Говорить умеют все, слушают немногих
Лекцией об ораторском искусстве открыл новый сезон интеллектуальный клуб «Скворешня» центра «Диалог». Лектор — Марк МАСАРСКИЙ. Историк, философ, общественный деятель, предприниматель, инициатор создания Московской товарной биржи. Является членом общественного Совета по внешней и оборонной политике.
Один из разработчиков действующей Конституции РФ. В последние годы Марк Вениаминович политической и общественной карьере предпочитает семейную жизнь в своем доме в Опеченском Посаде (Боровичский район). Однако время от времени принимает приглашения прочесть лекции, регулярно публикуется.
В своей лекции «О речевой коммуникации как инструменте управления человеческим сообществом» он говорил об истории ораторского мастерства, об основных приемах, которыми должен пользоваться человек, говорящий на публике. По его словам, оптимальное с точки зрения устной речи слово — состоящее из семи-девяти букв. Оперативная память человека так устроена, что полностью ухватывает мысль, которую вслух произносят не более двух минут. То есть предложения должны быть компактными и содержательными. Чтобы тебя, когда говоришь с трибуны, понимали, не нужно пользоваться всеми звуками, следует побольше гласных употреблять.
После лекции Марк Масарский ответил на вопросы «НВ»:
— Марк Вениаминович, расскажите об истории создания Конституции. Какую роль сыграли в этом вы лично?
— В начале лета 1992 года президент Ельцин издал указ о собрании Конституционного совещания в составе 600 человек, которые представляли пять палат. В одну из этих палат — палату товаропроизводителей — я был делегирован от Международной ассоциации руководителей предприятий, президентом которой на тот момент являлся. Мы работали в этом составе месяц. Затем подписали итоговый документ — проект Конституции, но Верховный Совет его не принял.
После этого, уже в 1993 году, была создана совещательная комиссия, которая называлась «Рабочая группа», в составе 20 человек, в которую входили представители всех палат, в том числе и я от палаты товаропроизводителей. В составе этой группы мы занимались переформулированием и редактурой Конституции, вплоть до запятых.
12 декабря 1993 года официально опубликованный, широко растиражированный и обильно откомментированный в СМИ текст был одобрен всенародным референдумом. Общественный договор получил высший юридический статус Основного закона Российского государства. Легкими касаниями опросных бюллетеней десятки миллионов граждан обрушили многовековую социально-политическую конструкцию. И — одновременно — создали правовой каркас новой социальности и государственности.
— Почему человек, чьи права защищает Конституция, общаясь с властью, часто становится в позицию униженного и робкого просителя?
— Это происходит по инерции. Помимо права, существует правосознание — это переживание права, это та степень усвоения права, которая доступна человеку, ведь многие не знают своих прав. У нас чиновник традиционно ведёт себя, как будто никакой Конституции не существует. А на самом-то деле это он нанят народом и на него работает, а народ в свою очередь платит ему налоги. Чиновник — это само государство, поэтому его постоянно надо сторожить, Конституция чиновникам не нравится.
— Марк Вениаминович, в продолжение вашего выступления, как оцениваете умение современных российских политиков говорить на публике?
— Многим депутатам, представителям министерств и региональных правительств можно предъявить претензии. Поскольку демагогией занимаются — пустой болтовней. К тому же читают речи с листа. Почему? Да потому что не сами тексты своих выступлений составляют, спичрайтеров нанимают. Не думаю, что таким отличным ораторам, как Владимир Ленин или лидеры Французской революции — Робеспьер, Марат, Дантон, Мирабо, кто-то готовил речи. Чтобы заразить своими идеями публику, нужно говорить доходчиво и ярко, образно, приводя примеры и проводя сравнения. К сожалению, многие наши политики не задумываются о силе слова, говоря на канцелярите, чего в устной речи следует избегать.
Однозначно владеют языком и ораторскими приемами первые лица государства. Владимир Путин и Дмитрий Медведев редко когда по бумажке читают. Они готовы публично обсуждать разные темы. Президент России отлично держит удар при обсуждении международных отношений.
