Славянский ход «Мурман — Балканы»: двадцать лет спустя
Как угодно это назовите — хоть подвижничеством, хоть упрямством. Ведь в каком-то смысле отправиться по славянским странам с миссией мира, добра и надежды на дружбу — это попытка переупрямить сегодняшний день, всё чаще напоминающий нам известное изречение Александра II: «У России есть только два союзника — её армия и флот».
Но та же идея преодоления разорванности славянского мира была и в самый первый ход. И принадлежала она мурманскому писателю Виталию Маслову. Нет Виталия Семеновича. Нет Дмитрия Михайловича Балашова, в 1997-м присоединившегося к северянам в Великом Новгороде. Но есть их последователи и единомышленники. Снова первая остановка — в нашем городе. Цветы к памятнику Балашову, встреча с новгородцами в библиотеке, которая носит имя писателя. Дружеский разговор о писательских делах. В условиях всепоглощающей коммерции путь к читателю так же близок, как Балканы.
К слову, организовать писательскую поездку туда, как говорится, из внебюджетных источников — та еще была задачка. Когда лидера группы Дмитрия Коржова спросили, как это удалось, он отшутился: «У меня такое впечатление, что моя правая рука стала длиннее».
Звучали стихи. Мурманчане явно превосходили наших авторов в патетике — они же на марше! Под занавес весь зал от души спел «Прощайте, скалистые горы».
Признаться, я рассчитывал на впечатления от «Славянского хода» Ольги Балашовой, но, увы, ей не удалось повторить маршрута мужа. Приболев, Ольга Николаевна из белорусского Бреста вернулась домой.
Но мурманчане сделали это, преодолев долгий и трудный путь от студеного Баренцева моря к теплой Адриатике.
Путь аскезы
Еще в дороге (их дороге) мы договорились об интервью по возвращении. Утро. Припаркованные на Никольской автомобили с эмблемой хода выглядят усталыми, одной из машин, кажется, досталось в Европах. Путешественники тоже не так бодры, как в августе на старте.
— Да, жесткий был тур, — говорит Дмитрий. — Все-таки нужен автобус. И двадцать дней на несколько стран — это чересчур. Хорошо хоть в болгарской Варне удалось забраться в море, смыть с себя европейскую пыль. Первый ход, кстати, занял месяц. Ничего, учтем на будущее.
— То есть вы уже планируете новые поездки?
— Ну не уже, но через два-три года, думаю, снова отправимся.
— Скажите, в чем еще разница между 1997-м и 2018-м? Я имею в виду отношение к нам, русским, например.
— Разница, увы, есть. Словакия оказалась для нас страной сугубо транзитной. Мы натолкнулись на стену в Черногории, не смогли договориться о встречах. Эта страна всегда была близка России, но теперь это — член НАТО, люди просто боятся с нами контактировать. Хотелось повидать нашего давнего друга митрополита Амфилохия, но мы не стали его беспокоить, узнав, что он третируем прессой за прорусскую позицию. Политически всё стало сложнее. Но Россия теперь другая, более решительно заявляет свою позицию на международной арене, что не нравится товарищам за океаном. В первую очередь из-за Украины, которую, конечно, пришлось объезжать. Даже в традиционно дружеской Сербии всё непросто.
«Я бы ушёл»
Возникает вопрос: а как же наша «мягкая сила»? Чем Россия пытается ответить на старания «партнеров» вбить клин, рассорить? Дмитрий Коржов рассказал довольно грустную историю о «помощи», оказанной участникам хода «Россотрудничеством». Эта организация, подведомственная МИДу, призвана заниматься связями с соотечественниками за рубежом. В огромном Белграде русских предостаточно, как, впрочем, и сербов, которым интересна русская словесность. Но на встречу пришло человек тридцать, не более.
