Грамота №705, которую нашли в Великом Новгороде на Троицком раскопе в слоях XIII века, стала ещё одним примером того, что много веков назад новгородцы поверяли бересте самые личные и сложные переживания. Об этом и пойдëт речь в новом выпуске спецпроекта «НВ» и лингвиста, академика Российской академии наук Алексея Гиппиуса «Напиши мне грамоту».
Как обычно сначала оригинал:
покланѧние ѿ домажира ко ѧкову ѧ у тебе слышу цето ты моловише оце е тобе не годена а попрова‐
ди ко моне сестру азъ быле лони наделиле а ныне быхо посолале а ныне слышю болену сестру оце ю б҃о
поемете а присоли соно ко моне со ее знатебою оте побуде сыно у мене а ѧ сѧ и мо потешу и посо‐
лю ю опѧте во городо пакы ли не управише того а ѧ тѧ передамо свѧтее богородице ко нееже еси за‐
ходиле роте
А теперь перевод:
Поклон от Домажира Якову. Я слышу, что ты говоришь (т. е. мне прочтено твоё послание). Если она тебе не угодна, то отошли сестру ко мне. Я в прошлом году [её] наделил (выделил ей в надел какое-то имущество), а теперь я бы [её наделок] послал. А теперь я слышу (т. е. ты мне сообщил), что сестра больна. Если её Бог приберёт, то пришли сына ко мне с её «знатьбой», пусть он побудет у меня за сына и я им утешусь, а потом отошлю её («знатьбу») обратно в город. Если же не исполнишь этого, то я тебя предам святой Богородице, перед которой ты приносил роту.
705-ю грамоту написал Домажир мужу его сестры Якову. Делал он это, скорее всего, то ли в сильной спешке, то ли очень волновался – в тексте много описок, которые, правда, автор старательно исправил. А переживать было из-за чего.
– Писавший делал ошибки, но корректировал себя, – подчеркнул Алексей Гиппиус. – Андрей Зализняк (советский и российский лингвист, академик Российской академии наук – авт.) любил говорить, что исправления – свидетельство грамотности, а ни чего бы то ни было другого. Человек сознавал, что надо писать грамотно. И ещё очевидно, что это письмо не было продиктовано – оно написано от руки и представляет собой довольно сложный текст, посвящённый незаурядной семейной ситуации.
Автор письма узнал, что Яков оказался недоволен своей женой – сестрой Домажира – и предлагает родственнику отослать её, раз уж так получилось.
Тут начинается самое интересное! Что такое «знатьба»? В солидном собрании берестяных писем она встречается всего дважды. Первый раз в грамоте №295, во второй – в 705-й. В переводе её текста на сайте «Древнерусские грамоты на бересте» это слово не один год стоит в «кавычках», потому что точное его значение ещё не определили. Но версии есть.
Академик Валентин Янин предположил, что под «знатьбой» скрывается некий имущественный документ, касающийся сестры Домажира. Академик и лингвист Владимир Топоров высказал устную гипотезу о том, что «знатьбой» могли называть новую родню женщины в доме её мужа – в значении «знакомые, родня».
Алексей Гиппиус поддерживает версию Янина и думает, что в общем значении под «знатьбой» нужно понимать особый знак. В 295-й грамоте, обнаруженной в Новгороде на Неревском раскопе в слоях XIII века и адресованной сборщикам податей, она упоминается вместе со словом «жеребей» – жребий. Тогда так называли деревянную палочку с зарубками, означавшими размер долга: денежного или натурального. Дощечку расщепляли на две одинаковые части: одну получал тот, кто давал в долг, вторую – должник. Знатьбой как раз и могла называться зарубка.
Но в грамоте №705 нет ни слова про «жеребей» – Домажир просит прислать ему его сестру с её знатьбой. Валентин Янин предположил, что речь могла идти о некоем документе со знаком – например, печатью. Скорее всего, это могло быть завещательное распоряжение сестры Домажира. К слову, Владимир Топоров высказывал свою версию, когда слово «знатьба» в грамоте №295 ещё не прочитали.
