Грамота №403, о которой пойдёт речь в новом материале совместного проекта «НВ» и лингвиста, академика Российской академии наук Алексея Гиппиуса «Напиши мне грамоту», – ещё одна из самых необычных в коллекции берестяных писем.
Во-первых, это самый настоящий словарь – русско-прибалтийско-финский. Во-вторых, 403-я грамота принадлежит к так называемому блоку, то есть комплексу нескольких грамот, написанных рукой одного человека. В нашем случае – Григория, жившего в Новгороде в XIV веке.
Всего его «перу», а точнее, писалу принадлежат 10 посланий на бересте. Пока. Кто знает – возможно, археологи обнаружат новые записи новгородца. Потому что человеком Григорий был, явно, активным, ответственным, дотошным и заботливым.
Об одном блоке грамот мы уже писали – это грамоты мальчика Онфима, на которых он учился азбуке и рисовал фантастических зверей. Григорий же – взрослый, серьёзный мужчина.
Например, в грамоте №286 новгородец обратился к Дмитру, коллеге и, возможно, родственнику, чтобы сообщить, что дома всё в порядке, а его, Григория, отправили к карелам на Каяно море – Ботнический залив Балтийского моря.
Это нелёгкое поручение, жалуется Григорий: «Поди не помешай, не напакости каянцам и себе не заполучи худой славы!» Он просит Дмитра об одолжении: «Если ты уже собрал прошлогоднюю дань, собери и за меня».
Другая грамота – №278 – оказалась долговым списком, который составил Григорий. Многие названия – Лайдикола, Куроль – и имена – Лейнуй, Сидуй – в ней карельские. Как и в грамоте №130, где упоминается домотканое полотно – серь, и снова звучат карельские топонимы и имена. Кюлолакша, Вайвас, Вигарь…
В 281-й грамоте Григорий передаёт поклон другому новгородскому «даннику» (сборщику дани), а в 133-й – своему господину и говорит о кипе какого-то товара. Возможно, льна, холста или тюленьих кож.
В грамоте №187 Григорий – рачительный хозяин. Даёт указания по уборке сорной травы и камней. В 134-й снова звучат его поручения – Домне и Репеху. Новгородец просит привести в порядок «изобку», то есть малую избу, и клеть. В грамотах №259/265, которые, как потом стало понятно, были частями одного документа, наш герой снова даёт наказ Домне и сообщает, что послал ей ведерко осетрины.
Познакомиться со всем собранием берестяных находок можно на сайте «Древнерусские берестяные грамоты».
Почти все грамоты Григория нашли в Великом Новгороде на одной средневековой усадьбе на Неревском раскопе в слоях XIV века, где, возможно, он и жил. Кроме 403-й. Впрочем, и её обнаружили недалеко от места раскопок. Один из рабочих заметил свиток в котловане строившегося первого городского универсального магазина на углу Дмитриевской и Садовой улиц. Сегодня это угол улиц Великой и Розважа, а в стоящем здесь здании уже давно не универмаг, а банк.
Зная, о чём Григорий писал в других своих грамотах, нетрудно выдвинуть версию о том, почему 403-я именно такая, какая есть. Условно её можно поделить на две части. Приведём оригинал первой части текста:
«У марка коробѣѧ у гымуѥва брата полуторѣ бѣлки в сандалакши
у мунданахта :в҃: бѣлѣ у пюхтино коробѣѧ то в погии у наимита бѣлка»
А теперь перевод:
«У Марка коробья (по-видимому, ржи). В Сандалакше у Гымуева брата полторы белы, у Мунданахта две белы, у Пюхтиных коробья. Да в Погии у работника бела»
Вторая часть представляет собой небольшой словарик прибалтийско-карельских слов и их древнерусского перевода.
- Сором (срам, стыдно) – гулкиѧ (сравните с финским hylkiä – брезговать, гнушаться);
- Вѣли (вели, прикажи) – кѧски (финский и карельский варианты käske – прикажи);
- Кисело (кислый) – хапала (финский и карельский варианты hapan – кислый);
- Социле (требовал, взыскивал) – кюзу вѣлѣка (финский kysyi velka – требовал долг);
- Церево (живот) – кохти (карельский kohtu – живот).
– Григорий составил словарик не из лингвистического любопытства, – отметил Алексей Гиппиус. – Ему как сборщику дани приходилось иметь дело в Карелии с местным населением. По-видимому, он владел базовым знанием карельского языка, но выписывал то, что представляло для него специальный интерес.
Вряд ли нужно объяснять, зачем такому работнику слово «социле». Но зачем Григорию знать перевод слов «сором» и «кислый»? Чтобы стыдить недобросовестных карелов за нежелание платить положенное или за долги?
– Возможно, ему приходилось упрекать кого-то: «Что это ты даёшь гнилое, прокисшее зерно», – реконструирует вероятные обстоятельства работы новгородца Алексей Гиппиус. – Что касается «церева», то это часть шкурки пушного зверя, мех с живота.
В грамоте как раз фигурируют полторы белки – это целая шкурка и ещё половина. Например, с живота. Так что всё сходится. В том числе имена – Гымуй, Мунданахт, Пюхтины...
– В них тоже проявляется карельский колорит, – указывает Алексей Гиппиус. – Имена, заканчивающиеся на «уй», имеют прибалтийско-финское происхождение.
Погию и Сандалакшу сегодня на карте уже не найти, но живёт и здравствует Кандалакша, город в Мурманской области.
«Лакша» часто встречалось в названиях карельских сёл и деревень. Это родственник слова «лахта», то есть залив, губа озера, которых немало в этих краях. Есть версия, что название Сандалакша может происходить от слов santa (песок) и lahti (залив). С другой стороны, в Карелии есть озеро Сандал и река Сандалка. Возможно, они дали название Сандалакше.
Одно ясно точно – всё это места, где когда-то вёл свои дела Григорий, собирая вместе с данью и полезные знания.
Читайте берестяные грамоты вместе с «НВ» и Алексеем Гиппиусом!
Теги: Великий Новгород, берестяные грамоты, история, Алексей Гиппиус, Напишимнеграмоту
