитом Провале экскурсоводы, кстати, тоже рассказывают в связи с именем поэта, и все же у большинства отдыхающих он ассоциируется прежде всего с именем великого комбинатора, потомка янычар Остапа Сулеймана Берта Мария Бендер-Бей. Вот, кстати, и он, стоит у входа собственной персоной. В правой руке — деньги, безусловно, на реставрацию Провала, чтобы дальше не проваливался. Киса Воробьянинов в Пятигорске тоже зарабатывает копеечку, в парке неподалеку от питьевых галерей.
Русская история КавМинВод не так уж и длинна, чуть более 200 лет. И все-таки она великая. Куда ни пойдешь, куда ни взглянешь — тотчас на ум идут цитаты. Сперва эта: «Кавказ подо мною, один в вышине...», а затем другая: «Снимите меня! Я отдам колбасу!». Но самая правдивая лермонтовская: «Как сладкую песню Отчизны моей люблю я Кавказ…».
Фото автора