— Перед выступлением ко мне подошел Веселин Джуретич — профессор, историк, известнейший в Сербии человек. «На вашем месте, видя такой зал, я бы просто развернулся и ушел!». Так и сказал. И этот случай не был каким-то досадным исключением. В Республике Сербской, это уже Босния, часть ее, одна из встреч вообще сорвалась. Приходим, только девушка от «Россотрудничества» сидит. Понимаете, говорит, так случилось, что у нас сегодня санитарный день. А ничего, что мы тысячи километров проехали? «Послушай, она же врет!» — это мне Зоран Костич, один из лучших сербских поэтов, сказал.
Кстати, он — автор первой публикации о Владимире Высоцком, еще в 1974 году перевел десяток его стихотворений. Я узнал от него любопытное продолжение этой истории. В 1976-м они с Высоцким познакомились, тогда в Белграде был театральный прима-фестиваль. Зоран принес Владимиру Семеновичу газету с его стихами — Высоцкий был тронут до слез. Тут же пошли скреплять дружбу водкой и ракией...
«Если не принимать во внимание всякие официальные дела, то на простом человеческом уровне всё осталось по-прежнему», — считает Дмитрий. И вспоминает встречу с сербским учителем Дэном Лазаревичем, пригласившим в гости. Супруга Дэна Вера — славист, защитила диссертацию по Есенину.
— Я был потрясен, когда она показала нам учебник, в котором есть страница про наш первый «Славянский ход».
Но особенно Дмитрия поразили священники Республики Сербской. Например, отец Мирослав служит в мусульманской части города. Его община — сто человек. А вокруг — 65 тысяч мусульман. И это значит, что каждый день он ходит по линии ножа.
Стоит над горою Алёша
Организованные плановые встречи, они тоже, случалось, были очень душевными. Как, например, в болгарском городе Польский Трмбеж. Особенно растрогало выступление болгарской девочки Рады, исполнившей песню «Журавли» на стихи Расула Гамзатова.
— Мы даже заподозрили, нет ли у нее русских корней, — рассказывает Дмитрий. — И точно, бабушка оказалась русской. Более того, в роду у нее был защитник нашего Заполярья, погибший под Печенгой. Поистине мир тесен.
Славянский мир, несмотря ни на что, существует. И память историческая еще не выветрена переменами. Как и в 1997-м, участники хода поднимались на Шипку, несли с собой Самарское знамя — копию символа свободы болгарского народа. И люди подходили, целовали это знамя.
— Один из моих товарищей разговорился с болгарским таксистом. И тот сказал: «Возвращайтесь, мы заждались, когда вы придете». Уж не знаю, что он имел в виду. А помолчав, добавил: «Но вы всегда приходите, когда нам совсем плохо».
Мала русска байка
Вспоминали ли мурманчане в эти дни старшего своего собрата Дмитрия Балашова? Конечно! В Белграде напротив патриархии всё так же работает кафе «Знак пытання». Не знал хозяин, как назвать заведение в таком месте, поэтому нарисовал вопросительный знак, так и повелось.
— Мы с моим товарищем, тоже Димой, собрались зайти в кафе. Это было после встречи с патриархом Павле. Колоссальной духовной силы, неземной человек. Он мог одним словом умиротворить агрессивно настроенную толпу, удержать людей от кровопролития. И тут подходит к нам еще один Дмитрий — сам Балашов. Несмотря на свой маленький рост для нас, молодых литераторов, он был просто глыбой. И вот он, большой русский писатель, говорит нам: «Ребята, можно я с вами?». Мы крылышки распустили: «Дмитрий Михайлович, конечно. Пойдемте, когда мы еще вместе соберемся в Белграде». Так и вышло, что никогда... Дмитрий Михайлович, конечно, выделялся среди нас, сильно добавлял колорита, один его наряд русский чего стоил. Был случай, старушка-черногорка как увидела его, так и выдохнула: «Мала русска байка!». То есть: маленькая русская сказка. Точно-то как. И как понятно.
«Славянский ход» завершен. Но будут совместные литературные и театральные проекты, много чего еще будет. 12 тысяч километров — это вам не симпозиум с иностранцами провести. А они еще и стихи писать успевали:
«Мы гнали вдаль Европою рассветной,
И вдоль дорог мелькали города».