И в противовес можно привести пример Владимира Жириновского. Этот политик использует демагогическую лексику, подыгрывая неразвитым инстинктам людей. По моему мнению, его публичная позиция идет в разрез с задачами государства.
— Когда слушаешь путаные речи чиновников, создается ощущение, что говорят они это с одной целью — чтобы никто их не понял...
— Для канцелярита характерно обилие причастных и деепричастных оборотов, придаточных предложений, стандартных речевых оборотов. Речь чиновников всегда нормативна, не раздумчива. Носит побудительно-информационный характер. Бюрократы говорят, конечно, не на птичьем языке, все же — на человеческом. Но обычные люди так не изъясняются.
Я в ходе лекции не зря привел пример, как Петр I свои идеи проводил на государственном уровне. Он доходчиво, чтобы не только в Сенате поняли, объяснял необходимость тех или иных преобразований. Есть свидетельства, как он просто, но образно убеждал народ, почему нельзя скот пасти на проспектах Петербурга. Простоты и содержательности изложения он требовал и от других: «Указую господам сенаторам, чтобы речь держать не по писаному, а своими словами, дабы дурь была видна каждого».
Что касается намеренного усложнения и утяжеления текстов бюрократами, в свое время Антон Чехов в водевиле «Свадьба» в уста героини вложил мысль: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном». Но, как мне кажется, нынешние бюрократы не столько образованность хотят продемонстрировать, сколько власть показать, поскольку у них есть монополия на разрешительные функции. Они полагают, что государство — это они и есть.
— Так что же представляет из себя российское чиновничество — клан, касту?
— Новый класс — самодостаточный, выражающий исключительно свои корпоративные интересы. Такого количества бюрократов, как сейчас, в России еще не было. В советские годы, когда в стране численность населения доходила до 300 миллионов человек, чиновников насчитывалось порядка 600 тысяч. В настоящее время россиян — вполовину меньше, а количество номенклатурных служащих продолжает расти.
В одном из своих первых обращений к Федеральному Собранию Владимир Путин сказал, что современные чиновники продолжают взимать с общества административную ренту. А несколько лет спустя выразился резче: «Наше чиновничество еще в значительной степени представляет собой замкнутую и подчас просто надменную касту, понимающую государственную службу как разновидность бизнеса».
— Можно ли изменить ситуацию?
— Конечно. Достаточно уменьшить количество функций чиновничества, тут же сократится и их количество.
— Как вы относитесь к спорам по поводу системной и не системной оппозиции в современном российском обществе?
— А о чем тут спорить? Не системная — это когда на улицу выходит толпа хулиганов и начинает все крушить. Что же касается требований вести честный подсчет голосов на выборах, прислушиваться к мнению общества, не лишать граждан прав, гарантированных им Конституцией РФ, — это все примеры системного противодействия.
Оппозиция должна быть. Это защитный механизм. К сожалению, власть имущие не хотят понять: опираться можно на то, что сопротивляется. Площадка, которая прогибается под давлением, рано или поздно уйдет из-под ног.
— В изданной в 2010 году книге «Неустойчивость порядка. Очерки философии истории» вы говорите, что Россия пережила уже несколько потрясений. И что сейчас она вновь сосредоточивается. Но для чего?
— «Россия сосредоточивается» — это текст письма, которое после поражения России в Крымской войне 1853—1856 годов канцлер Горчаков разослал нашим послам, аккредитованным в европейских столицах.
Да, страна вновь сосредоточилась — для преодоления кризиса. В китайском языке кризис обозначается двумя иероглифами: один указывает на опасность, другой — на благоприятные возможности. И сейчас важно не дать кризису перерасти в катастрофу. Нужно достойно преодолеть трудности, не упустить шанс дальнейшего развития государства и гражданского общества...
К слову, сам Масарский не произвел впечатления отличного оратора — говорил тихо, монотонно, делал многочисленные отступления, что мешало слушателям следить за ходом его мысли.
Пришедшие на встречу люди, среди которых были замечены журналисты, представители культуры и искусства, а также городские общественники и молодые политики, терпеливо прослушали лекцию. Задали два вопроса (не по теме). И быстро разошлись...
Фото Александра КОЧЕВНИКА
