Прогулка по Сите

Пуп Земли

Остров Сите с возвышающимся на нем собором Нотр Дам де Пари стал одним из неофициальных центров мира. Сюда стремятся попасть люди изо всех стран, здесь всем хватает места, и оно не становится от этого чопорным и церемонным — тут всем легко, весело и свободно.
Когда-то наш известный актер Вячеслав Тихонов любил в свободное время ездить в аэропорт Шереметьево и, затаившись на темном балконе, наблюдать лица людей из разных уголков мира. Почти то же самое захотелось сделать и мне, только с телеобъективом на камере. Потом, отдохнув на скамье в полумраке собора, любуясь огромными витражами и слушая звуки органа, я переместился в восточную часть острова, занятую уютным сквером с типичными парижскими скамьями на две стороны. Тут, на узком мысу, словно на носу корабля, стоял музыкант с саксофоном. Высокие, переливающиеся звуки устремлялись вверх. Здесь хотелось задрать голову к небу, приподняться над землей. Вперед по волнам плыл остров и облака над ним. Такую иллюзию создавал музыкант, который, казалось, не обращал внимания на окружающих, общаясь только со своим другом саксофоном, блестевшим в лучах заходящего солнца.
Притягательна и набережная Сены напротив острова Сите. Здесь на протяжении сотен метров тянутся развалы букинистов. Можно потратить не один день на изучение книжного богатства, но мне судьба выделила только несколько часов. Среди старинных книг развешаны многочисленные фотографии, гравюры, репродукции. Этот товар предназначен в основном для туристов. Меня привлек солидный том по орнитофауне Северной Америки. Хозяин фолианта, добродушный месье с большими пшеничными усами, сказал, что книга — оригинальное издание. Действительно, на это указывали и год печати, и великолепные рисунки художника-натуралиста Одюбона. Рядом стоит старинная монография на русском языке уже петербургского издательства — «Александр III во Франции». Поглазев на все это разнообразие и пофотографировав книголюбов, я купил маленькую черно-белую гравюрку с парижскими улицами в дождливую погоду.

В лучах заката

Мосты через Сену в центре города перекинуты буквально через каждые триста метров. Вот поворот от Лувра к музею Д’Орсе. На старом деревянном мосту своя жизнь. Компания молодежи уселась на доски в кружок. Перед ними бутылочка сухого вина, хлеб, сыр. Здесь же сидит молоденькая блондинка, отстраненно читая книгу. Предполагаю, что она американка. Увеличив на экране цифровой камеры изображение, убеждаюсь в этом: книга на английском языке, нью-йоркское издательство. Вероятно, поклонница Хемингуэя и парижской жизни.
Стараясь поймать красный круг светила у горизонта, я поднялся на верхнюю площадку собора. Здесь было совсем мало туристов. Девушка и парнишка, забившись в уголок за спину большой химеры, слушали на одном плеере мюзикл «Нотр-Дам». Вероятно, хрипловатый голос Гару добавлял им впечатления. А мне невольно слышался русский вариант: «Я душу дьяволу отдам за ночь с тобой».
В оранжевом мареве лучей заходящего солнца все каменные чудища и горгульи собора Парижской Богоматери с грустным спокойствием смотрели вниз на копошащийся человеческий муравейник. Вдали красные пятна заката блестели в черных стеклах небоскребов Дефанса. Этот другой Париж был виден только с высоты.
Пока я спускался по винтовой лестнице на площадь перед собором, сгустились темно-розовые сумерки. Почти не осталось туристических групп, теперь здесь находились только свободно отдыхающие люди. Звуки шансона добавляли прелести вечернему спокойствию. Молоденькая аккордеонистка в кепке самозабвенно перебирала перламутровые кнопочки. В перерыве она посмотрела на свои портреты на экране моей камеры и попросила прислать их на электронную почту. Мадлен — студентка, знает даже русские пословицы. «Убиваю двух зайцев, — улыбнулась она. — Вечером после занятий решила обучиться игре на аккордеоне. Сижу здесь на площадке, специально надев кепочку под Гавроша и поставив перед собой картонную коробочку. Повторяю урок, и монетки иногда падают».
В сгущающихся сумерках на Сене длинные экскурсионные корабли включают свои мощные разноцветные прожектора вдоль бортов, освещая здания на берегу. Когда совсем темнеет, корабля уже не видно — только плывущий стог света.
Уже в полной темноте толпа образует большой круг перед клоунами-фаерщиками. Они все усложняют свои огненные трюки. Артист выдувает целый сноп пламени перед факелом. Люди в восторге пятятся назад. Столб огня увеличивается и удлиняется. Вдруг у парня загорается чуб, но он в горячем увлечении не обращает на это внимания. Толпа ревет в ужасе, и огнепоклонник, бросив факел, двумя руками забивает пламя у себя на голове. Монеты щедро звенят на камнях...

Навязчивый сервис

Проголодавшись, я купил в открытом кафе длинный багет, набитый различными закусками. За ними выстроилась небольшая очередь, и создали ее сами гарсоны. У сэндвича фиксированная цена — 4 евро. Абсолютно все покупатели хотели наполнить их всеми начинками без исключения, тем не менее у каждого продавцы спрашивали индивидуально, что он желает. Когда подошла моя очередь, я провел пальцем вдоль прилавка и попросил: «Всего понемногу». Несмотря на это гарсон начал нудную процедуру. «Фромаж?» — вопрошал он, указывая на сыр. «Ви», — соглашался я. «Томат? Корнишон?» — продолжал парень, вероятно, надеясь на отказ. Приходилось подтверждать:  «Ви, ви», — пока багет не наполнился до отказа.
Поедать аппетитную закуску уселся на длинную скамью, где уже располагалась семья: седая симпатичная дама, месье интеллигентного вида, девушка и юноша. Они живо обсуждали какую-то тему. Причем мадам постоянно вставляла во французскую речь слово «так». Вскоре господин попрощался и удалился. Молодежь подошла к группе своих сверстников, и они стали фотографироваться, кривляясь перед фотоаппаратом. Старушка обратилась ко мне с вопросом, и я наугад спросил ее: «Вы знаете русский?». «Да, так», — изумленно подтвердила дама. Нам удалось немного поговорить. Анна Сергеевна — русская, но родилась во Франции. Сюда эмигрировали ее родители, дворянская семья. У ее сына жена — француженка, а внуки почти не знают русского, используют только некоторые слова, чтобы сделать приятное бабушке.
Уже по дороге из Франции мой сосед по автобусу Николай Емельянович достал из нагрудного кармана обручальное кольцо и рассказал: вот купил у цыганки золото около Нотр-Дама. Я рассмотрел изделие. Оно было легкое, явно не золотое, хотя имело клеймо пробы.
— Да я и сам теперь вижу, — смущенно признался Емельяныч. — Понимаешь, она шла мне навстречу, вдруг наклоняется и поднимает кольцо. Протягивает мне и говорит: «Это, наверное, ваше». Я взял его, и девица ушла. Вот чудо, думаю, подарила золотое кольцо. Но она вернулась, и стала просить денег на ужин. Отдаю обратно кольцо — не берет. Это, говорит, для вас. Ну дал ей какую-то мелочь, а эта игрушка у меня осталась. Но не жалею, красивая девка, поговорила со мной. «Может быть, ее Эсмеральдой зовут», — предположил я. «Откуда ты знаешь?» — изумился мой сосед.