• Вспомним всех
И бьётся в хохоте и мгле напрасной правды нашей слово
Ивана САВИНА называли самым выразительным поэтом Белой идеи. Он родился 10 сентября 1899 года, настоящая фамилия его Саволайнен. В финской семье было пятеро сыновей. В гражданскую войну все ушли добровольцами в белую армию. Двое погибли в бою. Двоих расстреляли большевики. Средний из братьев, Иван Савин, заболел тифом и попал в плен.
Чудом он вырвался в Финляндию в 22-м... Судьба отпустила ему пять лет жизни. Летом 1927 года Иван Савин скончался после неудачной операции от заражения крови. Перед смертью успел написать о себе: «Произведенный смертью в подпоручики Лейб-гвардии Господнего полка».
Вот как отозвался на его кончину Иван Бунин: «Ему не было еще и двадцати, когда он пережил начало революции, затем гражданскую войну, бои с большевиками, плен у них после падения Крыма... Он испытал гибель почти всей своей семьи, ужасы отступления, трагедию Новороссийска... После падения Крыма он остался больной тифом на запасных путях Джанкойского узла, попал в плен... Узнал глумления, издевательства, побои, голод, переходы снежной степи в рваной одежде, кочевания из ЧЕКИ в ЧЕКУ...».
Всё было
Все это было. Путь один
У черни нынешней и прежней.
Лишь тени наших гильотин
Длинней упали и мятежней.
И бьется в хохоте и мгле
Напрасной правды нашей слово
Об убиенном короле
И мальчиках Вандеи новой.
Всю кровь с парижских площадей,
С камней и рук легенда стерла,
И сын убогий предал ей
Отца раздробленное горло.
Все это будет. В горне лет
И смрад, и блуд, царящий ныне,
Расплавятся в обманный свет.
Петля отца не дрогнет в сыне.
И, крови нашей страшный грунт
Засеяв ложью, шут нарядный
Увьет цветами — русский бунт,
Бессмысленный и беспощадный...
1923
Моя молодость
Кто украл мою молодость, даже
Не оставил следов у дверей?
Я рассказывал Богу о краже,
Я рассказывал людям о ней.
Я на паперти бился о камни.
Правды скоро не выскажет Бог.
А людская неправда дала мне
Перекопский полон да острог.
И хожу я по черному свету,
Никогда не бывав молодым.
Небывалую молодость эту
По следам догоняя чужим.
Увели ее ночью из дому
На семнадцатом, детском году.
И по-вашему стал, по-седому,
Глупый мальчик метаться в бреду.
Были слухи — в остроге сгорела,
Говорили — пошла по рукам...
Всю грядущую жизнь до предела
За года молодые отдам!
Но безмолвен ваш мир отснявший.
Кто ответит? В острожном краю
Скачет выжженной степью укравший
Безневестную юность мою.
1925