Поэтому Алексей Гиппиус предполагает, что «знатьба», вероятнее всего, больше связана с делами имущественными, а не семейными и родственными и имела отношение к долговой записи. Возможно, первоначально так называли только зарубки на деревянной бирке, а со временем, с появлением письменности стали называть и долговую запись. Древнейшая форма завещания тоже по сути является долговой записью, и, возможно, под «знатьбой» стали понимать и такой документ.
Такая версия вполне укладывается в сюжет 705-й грамоты – сестра Домажира больна. Возможно, настолько, что он в случае её смерти рассчитывает получить её знатьбу от Якова.
«Знатьба» также звучит в Новгородской первой летописи – в рассказе о Великом мосте через Волхов в Новгороде. Осенью 1143 года из-за дождей вода в реке поднялась и четыре городни (опоры) моста занесло «без знатьбе» – неизвестно куда.
– То есть знатьба – это то, по чему мы что-то знаем или опознаём, – пояснил Алексей Гиппиус.
Познакомиться со всем собранием берестяных находок можно на сайте «Древнерусские берестяные грамоты».
И это, конечно, не единственная яркая деталь этого берестяного письма. Не могут не тронуть слова Домажира, который просит прислать ему сына Якова – «пусть он побудет у меня за сына и я им утешусь».
– Тому есть замечательная параллель в письме Владимира Мономаха, который написал письмо Олегу Святославичу после того, как сын Мономаха Изяслав погиб в вооружённом столкновении с Олегом, – рассказал Алексей Гиппиус. – Мономах просил его прислать к нему невестку, вдову Изяслава. «И сядет она, словно горлица на сухом дереве, жалеючи, а я утешусь о Боге». Почти то же самое и в грамоте Домажира Якову.
Таковы были традиции того времени, вполне понятные и сегодня, – можно было прислать родственника умершего человека, чтобы смягчить боль утраты. Новгородец Домажир и великий князь киевский Владимир Мономах, Яков и Олег Святославич, сын Якова и невестка Мономаха – всех их разделяли примерно столетие, расстояние, обстоятельства и социальный статус. Но 705-я грамота – свидетельство того, что они были гораздо ближе, чем кажется.
– Мы находимся в пределах одной культуры и имеем дело с языком раннего древнерусского семейного быта – так он был устроен, – пояснил Алексей Гиппиус. – Правда, дальше, после этой лирической ноты в тексте возникает другая тональность, когда в финале Домажир формулирует угрозу: «Если же не исполнишь этого, то я тебя предам святой Богородице, перед которой ты приносил роту» – клятву.
Сильно! Особенно учитывая то, что грамота написана на чистом новгородском диалекте, с типичными новгородскими окончаниями «е» – «наделилЕ», «посолалЕ»… Только последняя фраза, скорее всего, навеяна книжными образцами – ѧ тѧ передамо свѧтее богородице ко нееже еси заходиле роте.
– Люблю приводить её как образец великолепной риторики, – отметил Алексей Гиппиус. – Это архаичный способ оформления того, что мы сегодня называем определительными придаточными. Здесь нет слова «который» – вместо него упоминается местоимение «иже». Так устроен церковнославянский язык. Например, фраза «сей день, егоже сотворил Господь» означает «этот день, который сотворил Господь». Чисто церковнославянская конструкция, которой новгородцы прекрасно владели.
705-я грамота особенная для Алексея Гиппиуса – в августе 1989 года он впервые приехал в Новгород в составе Новгородской археологической экспедиции, спустя несколько дней после того, как на Троицком раскопе на одной из средневековых усадеб нашли нацарапанное Домажиром письмо.
– Свой отсчёт грамот я веду с этого текста, – пояснил Алексей Гиппиус. – Первой грамотой Андрея Анатольевича (Зализняка – авт.) была грамота №605 от Ефрема к Исухии, которую мы уже обсуждали в этом проекте. Так что нас с ним разделяют ровно 100 грамот!
Читайте берестяные грамоты вместе с «НВ» и Алексеем Гиппиусом!
Теги: Великий Новгород, берестяные грамоты, история, Алексей Гиппиус, Напишимнеграмоту
