Почему художник Сергей Куликов превратил свою мастерскую в музей ненужных вещей
Новгородский художник Сергей Александрович КУЛИКОВ относит себя к людям XIX столетия. Любит носить длинную льняную рубаху-косоворотку — подарок от Центра музыкальных древностей Владимира Поветкина, не принимает социальные сети, сторонится новомодных гаджетов и вообще компьютеров, зато, как мастера того времени, стремится воспринимать жизнь и творчество. Между тем это не мешает ему быть битломаном и иметь коллекцию джинсов импортных брендов.
Возможно, век, когда процветало крепостничество, он сильно идеализирует. Но у него имеются свои аргументы в пользу этого:
— Вот пример: замки XIX века покрывались изумительной красоты насечкой. В наши дни, когда их стали разбирать, обнаружилось, что они также были украшены и внутри. И ничуть не проще, чем снаружи. С чего бы это? Не видно же. А всё потому, что люди отвечали за своё изделие, были высокими профессионалами и не допускали халтуры.
В атмосфере ушедшего времени
В своей мастерской — двух комнатах сестринского каменного корпуса Десятинного монастыря — он обустроил что-то вроде художественно оформленной барахолки. От самого потолка до пола — полки с книгами, со всевозможными вещами утилитарного и декоративного характера. От всего этого разбегаются глаза, а как только за что-то цепляешься взглядом, накатывают воспоминания: «Ой, да это стояло на стенке в родительском доме».
Собрание в основном состоит из предметов эпохи СССР, которые в современных квартирах оказались ненужными: винтажный пенопластовый Дед Мороз, чемоданы с металлическими застёжками, ряды виниловых пластинок фирмы «Мелодия», синяя посуда некогда существовавшего новгородского фарфорового завода и прочее, прочее… Откуда такое богатство? Бывает, откровенно признается Сергей Куликов, что приносит с мусорных баков:
— По природе своей я — гоголевский Плюшкин. Подбираю те вещи, что народ выбросил, но не считаю, что они свой век отслужили. Иногда мне их приносят. От человека, который мне дорог, получил в подарок профессиональные хоккейные коньки 1960-х годов. Примечательно, что выпускались они на советско-чехословацком предприятии: лезвие — от СССР, ботинки — от ЧССР. Кроме того, я с удовольствием отдаю вещи в хорошие руки. Тогда у меня освобождается место для новых. По словам художника, его экспонаты — фонд для натюрмортов. Несмотря на обилие, они размещены практически в идеальном порядке.
Следит за всем — Куликов то ли шутит, то ли серьёзно говорит — шишок, домовой. «Он тут хозяин. Случается, и фортели выкидывает. Приду, а на полу вещи валяются», — описывает Сергей Александрович, в чём выражается недовольство домашней нечистой силы.
Быт и живопись
В большей степени художнику интересна классическая масляная живопись на холсте. Сюжеты для картин ему дают памятники архитектуры и провинциальные улочки. Он уверен: предназначение творческого человека — привнести в серые будни красочности. Так, ему позволительно перестраивать, переделывать, перекрашивать, то есть не допускать, когда скучно. Корпус электрического чайника в руках художника легко может стать полотном. Сергей Александрович изобразил на нём портрет льва Бонифация из советского мультфильма.
Живописью Куликов серьёзно заболел в детстве, в нижегородском Дзержинске, а Новгородом — в молодости, когда по приглашению друга приехал посмотреть на древний город. Было это в начале июня 1979 года. Впрочем, не последнюю роль в решении перебраться на новое место жительства сыграла служба в армии.
— Я служил в Кронштадте, попал на дизельную подводную лодку, которая принимала участие в секретной операции — следила за большими натовскими учениями боевых кораблей недалеко от побережья Норвегии. Судьбу с флотом не захотел связывать. И хоть я — человек-пацифист, понимаю и значение армии, и необходимость государству показывать свою мощь, — не скрывает своих убеждений Сергей Куликов. — Кронштадт, Ленинград после армии меня тянули обратно, поэтому, чтобы быть к ним ближе, я выбрал Новгород.
В родном Дзержинске Сергей Куликов работал на химическом предприятии в отделе, где рисовали транспаранты и занимались созданием досок почёта. Рассчитывал, что и на новгородском комбинате «Азот» сможет устроиться художником. Но на хлеб стал зарабатывать в должности машиниста компрессорных установок. Начальство завода тогда гарантировало: «На этой профессии точно получишь квартиру, главное — трудовую дисциплину не нарушай». Он и согласился на предложение, семья с маленьким ребёнком нуждалась в своём жилье.
— Есть художники-отшельники. Но, по моему мнению, в жизни всё должно быть: и семья, и дети, и счастье, и любовь. Какое-то время я старался регламентировать свой день так, чтобы определённые часы исключительно посвящать станку, но ничего не вышло. Жизнь — штука спонтанная, она постоянно вносит коррективы. А что касается творчества, оно всё время во мне кипит. Подзаряжаюсь тем, что продолжаю ходить на этюды. Можно на пальцах одной руки пересчитать, сколько художников в моём возрасте не бросают это дело. Когда картину пишешь с натуры, это даёт мощное цветовое восприятие, не зацикливаешься на определённой цветовой гамме. Природа учит.
«Хрупкий Новгород»
Фамилия Куликов часто ассоциируется с расписным фарфором, с посудой, на которой тончайшим металлическим пером прорисованы необыкновенного вида цветы и орнаменты, персонажи легендарных русских былин, новгородские церкви и избы. Незамысловатые сюжеты каким-то чудным образом одухотворяют заводские конвейерные чашки, тарелки, чайники. Каждое изделие — с изображением кулика-птички на оборотной стороне. Своеобразный бренд. Автор — супруга Сергея Александровича, художница Светлана Александровна.
— Уровень её таланта несравнимо выше моего, — Сергей Куликов для наглядности сначала высоко поднял руку, а потом опустил её. — В Нижегородской области ею были впитаны традиции лучших народных промыслов: хохломы, городецкой росписи, а в Новгороде — иконописи, росписи храмов. Так и появился этот уникальный сплав. Я точно знаю, что музеи, где есть экземпляры с фарфоровой росписью Светланы Александровны, будут ими гордиться.
Надо бы активнее пользоваться возможностями Интернета для продажи своих художественных работ, тогда куликовские сервизы скорее нашли бы своих владельцев. Но художник верен ярмарочной торговле: «Я на ярмарке жду своего человека. В моей практике было несколько раз, когда люди, не спрашивая цену, покупали практически всё». Хотя признался, что в дни празднования 1150-летия Великого Новгорода их с супругой обманули с фальшивой валютой.
— Мы не пиаримся, на наш сайт «Хрупкий Новгород» выйти можно случайно. Материальная сторона нас мало интересует. Однажды пришёл к мысли, что Господь не даёт нам больших денег, потому что мы для них не созрели. А за тех, кто много думает о деньгах, мне грустно. Они не являются ни матерями, ни отцами, ни бабами, ни дедами, — размышляет Сергей Александрович. — Духовное воспитание ребёнка я сравниваю с комнатой со множеством дверей, где за одной находится мир живописи, за другой — литературы, за третьей — музыки, за четвёртой — театра и так далее. И задача родителей открыть их как можно больше перед детьми.
Теги: Великий Новгород, живопись, Сергей Куликов
